Книга Рыцарь трудного дня - Саймон Грин

— Что в нём такого особенного? — Спросила Сьюзи.

— Не знаю, — ответил я. Никто не знает. Вот, что меня так беспокоит.

— Но это всего лишь пёрышко… — сказала Сьюзи.

— Нет, это не так, — сказал я. — Для наших ограниченных человеческих чувств это выглядит как пёрышко, потому что реальность слишком велика, мы не можем в полной мере воспринять её. Оно пришло от посланника Бога — это проявление Его воли в материальном мире. Это такое же перо, как ангел просто мальчик с крылышками…

— Сначала Экскалибур, потом Лондонские рыцари, теперь ангельское перо, — сказал Алекс. — Растёшь Джон. Прошло много времени с тех пор, как что-то столь явно хорошее появлялось на Тёмной Стороне… Мы, наверное, могли бы получить за это хорошие деньги. И я говорю о больших деньгах.

Я поднял перо и сунул его во внутренний карман пиджака. Мои пальцы покалывало от короткого контакта. — Есть вещи, которые нельзя купить за деньги, Алекс.

— Я знаю. Вот для чего нужен кредит.

— Что ты собираешься делать с пером, Джон? — спросила Сьюзи.

— Носить, — сказал я. — И надеяться, что часть его достоинств передастся и мне.

— Удачи, — сказала Сьюзи. — К тому же, Алекс, моя бутылка пуста.

— Многие говорят об Экскалибуре, — сказал Алекс, протягивая Сьюзи новую бутылку. — А я пытаюсь понять, как, чёрт возьми, всё это случилось с тобой, Джон.

— Я недостоин, — сказал я торжественно. — Но у меня есть особое разрешение.

Алекс задумчиво помолчал.

— Когда я был моложе и всё ещё верил, что я потомок Артура Пендрагона, а не Мерлина Сатанинского Отродья, я мечтал о том, чтобы владеть Экскалибуром. На что это было похоже?

— Как будто я могу сделать всё, что угодно, — сказал я.

И в этот момент в бар ударила молния. Огромные зазубренные разряды бело-голубого электричества прыгали с потолка на пол, тянулись к каждому металлическому предмету в баре. Искры прыгали и сверкали, громко потрескивая в воздухе. Я чувствовал, как дикая энергия покалывает мою обнаженную кожу, и мои волосы встали дыбом. Пахло озоном.

Молнии били снова и снова, наполняя бар резким, безжалостным светом. Загорелись столы и стулья. Пол внезапно раскололся — длинная неровная трещина, протянулась от одного конца стойки к другому, трещина расширялась, кромка крошилась и обваливалась. Все в баре бросились к выходу.

Некоторые горели. Звучали крики, — боли и ужаса и всевозможные вопли. Я прислонился спиной к бару, а Сьюзи стояла рядом со мной с дробовиком наготове.

Трещина в полу расширилась ещё больше, превратившись в провал, полный темноты. И из этой бездонной тьмы поднялся огромный железный трон, его тяжёлый, чёрный металл был покрыт резьбой и шрамами от ползающих, подёргивающихся рун. И на холодном железном троне — спокойно, непринужденно сидел — Мерлин Сатанинское Отродье, Зловещего Альбиона. Величайший из ныне живущих колдунов царства, где восторжествовало зло. Когда парящий над бездной трон замер — Мерлин улыбнулся мне и это была нечеловеческая улыбка.

Живой Мерлин был высоким, восьми футов ростом и сильно растолстевшим от долгих лет потакания своим многочисленным аппетитам. Его красноватая кожа растянулась под весом жировых складок, тело покрывали древние кельтские — друидические татуировки. Узоры были трудно различимы, растянуты и искаженны его огромной фигурой.

У него было широкое лицо, огромные руки и ноги. Его глаза глубоко запали в череп, а улыбка обнажила пожелтевшие от времени зубы. Было что-то в этих глазах и в этой улыбке, что удерживало меня, как мышь, загипнотизированную змеёй. Знание в этом взгляде, многовековой опыт и чистое концентрированное, счастливое зло…

Кровь запеклась под его длинными ногтями, и ещё больше её запеклось в глубоких складках вокруг рта. Козлиные рога выпирали из его опущенного лба и алые языки пламени плясали в его глазах, поднимаясь и опускаясь, когда его взгляд двигался туда-сюда. Говорят, у него глаза отца… И перевёрнутая пентаграмма была глубоко выжжена на его обнажённой груди. Никто не озаботился украсть сердце этого Мерлина.

Он просто сидел там, на своём брутальном троне, его присутствие подавляло. Казалось, его присутствие сковывает атмосферу бара и отравляет воздух. Мерлин Сатанинское Отродье, единородный сын Дьявола, Антихрист, который развратил и разрушил величайшую мечту всех, чтобы создать свой Зловещий Альбион.

Любой другой был бы беспомощен под его взглядом. Но у меня было ангельское перо, у Сьюзи-дробовик и Алекс… Это Алекс.

Мускулистые вышибалы бара, Бетти и Люси Колтрейн, остались на своём месте, когда все остальные побежали. Они стояли вместе в конце стойки, готовые к действию. Живой Мерлин произвёл на них впечатление не большее, чем Мерлин мёртвый, который обычно и появлялся в «Странных Парнях». На самом деле Колтрейны славились тем, что ничто не производило на них впечатления.

Что оказалось очень кстати, когда дело дошло до увольнения. Они посмотрели на Алекса, ожидая указаний, и он жестом велел им оставаться на месте. Мерлин медленно повернул свою огромную голову, чтобы посмотреть на двух мускулистых молодых женщин, затем медленно облизнул губы. Бетти и Люси вдруг невольно вздрогнули.

Мерлин поднял толстую руку и в ней из ниоткуда появилась роза. Он предложил её двум вышибалам и они обе задрали носы. Мерлин негромко рассмеялся — ровным, отвратительным смехом, в котором звучала вся злоба Мира. Он поднёс розу ко рту и подышал на неё, так что она мгновенно увяла и истлела.

— Подумаешь большое дело, — сказал Алекс ровным голосом. — Я могу делать это почти каждое утро. Я точно — не жаворонок.

— Тише, — сказал Мерлин. — Успокойся. Я прибыл на Тёмную Сторону в поисках своего заблудшего Короля. Хорошенький маленький Артур. Он мой, и я снова его получу. Мне нравится эта Тёмная Сторона… Мне нравится то, что вы сделали с этим местом. Так восхитительно незамысловато и нетипично, когда речь заходит о грехе и искушении. Я желаю прийти снова, когда у меня будет время как следует побаловать себя. Я люблю играть, хотя я такой большой, что обычно ломаю свои игрушки…

— Мы не игрушки, — сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, небрежно и безэмоционально. — Может быть, ты и самый влиятельный человек в своём мире, но мы видели и покрепче. И ты сейчас не в своём мире.

— Но мой отец повсюду, во всех Мирах, — сказал Мерлин. — И там, где он, у меня есть власть. Не думайте, что я слаб из-за того, что нахожусь вне своих владений.

Он лениво взмахнул пухлой рукой в сторону Люси Колтрейн, и она вскрикнула от боли, когда её спина внезапно выгнулась. Её дыхание стало учащенным и паническим, глаза — полны ужаса. Мерлин снова взмахнул рукой, и грудь Люси лопнула в вихре крови и сломанных костей. Её сердце вырвалось из огромной раны в груди и пролетело через разделяющее их пространство, чтобы прижаться к ожидающей руке Мерлина.

Люси отключилась, когда все силы покинули её, кровь всё ещё хлестала из огромной раны между грудями и с последними вздохами выплёскивалась из её вялого рта. Бетти была там, чтобы удержать Люси, прежде чем она упадёт на пол, но Люси была уже мертва, её широко раскрытые глаза замерли и пристально смотрели.