Книга О сладких грёзах и горьких зельях - Алиса Чернышова

— Ты их переоцениваешь.

— Важно, что они есть, — усмехнулся он. — С остальным я могу работать… Понаблюдав за тобой, я пришёл к выводу, что ты не хочешь давать шанс нам в реальности преимущественно из-за того, что опасаешься конфликта интересов. Это вполне резонно, если разобраться — учитывая наши должности. Как ни крути, а любовные отношения между равноценными политическими фигурами высшего ранга невозможны априори. Даже в случае с представителями, скажем так, одного течения конфликты интересов неизбежны: либо есть ведущий и ведомый, либо чувства превращаются в предмет шантажа и манипуляций, а постель — в зал для дебатов. Если же речь идёт о разных и некоторым образом противоборствующих течениях, как в нашем случае, то неизбежны и подлоги, и обвинения в предвзятости, и многие другие условные обручи, через которые мы будем вынуждены постоянно прыгать.

— Это верно, — тихо отозвалась я.

— Вот, — он безмятежно кивнул. — Ситуация с детьми — ужасна, и я, признаю, проморгал Кристиана. Пусть Доракл и утверждает, что кто-то намеренно наложил на эту ситуацию отводящие взгляд чары высочайшего порядка, но это, на мой вкус, слабое оправдание. То, что я не почуял светлую магию, уже грубейшая ошибка.

— Светлые? — поразилась я.

— На этот раз, как ни странно, действительно да, — кивнул он. — Как минимум, об этом говорят чары, защищавшие тайну наших Хранителей Традиций (это так себя называли колдуны-террористы; заметь, чем более идиотское тайное общество, тем высокопарней название). Не буду вдаваться в подробности, благо они являются государственной тайной, но туман, сквозь который не способны взглянуть ни я, ни Оракул, можно создать только сочетанием светлой и тёмной магий. Причём новичок на подобное не способен.

Я сдавленно ругнулась, оценив открывшиеся перспективы.

— Дайнор, как я понимаю?..

— Не похоже, — огорошил меня лорд Саннар. — Как я понял, с появлением этого парня выбор цели для теракта как-то связан, но сам по себе Дайнор чист. Либо его используют втёмную, либо мы чего-то о нём не знаем. Судя по тому, что пару недель назад главой посольства Светлой Империи был назначен старший брат Дайнора — не знаем.

Я сдавленно простонала. Вот додумалась же пожалеть этого мальчишку!

— Не переживай, — попросил Саннар мягко. — Самое худшее, то есть массовый срыв изменённых, тебе удалось предотвратить. Доверь дальнейшую работу профессионалам, хорошо? И поспи. Касаемо же моей отставки… появление в Академии Чернокнижия расистского тайного общества — вполне веский повод для того, чтобы я, раздавленный стыдом, покинул должность.

— Императрица так не считает.

Он передёрнул плечами.

— Ей придётся смириться. Мой договор с нынешней династией не имеет срока давности, формальный повод у меня есть, и веский. Реальный повод тоже веский: как ни крути, а мне хотелось бы, чтобы к рождению Алеа между нами присутствовала некоторая определённость. Мне доводилось слышать, что войны между родителями очень дурно сказываются на психике детей.

— Но…

— Существует ещё и второй реальный повод — я устал, — сказал он ровно. — Я всегда любил магию и исследования больше, чем политику. Но так уж вышло, что всё моё время сжирают именно политические перипетии. На которые, будем честны, я по жизни насмотрелся с лихвой.

Я помолчала.

— Императрица попросила меня переубедить тебя, — призналась честно.

В камере повисло тягостное молчание.

— Ну разумеется, — усмехнулся он криво. — Она не могла не зайти с этой стороны. Как я понимаю, тебе намекнули, что в случае неудачи ты попадёшь в немилость?

— Не напрямую, но зная Её Величество, могу понимать: некоторые сложности мне обеспечат.

Он криво улыбнулся.

— Это интересное наблюдение, — сказал он негромко. — Все полагают, что крайне сложно занять высокий пост, но никто не подозревает, как нелегко порой бывает его оставить.

Я понимающе хмыкнула.

— Скажу Её Величеству, что потерпела неудачу.

— Нет, — лорд Замыкающий качнул он головой. — Мы оба понимаем, что в этом случае Императрица припомнит тебе неповиновение. Придётся решить этот вопрос позже.

Мы помолчали. Уж не знаю, хитрость ли это или он искренен (думаю, в какой-то мере и то, и другое справедливо), но есть на свете вещи, которые сложно переоценить, верно?

— Знаешь, — сказала я. — Это был длинный день и не менее длинная ночь. Я устала, и мне действительно стоит отдохнуть, так что — пойду. Касаемо же всей этой должностной ерунды… нам не обязательно подавать объявления во все газеты. Всё проще. Например, я могу случайно открыть доступ в свою спальню через зеркало — не для тебя, разумеется, но для моего старого друга Луи. Формулу оставлю прежнюю, ту же, что мы с ним использовали во время войны. Точно! Вот сегодня и займусь. Конечно, в этом случае может случиться, что ко мне на огонёк заглянет некий только что выпущенный из тюрьмы преступник… но риски порой нужны, правда?

Ой, как он на меня посмотрел… Проказливо усмехнувшись, я вскочила на ноги.

— До встречи, мой лорд.

Выпущенный из тюрьмы преступник ввалился ко мне в спальню тем же вечером. Признаться честно, приход его я встретила со смешанными чувствами: с одной стороны, была искренне рада, с другой — так и не успела вздремнуть, потому на интимные подвиги была готова только в роли бревна. Пришлось об этих обстоятельствах честно и откровенно просветить колдуна.

Тот в ответ фыркнул и сообщил, что Её Величество освободила его ещё утром, поздравила с тем, что он оставил "дикие идеи касаемо отставки" и на радостях тут же командировала на помощь Тайной Службе — вестимо, чтобы не вздумал заскучать и снова помыслить о дезертирстве.

Пропавшие заговорщики и не думали находиться, а сканировать Ородио и окрестности на предмет светлой магии каждый час, мягко говоря, энергозатратно. Более того, Саннару ещё и приходилось походя отбиваться от штурмующих его кабинет родителей малолетних заговорщиков, которые пытаются теперь всеми правдами и неправдами спасти чад. Каждая следующая мать бьёт себя кулаком в грудь и утверждает, что её ребёнок вот точно-точно ничего не знал и бывал на собраниях чисто по ошибке. Понять несчастных, разумеется, можно: фигурантам, прости Мать, от пятнадцати до двадцати трёх лет, что для колдунов вообще не возраст. Опять же, все понимают, что на деток оказывали влияние. Может, их вообще заколдовали? И вот тут, однако, загвоздка: в Тайной Страже работают не идиоты. Тех, кто действительно был только на паре собраний или не знал, что происходит, выявили сразу — как и тех, кто был заколдован (да, такие среди "Хранителей Традиций" тоже нашлись). К казни приговорили только тех милых деток, кто непосредственно участвовал в истории с Жидкой Тьмой, и тут моя жалость к безутешным родителям как-то сходила на нет. Кто теперь пожалеет Иваса Дорана? А Кирана, которому пришлось своими руками проводить брата в последний путь? Кто пожалеет мечтавшую сдать экзамен малышку Хлои, её родителей, сестру и прислугу, которые, как выяснилось, в недобрый час тоже были в доме купеческой семьи? А кто пожалел бы остальных тридцать детей, которым эти милые невинно обманутые детишки-колдунишки подписали смертный приговор? А что насчёт случайных жертв? Пожалели бы их Хранители Традиций или порадовались? Разумеется, горе родителей понятно, но тут ничего не поделаешь: их дети сами сделали выбор, пусть даже он и был продиктован пагубным влиянием, комплексами и максимализмом. А взрослая жизнь такова, что за подобное порой приходится очень дорого расплачиваться. Так что, детишки-заговорщики получат по заслугам… но да, я не хочу даже представлять, насколько тяжело далось лорду Замыкающему общение с семьями обвинённых — преимущественно аристократическими, древними семьями.