Книга Кормилец - Алан Кранк

Игорь вытащил из холодильника бутылку молока и отхлебнул. Дальнейшие поиски в четырех стенах – пустая трата времени. На улицу, и поскорее. С каждой минутой Сережа все дальше от дома. Пусть даже он движется медленнее обычного человека: часто останавливается, оборачивается, смотрит по сторонам, но все же движется, расширяя радиус поисков. Игорь представил грязное масляное пятно, расползающееся по журналу «Умники и умницы» в форме буквы «С». Не будет упреков жене (какая на фиг Италия…), и на завтрак у Мартынова снова будут макароны. Не «Снова» и не «Смерть», а «Сережа».

4

К моменту появления полицейских Игорь с Мариной дважды обежали микрорайон и вернулись домой. Полицейские прибыли с собакой. Игорю вспомнилась бородатая шутка. «Почему в патруле трое? Один умеет писать, другой – читать, а третий присматривает за этими интеллигентами». Овчарку звали Лара. Фамилий сотрудников Игорь не запомнил.

– Ну и погодка. – Старший по званию, толстяк с капитанскими погонами, дважды шаркнул ногами о коврик перед входом и шагнул вперед.

– Могу дать тапки. – Марина кивнула на грязные ботинки капитана.

– Нет. Внутренняя инструкция. В ваших же интересах. Вдруг что-то срочное, а я начну ложку для обуви искать.

Марина поморщилась, но отступила в сторону. Тощий паренек с собакой на поводке, виновато улыбаясь, последовал примеру старшего товарища.

– А нельзя ли чайку, хозяйка? – спросил капитан, по-хозяйски располагаясь за кухонным столом. – Пальцы отогреть.

Марина молча нажала на кнопку чайника. На столе возникла стопка бланков, а в руках у толстяка – авторучка. Фамилия, имя, отчество – год рождения – адрес по прописке. И так по каждому члену семьи. Игорь поглядывал то на медленно ползущий по бумаге кончик стержня, то на грязные ботинки капитана, которые должны были стать гарантом оперативности. Одно полушарие превратилось в секундомер, другое – в калькулятор. Если считать, что Сережа идет не спеша, то один шаг будет занимать две секунды. Четыре часа – двести сорок минут. Больше двенадцати тысяч шагов. Когда они закончат с формальностями, Сережа вполне может оказаться уже за городом.

– Ему четырнадцать? Вы серьезно? – переспросил капитан, когда Марина сообщила возраст Сережи.

Полицейский театральным жестом бросил ручку на стол и поднял глаза кверху. Второй подбородок шириной в полшеи затрясся, и капитан разразился хрюкающим смехом.

– Дык время начало четвертого. Вы че людей баламутите? Ты слыхал, сержант? Ушел, говорит, из дома и не вернулся.

– Он болен, – попыталась объяснить Марина.

– Тогда, может, в аптеку пошел за аспирином, – предположил толстяк.

Растянутая улыбкой рожа повернулась к напарнику. Кинолог заискивающе заулыбался и слегка дернул за поводок, как если бы предлагал собаке тоже оценить шутку начальства.

– Не может. У него задержка умственного развития, – сказала Марина.

– Да? – спросил капитан, и смех стих. – Ну, тогда извиняйте.

– Ничего, – ответила Марина. – Вы меня даже немного подбодрили. До этого момента мне казалось, что сын будет работать дворником, но теперь вижу, что ему стоит попробовать себя в полиции.

Щелкнул закипевший чайник, но Марина не торопилась ставить чашки на стол.

5

– Вот черт. – Игорь резко встал из-за стола.

Капитан оторвал взгляд от густо исписанной страницы и посмотрел на него.

– Что?

Игорь не ответил и быстрым шагом вышел в прихожую. Перед глазами пронеслись образы последних дней: тетрадь с бледно-белой обложкой, птичьи клетки на витрине зоомагазина, грязные тонкие пальцы, вцепившиеся в оконную раму. Кошмар выбрался за пределы черепной коробки и рос, засасывая в себя новые жертвы. Всех, до кого мог дотянуться, начиная с самых близких.

На ходу Игорь заглянул в соседнюю комнату, подбежал к входной двери и остановился перед разбросанной обувью. Маринины полусапожки в углу. Его рабочие туфли, развернутые носами друг к другу, около пуфа. Мокрые, перемазанные в грязи кроссовки, в которых Марина искала сына: один у двери, другой у самого паласа. И ни одной пары детской обуви.

Непослушные руки переворошили верхнюю одежду на вешалке. С пуфа со звоном упала на пол задетая обувная ложка. Игорь не обернулся.

– Только не это, – прошептал он.

В горле пересохло. Он достал из кармана смартфон. Палец не попадал на нужную строку в журнале вызовов.

– Что случилось? – спросила Марина, вышедшая следом за ним из кухни. – Кому ты звонишь?

Игорь проглотил подкативший к горлу комок и показал пальцем на часы. Три тридцать шесть. Уроки у Лизы заканчивались ровно в двенадцать.

6

Они оба пытались дозвониться, но только мешали друг другу. Короткие звонки чередовались с сообщениями оператора «Телефон вызываемого вами абонента выключен либо находится вне зоны действия сети». Полицейские на кухне примолкли. Собака забилась под ноги к сержанту, как будто испугавшись запаха большого горя.

– Это еще ничего не значит, – сказал Игорь как будто Марине, но на самом деле самому себе. – Может быть, она осталась на дополнительные занятия, может быть, пошла в театр. Ты помнишь, в том году после уроков они ходили в театр? А на телефоне села батарея.

Хотя ему казалось, что вчера вечером он сам ставил телефон Лизы на зарядку. Но может быть, это было не вчера, а позавчера или вообще на прошлой неделе. В голове все спуталось.

– Я пойду в школу, а ты оставайся, – сказала Марина. – Заканчивайте с бумажками, и пусть они уже начинают искать.

Прежде чем вернуться на кухню, Игорь позвонил всем, кто мог знать, почему Лизы нет дома. Несколько телефонов было записано у него в телефоне, остальные он выписал из классной группы «ВКонтакте». Он позвонил родителям одноклассников, учителям и даже буфетчице (ее телефон дал физрук).

– Лиза Прохорова? – переспросила Олейникова Валентина Степановна, мама Миши Олейникова, председатель родительского комитета. – Сейчас спрошу. Мишка! Лиза Прохорова была в школе? Ну так подумай. Говорит, что не знает. Она у вас не особенно приметная.

– Да, Ира говорит, что была, – ответила мама Иры Кулешовой (у Игоря не было записано, как зовут женщину). – На истории ее про Древний Египет спрашивали.

Между звонком Антоновым и Игнатовым Игорь вдруг обнаружил пропущенный вызов от Лизы в двенадцать ноль восемь. Через восемь минут после того, как закончились занятия.

– Оля говорит, что они вместе вышли из школы. А что, ее до сих пор нет? – спросила мама Оли Рябовой.

Лиза звонила, когда он обследовал гараж в поисках Сережи. Он бросил телефон в доме и не слышал звонка.

– Папа Лизы Прохоровой? Ваша мама только что звонила. Я рассказала ей все, что знала. Извините.