Книга Ты родишь мне ребенка - Вероника Колесникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без слов отключаю нашу с ним телефонную связь и снова начинаю часто и глубоко дышать, понимая, что болевые залпы совсем близко. Черт, если бы мне кто-то сказал, что будет так больно, я бы…
От этой мысли тут же одергиваю себя: ничего я бы не сделала. Никогда и ни в коем случае! Не позволила случиться плохому, не навредила живой душе, которая пришла в этот мир ко мне, чтобы спасти меня из этой паутины одиночества, нелюбви и страданий. Неужели я бы показала на выход? Неужели бы посмела сделать аборт? Отказалась от своего счастья, о котором мечтала, думала когда-то, рисовала в альбоме акварельными красками, выводя кисточкой свою воздушную, придуманную семью: мама, папа, маленький ребеночек, которые держатся за руки, излучают свет, любовь и волны взаимопонимания. Никогда бы так не поступила, ни-ког-да.
Даже если учесть, что один из этого счастливого трио останется в неведении о своем поступке и самом важном жизненном приобретении.
Бах! В голове снова стрельнуло – отдалась тупая боль с низу живота и тут же напряглась спина. Захотелось ударить себя по копчику – там чесалась, страдала, требовала выхода боль. Боже, она становилась все более сильной, все более невыносимой.
Или это у меня просто такой низкий болевой порог, что малейшее неудобство отдается страшными муками? А что же будет при настоящих родах, когда начнется само священное действо?
Даже думать пока об этом не хочу.
Медленно, держась за низ живота, я доплелась до лестницы, осторожно наступая на деревянные ступеньки, отдыхая несколько секунд после каждой третьей. Поднялась наверх, где располагалась наша с Игорем спальня и маленькая, оформленная в яркие и приятные цвета радостного начала жизни детская.
Открыла дверь в свою комнату, которую обставляла с большой любовью, стянула халат и надела платье с пуговицами, закрытое, как все у меня, но сшитое специально, чтобы не подчеркивать, но и не давить животик, в котором бурлили свои собственные процессы. Взяла приготовленную сумку, даже не сомневаясь, что там находится все, что нужно – по поводу разрешенных вещей и необходимых документов я каждый раз консультировалась со своим гинекологом. Достала из шкафа плащик.
— Готова? — встревоженно улыбнулся Игорь, входя в комнату.
Я вздрогнула от неожиданности.
— Как ты быстро! — казалось, что сказала с укором, на самом деле у меня внутри все рвалось скорее вперед.
— Хотел заехать на обед домой, проверить, как ты тут.
— Нужно скорее собираться, схватки усиливаются. Скорую я вызвала, но сам знаешь – пока они доберутся до нас, а ведь ещё ехать обратно. Так что давай поторопимся, позвонишь в службу 112 из машины, обозначишь дорогу, чтобы они могли, если что, перехватить нас по дороге.
— Думаю, пока они доедут до нас, мы успеем уже разродиться, — проворчал Игорь и мы с ним торопливо засеменили из комнаты.
И только дошли до лестницы, как…
— Ттты что здесь делаешь? — голос Игоря от ненависти, которую я давно от него не слышала, заискрился, и мне показалось, что этот голос стал больше похож на выстрел огня из бранспойта.
Что там? Что случилось? Я вынырнула из-за спины мужа, и почувствовала, как от увиденного у меня затряслись поджилки.
На первом этаже, прямо у входа, стоял Камал. Было видно, что он только что вошел – держался за ручку входной двери, и, поняв, что его увидели и мигом опознали, замер на полпути в наш дом.
Я давно его не видела. Так давно, что в моем сознании он остался огромным, притягательным чудовищем, которое способно вытащить и сожрать мое сердце под моим собственным одобрительным взглядом. И я осматриваю его сейчас так, будто впервые вижу, сканирую удивленными, воспаленными от пережитого стресса глазами.
Сейчас Камал был не похож на себя. Всклокоченные волосы, безумный взгляд, мертвенная бледность.
— Надо поговорить, — выдохнул он, отчего-то обеспокоенно оглядываясь на улицу, оценивая вид на нашу дорожку.
— Да пошел ты, — Игорь поспешил спуститься с лестницы, явно нацеленный на то, чтобы выкинуть из своего дома, своей берлоги незваного гостя.
И тут меня снова прострелила затяжная боль. Господи…я не стала сдерживать крик.
— Иди отсюда, тебе здесь не рады! — Игорь смотрел на меня с ненавистью воспаленными глазами с красными прожилками. Он даже расправил плечи, как только оказался возле меня, практически кубарем скатившись с лестницы. Его затронутое эго разворачивалось все больше и больше, рискуя накрыть с головой погребя под завалами всех, кто находился в комнате и даже ту, что оставалась наверху, держась за перила лестницы, едва не сгибаясь от боли пополам.
Моя…сильная, слабая девочка…Жар-птица…
Не обращая внимания на этого неприятного типа, который по-павлиньи решил так не вовремя распушить передо мной свой хвост, я брезгливо обошел его по дуге, взлетел по лестнице вверх.
— Ты как? — бросился к Оксане.
Несмотря на боль, которая плескалась в ее глазах, она нашла-таки силы, чтобы продемонстрировать свой характер – выставила вперед руку.
— Не приближайся, — предупреждающе прорычала она.
Снизу что-то заквакал Игорь, но я только утер рукой лицо. Черт. Времени оставалось все меньше и меньше.
Одного взгляда на женщину, которая буквально корчилась от боли, хватило, чтобы понять: еще немного, и в этом доме скоро станет на одного человека больше…
Чтобы уже через несколько минут в нем вообще не осталось никого в живых.
Мать вашу.
Мои парни, к сожалению, работали также активно, оперативно, как швейцарские часы, они точно знали, что не должно быть никаких поблажек к тем, на кого поступил заказ. Это вбивалось в их головы в буквальном смысле – в нашем деле не должно было быть ни единой ошибки.
Снова по привычке выхватил из кармана сотовый телефон, будто бы надеясь в тысячный раз набрать номера исполнителей, отменить заказ и в тысячный раз отринул эту идею – я был под колпаком ФСБ и не мог привлечь внимание так глупо и тупо. Хватило уже одной невероятной глупости в моей жизни – вместо того, чтобы зачищать собственные следы, следы своего криминального прошлого, я что есть силы, сломя голову спешил сюда, чтобы спасти свою любимую женщину.
Спасти…
От самого же себя.
— Хватит, — гаркнул я на Игоря, который уже оказался за моей спиной и привел в чувство своим напором Оксану. — Прекратите, оба!
Они буквально замерли, каждый на своем месте.
— Нужно спешить, убираться отсюда.
— Эй, умник, ты не видишь, что мы и так спешим отсюда уйти? Но – без тебя! — в голосе Игоря плескалась неприкрытая агрессия, держу пари, что у него чесались кулаки, чтобы напомнить мне об одном «мужском», по его мнению, разговоре.
