Книга Секс (не) помеха дружбе - Ронни Траумер

Лена была в шоке от моего рассказа, но потом сказала, что сейчас многое стало ясным. А ещё она сказала, что Котов уехал через два дня после меня на неопределённое время, и о нём ничего не слышно.

Может, понял, что всё это неправильно, и вернулся домой, к семье?! Ну что же, может, это и к лучшему, так должно быть, хотелось иметь возможность поговорить, но, видимо, не судьба.

Миша меня выслушал, ничего не сказал и с блестящими от слёз глазами вышел из номера. Я не пыталась его догнать, сама так же сделала неделю назад и знаю, что лучше оставить его наедине с собой.

Я вернулась к работе, о Котове месяц, как ничего не слышно, а на его месте девушка-практикантка, и с ней очень плохо работается. Записалась сегодня к врачу: из-за пережитого стресса в последнее время у меня образовались бесконечные головные боли, пропал аппетит, то в сон клонит, то полночи уснуть не могу. То недовольные клиенты, то что-то сломается, то кто-то не вышел на работу, ещё эта девочка, которая ничего не умеет. Я практически выполняю её обязанности, а я ведь директор ресторана, вроде как к отелю отношения не имею. Но я была тут с самого начала, мы с Димой вложили душу в это место, и не могу видеть, как кто-то этого не ценит, приходится вмешиваться и решать возникшие вопросы.

Котов… я так по нему скучаю, хочу услышать хотя бы его голос, но не буду ему звонить, он наверняка со своей семьёй. Решил к ним вернуться и забыть всё, что было, оно и к лучшему. Провидение не раз давало понять, что нам не суждено быть вместе, прям носом тыкало, как кота, а мы всё не понимаем. С Мишей общаемся, но только по работе, он пока не готов обсуждать сложившуюся ситуацию, да и обсуждать уже нечего, наверное.

Дав указания Даше, я сажусь в свою машину и еду в город к своему врачу, может, пропишет какие-нибудь витамины или капли, не знаю, что-нибудь, сил никаких нет, слишком много всего навалилось.

Проехала полпути, как мне вдруг стало жарко, даже душно. Машину повело, и я решила остановиться на обочине, чтобы прийти в себя. Перед глазами туман, голова закружилась, и жуткая темнота.

61

Дима

Она ушла!

Оставила меня, не поверила…

Когда неожиданно, приехал этот блондин, я думал свихнусь от злости. Вот говорят, что ревность — это недоверие. Как бы не так. Ревность — это когда видишь, как какой-то урод лапает твоё, убирает волосы за ухо, гладит по щеке, прижимает её к своему накачанному телу, целует её в лоб… в мой лоб, сука! Всё моё!

А она при этом улыбается, блять, ну как так-то? За последний месяц… за этот безумно страстный месяц, блять, я забыл про всё, были только мы. Я не понимаю, как я жил раньше без неё. А я и не жил. И как только приехал он, она вешается ему на шею. Нет, она не сказала про свои чувства ко мне. Но я думал… да, блять, я ведь и сам ничего не говорил. Был так увлечён ею, её телом, её стонами, что даже не додумался обсудить, решить, что будет дальше.

И кто тут урод?

За два дня, что он был здесь, я почти не спал, меня сжигала жуткая ревность изнутри. Несмотря на то, что за стеной ничего не было слышно, а я знаю, что Саша не очень-то и тихая в постели. Но сам факт, что он с ней в одной постели бесил до скрежета зубов. Я с трудом, с большим трудом сдержался, чтобы не вырвать её из лап блондинчика и не набить ему морду.

Уже два дня её нет, на звонки не отвечает. Позвонил Лене, та сказала, что Саша взяла отгул на пару дней. Ладно, пусть успокоится, обдумает всё, а когда вернётся, я поставлю её перед фактом, что другого расклада нет, кроме как забить на всё и быть, наконец, вместе. А я за эти дни разберусь с Надей и нежеланным браком: развод и никаких обсуждении. Вот только как быть с сыном, пока не знаю.

Приехав домой, я не застал никого. Интересно, выглядело всё, словно собирались в спешке. Как интересно.

Набираю номер Нади.

— Алло? — испуганный голос на другом конце заставляет побеспокоиться.

— Надя! Как дела? — спрашиваю я как бы невзначай.

— Э-э-м….нормально, — мямлит она. — Ты как?

— Надя, а вы где? — игнорирую её вопрос.

Что-то не так, я чувствую.

— Где Егор? — чуть ли не рычу я.

— Дим, — начинает она, и по её тону мне уже не нравится, что последует дальше. — Ты только не переживай, всё не так страшно…

— Надя, блять, не беси меня! — прервал я её вопли. — Я приехал домой, вас нет… где Егор? — зашипел в конце.

— Мы в больнице, Егор сломал руку, — выпалила она.

— Что, блять? — прорычал я, сжимая кулаки. — Надя, твою мать, твоя единственная забота — это Егор, так какого хрена ты за ним не смотришь?

— Не ори на меня! Это просто вывих, и я его мать, мне больнее, чем ему, — огрызается в ответ.

— В какой вы больнице? — выдыхаю я.

— В третьей, — обижено бурчит Надя.

— Сейчас буду, — выплёвываю я и отключаюсь.

Разговор о разводе придётся отложить, сейчас это будет невовремя. Злость на Надю, за то, что не уследила за сыном, рассосалась, это ребёнок, да ещё и такой неугомонный. Перелома действительно не оказалось, просто вывих, врач подтвердил. Но сердце сжимается, когда вижу его маленькую прибинтованную ручку. А Егору это даже нравится, попросил намотать и на другую ручку эту белую штуку. Мой герой.

Месяц пробыл дома, не мог по-другому, если бы не сын, давно бы вернулся к Саше. Я ей больше не звонил, как и она мне. Эта пауза нужна нам обоим. Я понял, что не жить мне дальше без неё. Надеюсь, ей хватило этого времени, чтобы понять, что ей тоже не жить без меня. Я знаю, что она меня любит, сама призналась, когда ссорились возле ворот.

Про развод Надя сама заговорила, но на моё быстрое согласие отреагировала бурно. Я понял, что она лишь хотела напугать меня этим. За месяц я к ней ни притронулся, спали в разных комнатах. Без скандала не обошлось, но в итоге до неё дошло, что нет никакой любви, или она сделала вид. Но согласилась, что развод — это лучше, чем жить с человеком, который тебя не любит. Разобрались.

Связь держу только с Гришей, он утверждает, что в отеле всё хорошо, по крайней мере, так ему говорит Саша.

Слушание по поводу развода будет через два дня, после этого я сразу поеду к моей женщине, я уже очень сильно по ней соскучился. К тому же с Егором всё хорошо, могу ехать со спокойной душой.

Утро. Звонок с незнакомого номера. Ответил. Сердце ушло в пятки. По спине прошёл холод. Руки затряслись.

То, что я услышал в трубке, заставило меня испытать огромное чувство страха: страха потери, страха недосказанности, страха одиночества, а ещё невыносимую боль.

62

Дима

За стеклом на большой кровати лежит маленькое изувеченное тело, не шевелится, не дышит… сама. Вокруг неё пикающие аппараты, капельницы, изо рта какая-то трубка торчит, маленькая ручка перебинтована до плеча, на лице красные маленькие порезы, голова наполовину в бинте, глаза закрыты. Господи… поменяй нас местами.