Книга Хроники Горана. Ловчий - Александр Башибузук

– Нет, никто никого не морил. – Воительница покачала головой. – Они мирно дожили до старости и умерли примерно в одно и то же время. Говорят, хорошие были люди, народ их любил. Особенно Хельгу. Наследников у них не было, и владения постепенно пришли в запустение. А последние люди из пади убрались после того, как там обосновались яссы. Не знаю, с какой стати, но они стали почитать Хельгу, даже устроили возле ее статуи в склепе свое капище.

– Яссы?

– Племена горцев. – Рада высыпала в котелок травяной сбор и повесила его над огнем. – Местные их еще называют корявыми. Ну… они на самом деле выглядят так. Сутулые, кривые какие-то. Живут высоко в горах, язычники, поклоняются Дарке, это одно из поименований Морены. Злой и темный народ. Практикуют черное чародейство и жертвоприношения. Изуверы и людоеды, совершенно чуждые остальному людству.

– Куда смотрел Синод? Я думал, что в Серединных землях всех язычников уже извели.

– И этих изводили. – Псица резкими и точными движениями ножа распластала ковригу хлеба на ломти. – Но полностью не смогли. Яссы растворялись в горах, а там они неуловимы. Хельгина падь – место удаленное и труднодоступное, Синоду пришлось основать там заставу и держать в ней сильный гарнизон. Но его раз за разом выреза́ли. Псы и Псицы Божьи отбивали обратно, но все очень скоро повторялось. Потом Стоозерье поглотила анархия, и Синод отступил окончательно. К тому же горцы дальше не полезли, правда, и к себе никого не пускали. Последняя попытка вернуть заставу была одиннадцать лет назад. Она тоже закончилась неудачей…

По лицу воительницы пробежала тень, она замолчала.

– Ты там была? – Я догадался, что послужило причиной такой реакции. – Во время этой попытки?

– Да, – резко ответила Псица и снова замолчала. Было видно, что воспоминания ей очень неприятны.

Я не стал допытываться и сосредоточился на клинке.

После недолгого молчания воительница опять заговорила.

– В пади находится одна из точек схождения эфирных флюктуаций, то есть очень сильный природный маяк для портации. Что бы ни творилось в Эфирах, туда можно переноситься почти без риска. И оттуда тоже. Но только при благоприятных условиях.

– Все равно не пойму, если белоризцы знали, что там, почему полезли? Не безопасней было бы уйти рекой?

– Маяк – в башне, башня была накрепко запечатана, так что, если ее еще не вскрыли, шанс есть, и неплохой, особенно если оттуда удастся быстро перенестись в другое место. Держи. – Радослава передала мне деревянную чашку с остро пахнущим настоем. – К тому же… – Она опять прервалась. – Некоторые старшие адепты Синода владеют неким подобием предвидения. Такой мог оказаться в Чернограде и увидеть, что случится с твоим появлением. То есть особого выхода у них не было. Я тебе расскажу, что нас там может ждать, а пока пей, это поможет восстановить силы.

– А ты…

Воительница тихо ответила:

– В Хельгиной пади в свое время осталась моя мать. Она тоже была Псицей. Ты должен понять. Я всегда знала, что когда-нибудь вернусь туда.

– Понимаю. – Я обтер саблю промасленной тряпочкой, вложил ее в ножны и принялся осматривать кольчугу.

Как ни странно, на ней не было ни царапины. Я ее все равно почистил и занялся одеждой, которая не столь хорошо держала удары и требовала серьезной починки.

Рада тоже занималась своими делами, и до самого отплытия мы почти не общались.

Отчаливать собрались к полдню. Уже в лодке Радослава сама начала разговор:

– Горан, я знаю, что твои девочки и белоризцы еще в Хельгиной пади.

– Откуда?..

– Не спрашивай, знаю, и все. Чувствую.

– Хорошо. – От сердца немного отлегло. Я даже задумываться боялся над тем, что буду делать, если учениц там не окажется.

Псица опять надолго замолчала, а потом, через силу, словно заставляя себя, спросила у меня:

– Наверное, ты хочешь знать, почему я ушла из обители?

– Говори. – Я не стал возражать. По большому счету мне все равно, но, если хочет, пусть выговорится. Такое помогает снять напряжение.

– Перед тем походом в падь я стала сомневаться, – тихо начала воительница. – А сомневающимся не место в Псицах Божьих. В сердцах инокинь не должно быть сомнений. Только непреклонная вера дает им силы противостоять врагам. Почему возникли сомнения? Даже не знаю, просто так случилось. Я рассказала наставнице, та – моей матери, а мать… Она была очень суровой… В общем, она наложила на меня епитимью и во искупление взяла с собой в поход… Чем он закончился, я тебе уже говорила… Выжила только я. В обитель уже не вернулась, считала, что подвела всех. Все эти годы жила с виной в сердце…

– А сейчас?

– Сомнения никуда не делись, даже укрепились, – после недолгого молчания ответила Радослава. – Вина в сердце тоже осталась. Но когда я встретилась с тобой, почувствовала, что искупление очень близко…

– Собираешься принести себя в жертву?

– Вот еще! – фыркнула Рада. – Достаточно будет обратно стать собой. Такой, какой была раньше.

– И какой ты была?

– Может, и узнаешь, – улыбнулась воительница. – Ладно, слушай. Яссы считаются нелюдями. Хотя, в отличие от Синода, светские ученые так и не пришли к однозначному мнению по этому поводу, сходясь в том, что горцы могут быть неким промежуточным этапом между карлами и людьми. А как по мне, они просто свихнувшиеся уроды, хотя выглядят как люди. Ну… почти… – Радослава злобно фыркнула.

Я поискал в памяти сведения о подобных созданиях, ничего не нашел и жестом предложил воительнице продолжить.

– Вооружены они довольно слабо… – Псица отмахнулась от крупной стрекозы, норовившей присесть ей на плечо. – Доспехи из шкур, оружие плохое, часто даже каменное, но бойцы они яростные, в бою впадают в безумие, боли почти не чувствуют. Гораздо большую опасность представляют их колдуны, вернее, колдуньи – у яссов они сплошь женщины. К сложным экзерцициям они не способны, владеют только стихийными и природными чарами. К примеру, могут вызвать ураган или дождь, заставить служить себе растительность и подчинить зверей. Морок навести тоже способны. Некоторые, самые сильные, обладают даром входить в сношение с Темными Пределами. То есть вызывать из них тварей и духов.

– Весело, – невольно буркнул я.

Рада согласно кивнула и продолжила:

– Но у нас есть преимущество, которым мы воспользуемся. Яссы – исключительно ночные существа: днем предпочитают на свет не выходить, отсиживаются в своих норах и пещерах. Если успеем все сделать до наступления темноты, у нас появится шанс. Небольшой, но появится. Чего молчишь?

– Думаю.

– О чем?

– Это так важно?

– Ну… – Псица слегка смутилась. – Как хочешь, ловчий. Давай я еще расскажу…

– Давай.