Книга Голос греха - Такэси Сиота

После просьбы Кимуры не разглашать имени Яманэ шла фраза: «Ниже письмо от Яманэ»; на этом внезапно текст прерывался. На следующем листе бумаги тянулись неумело написанные иероглифы, явно принадлежавшие перу другого человека.

«Господин Акуцу Эйдзи,

Меня зовут Яманэ, я держу закусочную в районе Сакаэ в Нагое. Я — тот человек, который зимой 1984 года сбежал от журналиста газеты „Дайнити“.

Я скрылся от журналиста для того, чтобы убежать от полиции. Была и другая причина. Я был автомобильным вором, очень нехорошим человеком. И глупо считал, что сдать приятеля недостойно мужчины.

Был один этнический кореец по имени Канэда Тэцудзи, с которым раньше мне приходилось „работать“. Точного возраста я не знаю, но он значительно старше меня. Он умело улаживал дела с ворованными машинами. Я работал с ним только один раз, приятный человек был.

Простите, что мой рассказ трудно понять. Вернёмся к разговору по радиосвязи: разговаривают двое мужчин. Один из них говорит на кансайском диалекте. Голос этого мужчины точь-в-точь как у Канэды. И не только голос. И манера говорить, и даже смех почти одинаковые. Я по своей глупости и по пьяни проболтался об этом в закусочной. В итоге, видимо, это дошло до господина журналиста. Тогда я не хотел сдавать людей, с которыми работал хотя бы раз, поэтому сбежал от господина журналиста. Не знаю, полезен ли вам будет это рассказ. Уже и времени много прошло, и Канэды, может, в живых нет, поэтому рассказываю всю правду. И всё равно удивительно, что прошло больше тридцати лет, а господин журналист из той же газеты опять интересуется этой историей…

Про Канэду я помню, что он был маленького роста и сутулый. Волосы тонкие. Пожалуй, и всё. И ещё одно. В городе Сакаи в Осаке находилась закусочная „Сино“. Так вот, у его хозяйки и Канэды была связь. Когда мы работали вместе, он меня приглашал туда выпить. Я хорошо помню, что хозяйка очень красивая женщина была.

Я сам сейчас в конце концов стал приличным человеком, поэтому, когда будете писать статью, прошу вас не упоминать моего имени. Детям столько беспокойства причинил, теперь наконец-то стали разговаривать со мной нормально…

Простите за непонятный текст. За давностью лет, может, поздно уже, но если вам окажется полезен мой рассказ, буду очень рад. Тяжёлая, наверное, у вас работа, поэтому берегите себя.

Р.S. Господину журналисту, от которого я сбежал тридцать лет назад, передайте, пожалуйста, что я раскаиваюсь. Спасибо.

Яманэ Дзиро»

Закончив читать письмо, Акуцу невольно прыснул от смеха. Такая первоклассная информация, которую он не смог получить, несмотря на колоссальные усилия, в один прекрасный день была просто доставлена в бандероли. Журналистское расследование всё-таки непредсказуемая вещь.

Вдруг в голову ему пришла одна мысль.

Акуцу быстро собрал диск, письмо и тетрадь и, бросив: «Я наверх», убежал. Перепрыгивая через ступеньку, он мгновенно взбежал по лестнице, по которой обычно поднимался в полном унынии. Взлетев наверх, позвал: «Тории-сан!». Он привлёк внимание не только журналистов из отдела городских новостей, но и из других отделов, поскольку всем было ужасно интересно, кому же понадобился редактор отдела происшествий.

Подойдя к Тории, Акуцу на мгновение восстановил дыхание и поднял над головой футляр с диском.

— Это запись переговоров по радиосвязи.

— Чьих?

Собрались не только присутствовавшие на недавнем совещании, но и журналисты, оказавшиеся поблизости. Со словами «из дома в Нагое, где я собирал сведения», Акуцу передал письмо. Быстро пробежав глазами текст и прочитав признание Яманэ, Тории нахмурился.

— Включи-ка.

Акуцу вставил диск в стоящий перед Тории компьютер и прибавил звук Письмо Кимуры репортёры по очереди передавали из рук в руки.

«Этот разговор состоялся 4 ноября 1984 года».

Когда послышался искусственный голос, вокруг собрались также репортёры из экономического и спортивного отделов. В образовавшейся тишине раздался треск.

«Меня слышно? Усивака-мару, это Тэн-мару».

«Да. Прекрасно слышно. Тэн-мару, это Усивака-мару».

«По поводу того копировального центра: можно раскрыть место? Приём».

«Копировальный центр в Киото? Приём».

«Рядом с Университетом Киото. Приём».

«Там самообслуживание? Приём».

«Да. Сотрудники центра работать не хотят, мы перехитрили их. Приём».

«(Смех.) Делайте, как считаете нужным. Приём».

В этом месте опять пошли помехи. Тэн-мару говорил на кансайском диалекте, Усивака-мару — на литературном языке. Согласно письму Яманэ, Тэн-мару — это Канэда Тэцудзи. Репортёры зашушукались.

«Как покупка „Хоуп“? Усивака-мару, это Тэн-мару. Приём».

«Подождём с предварительной продажей. Будем покупать по самой низкой цене. Если постараемся, уже скоро встанем на ноги. Приём».

«Понятно. С капиталом всё в порядке? Приём».

«Опять попробую попросить. Приём».

«Я слышал, что Ю-сан в плохом расположении духа. Приём».

«От кого информация? Приём».

Опять пошли помехи.

Когда всплыло название «Хоуп», репортёры ещё больше зашумели. Как ни странно, чувство настороженности ослабло, и волнение по поводу того, что, возможно, это разговор между преступниками, замешанными в деле «Гин-Ман», закружило в водовороте отдел городских новостей.

«У Хансин-то не вышло ничего. Приём».

«Хорошо всё закончилось. В следующем году будет Усивака-мару. Приём».

«(Смех) Победят? Приём».

«Они лучшие в Японии. Приём».

Среди внимательно слушавших репортёров отдела городских новостей тоже послышался смех. Под Усивака-мару, которого упоминает Тэн-мару, видимо, имелся в виду ставший с сезона 1985 года тренером Ёсида Ёсио, который, будучи ещё действующим игроком, имел прозвище «Усивака-мару».[104] На самом деле в сезоне 1985 года «Хансин тайгерс»[105] впервые за 21 год одержали победу. Это «пророчество» и заставило кансайских репортёров засмеяться.

Дальше Усивака-мару сообщал о том, что пойдёт смотреть на коалу, которую впервые привезли в Японию, о том, что ему доводилось выпивать с Миурой Кадзуёси, который попал в водоворот после того, как в еженедельнике «Сюкан бунсюн» была опубликована серия материалов под названием «Сомнительная пуля».[106] Тэн-мару полушутя перебивал его.