Книга Волшебница на грани - Лариса Петровичева

Нет, дальше было слишком больно.

Генрих вдруг рассмеялся.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Зерна Геккеля! Их у нас осталось столько, что можно купить весь этот остров!

Да, чего-то в этом роде я и ожидала. Когда впереди маячит нажива, мало кто задумается о старой дружбе. К тому же, если раньше Генрих был наследным принцем, то теперь он никто, и взять с него нечего — кроме зерен.

Я рассмеялась. Сунула руку в потайной карман в платье и, вынув мешочек, положила его на скамью. Генрих посмотрел сперва на него, потом на меня, и у него был настолько удивленный, что я не сдержала улыбки.

— Ты что, забрала зерна? — изумленно спросил Генрих.

— Да, вот так получилось, — ответила я. — Привыкла держать при себе важные вещи. Очень уж у твоего Анзора заблестели глаза, когда он понял, что мы под зернами.

Генрих усмехнулся, но теперь в нем была только грусть.

— Кажется, у меня не осталось друзей, — признался он. Я погладила его по плечу, поцеловала в щеку. Это тяжело, понять, что тот, кому ты доверял, с легкостью отправил тебя на верную смерть. Невыносимо тяжело.

Я представила, как Анзор сейчас роется в наших саквояжах, и испытала прилив мстительной радости. Пусть предатель останется лишь с разочарованием — стыда от своего предательства он не испытает.

— У тебя есть я, — сказала я. — А у меня есть ты. И мы с тобой решим все остальное.

Теперь Генрих улыбнулся по-настоящему, так, как я привыкла.

— Милли, — произнес он, обняв меня, — ты просто не представляешь, как я за тебя испугался.

— Все обошлось, — ответила я. — Если бы меня хотели убить, то убили бы сразу. А раз нет, то надо договариваться.

— Чего они хотят от тебя? — спросил Генрих.

— Чтобы я поработала волшебницей и прикрыла контрабанду. А за это мне принесут Ланге на блюде, правда, я сомневаюсь, что потом позволят покинуть острова.

— И когда начнется твоя работа? — поинтересовался Генрих.

— Сегодня вечером, — ответила я, и по спине мазнуло холодком.

Не знаю, почему, но мне сделалось страшно.

— Ну вот, миледи.

В трюме красовались три мешка с орехом койли. Пока мы ехали в порт, мой старый знакомец Гастон, который теперь держался с видом знатока и лучшего друга ведьм, рассказывал мне об этих орехах. Разгрызи всего один — и сил у тебя станет столько, что ты сможешь ворочать огромные каменные глыбы голыми руками. Орех мобилизовывал скрытые резервы организма: рабы, которым его скармливали, трудились без сна и отдыха — потом они на несколько дней падали без сил, и хозяева выставляли на их место новых.

Здесь это называлось «работа вахтовым методом».

Что и говорить, оборот орехов койли здесь был незаконным. Но Морис всегда находил способы доставить груз покупателям. Проблемы начались тогда, когда таможенных офицеров возглавил Эжен Рено, упрямый и неподкупный, который не желал класть на глаза крупные купюры и делать вид, что ничего не происходит.

— Уж такая упертая сволочь! Мы к нему и так, и сяк, нет! Не идет человек навстречу, — посетовал Гастон, и я поинтересовалась:

— Неужели вы не пробовали его убить?

— Вот не пробовали, миледи. Потому что он родственник сахлевинского принца, а у сахлевинцев короткий разговор. Прилетят на драконах, были наши острова зелеными, а станут жареными. И разбираться никто не станет, точно.

Я понимающе кивнула и подумала, что с этим господином Рено надо бы познакомиться и пообщаться поближе. Возможно, он именно тот, кто поможет нам покинуть гостеприимные острова святого Брутуса.

Итак, в трюме кораблика, который должен был следовать в Фаринт, лежали три мешка контрабанды. По документам они были грузом перца и табака, и я должна была сделать так, чтобы господин Рено, который ровно через полчаса сунет в них свой нос, крепко прочихался и ничего не заподозрил.

Я посмотрела в сопроводительные бумаги и представила себе мешок красного стручкового перца и два мешка табака. Большие такие мешки из грубой коричневой ткани, затянутые веревкой и украшенные черными штампами на боках.

«Торговая компания «Вессен и сыновья», работаем для вас сто один год».

Как там было в старом анекдоте, преврати порося в карася?

Гастон, который торчал за моей спиной, вдруг восторженно ахнул, и я увидела, что мешки с орехом изменились, став толще и крупнее. Теперь они занимали почти половину трюма, и запах здесь стоял соответствующий, такой, что просто вышибал дух. Я зажала нос и бросилась на палубу.

— Не, ну точно перчик! — услышала я голос Гастона. — Так прямо и лежит стручками!

— Только не ешь его, — посоветовала я, пытаясь продышаться и глядя, как по набережной едет экипаж с гербом таможенного контроля.

Даже странно, что пассажиров не проверяют при высадке. Хотя, возможно, Эжена Рено интересуют только незаконные грузы.

— Перец и табак, — сообщил Гастон, выбравшись на палубу и обнюхивая свои лапищи. — Вот, точно, так табачищем и прет.

— Это кто едет? — поинтересовалась я. — Рено?

Гастон нахмурился.

— Он сегодня не ко времени. Видно, настучала какая мразь, что тут орехами пахнет. Вы, миледи, вот что, спускайтесь поскорее и идите к экипажу. Если что, Жак вас отвезет в поместье, а так ждите меня, и вместе поедем.

Я понимающе кивнула. Не стоит привлекать лишнего внимания. Кто знает, вдруг господин Рено умеет распознавать ведьм лучше радара Мориса?

Я как раз разместилась на сиденье, когда экипаж инспектора остановился напротив сходней нашего кораблика, и по ним важным шагом двинулись две небольшие собаки в темно-синих попонах. Эжен Рено выглядел моим ровесником, и, глядя на него, я подумала, что когда-то видела такого мужчину в книге о декабристах. Сильный, уверенный в своей правоте, готовый отдать жизнь за свои идеалы.

Он вдруг обернулся и пристально посмотрел в мою сторону. Я сделала вид, что старательно рассматриваю чайку, которая клевала какую-то дрянь. Нет-нет, спасибо, нам не нужно внимание таких серьезных господ.

Пока не нужно.

Собаки выбежали из трюма через несколько минут. Вскоре появился и Рено с бумагами, и вид у него был такой, словно он ожидал увидеть совсем не перец с табаком. Суперкарго, который почтительно раскланялся со мной, когда поднималась на борт, шел рядом, глядя так, как победитель смотрит на посрамленного врага.

— Перчик, конечно, дешевенький, — услышала я, — но так и покупатель не сильно важный.

Рено кивнул. Мне стало его жаль. Сняв колпачок с печатки на пальце левой руки, он поставил оттиск на документах, суперкарго поклонился и поднялся на борт.

Получилось. Кажется, можно было вздохнуть с облегчением, но мне было невыносимо стыдно. Да, я спасала себя и Генриха, но…