Книга Случайная невеста - Джейн Фэйзер

— С чего это вам пришло в голову? Я всегда так ношу. Правда, они постоянно падают на глаза.

— Если позволите… — Брайан коснулся пучка волос у нее на голове, быстро и ловко разделил волосы пальцами, словно гребнем, на две равные части и оставил их распущенными. — О, так гораздо лучше, — сказал он, отступив на шаг и оглядывая ее с видом заправского парикмахера. — Посмотрите в зеркало у себя в комнате и сами убедитесь.

— Вы решительно все знаете насчет вкуса и моды? — спросила с некоторым уважением Фиби. — Я никогда не придавала значения таким вещам.

— Тем не менее это необходимо, — наставительно сказал он. — В мире все на них держится.

У Фиби сложилось несколько иное мнение на сей счет, но она не нашла нужным спорить. Тем более на ходу, в коридоре.

— Я имел честь быть частым советчиком вашей бедной сестры, — снова заговорил Брайан. — А что касается моего знания моды… Почти пять лет я находился при дворе и многое повидал. Не одна красавица прибегала к моим услугам.

Если бы Фиби была более искушенной, то уловила бы в последних его словах скрытый намек, но ей не пришло в голову двусмысленное толкование простейшей фразы.

— Вообще-то я действительно мало что смыслю в туалетах, — сокрушенно призналась она, уже подойдя к своей двери. — Не знаю, когда и что нужно надевать.

— Что же, — с улыбкой сказал Брайан, — если не возражаете, я мог бы вам в этом помочь. Как и вашей сестре.

— О да. Буду только благодарна за советы.

— Прекрасно. Начнем с того, что я набросаю два-три эскиза платьев для вашей портнихи. Материалом возьмем… скажем, шерсть и полотно. Согласны?

— Как вы любезны, Брайан. Спасибо.

С этими словами она торопливо открыла дверь к себе в комнату.

Глава 11

— Вот ты где, Фиби? А я тебя ищу. Думал, ты в гостиной, но Оливия сказала, что найти тебя можно в бельевой. Что это тебе вздумалось забраться сюда?

Вздрогнув от неожиданности, Фиби чуть не свалилась с высокой полки для белья, куда взобралась со своими письменными принадлежностями. Она была так погружена в рифмы и строчки, что голос Кейто показался ей малоприятным.

— Иногда мне нравится сочинять здесь, милорд, — отозвалась она, качая ногами и покусывая кончик пера. — Здесь так тихо и так приятно пахнет лавандой и всякими травами.

Кейто с сомнением покачал головой:

— Не упади оттуда.

— Нет, милорд… Но я сейчас в растерянности, какой выбрать размер. Не очень-то хорошо менять его в середине произведения, верно? А я вдруг поняла, что ямбический гекзаметр, даже с усечениями в середине и в конце, отнюдь неблагозвучен, слишком навязчив… А вы как думаете, милорд?

— Я мало что смыслю в поэзии, дорогая, — произнес Кейто.

В комнате было тепло и действительно приятно пахло. Он заметил, что Фиби немного изменила прическу и это ей шло. Кроме того, то самое бархатное платье, которое она теперь носила как домашнее, соблазнительно обрисовывало ее фигуру, обнажая почти до сосков матовые груди. Удивительное сочетание почти детской наивности души и соблазнительности зрелого тела.

— Этот размер совсем не подходит, когда начинают говорить солдаты… Так мне кажется, — размышляла вслух Фиби. — Может, лучше перейти на логаэды? (Прозаически-стихотворные размеры.)Это немного упростит язык.

Она была далека от него в эти минуты, далека от желания, которое он ощущал во всем теле, далека от мыслей о случившемся между ними. Он почувствовал вдруг, что ревнует ее к стихам, рождающим в ней такое самозабвение, такие эмоции.

— Ты настолько погружена в свою пьесу, — сказал он, прислоняясь к двери, — что, полагаю, это будет нечто грандиозное. Подобное Гомеру. Или Корнелю.

— Не смейтесь, пожалуйста. Вы ведь не читали еще ни строчки. Да и написано у меня меньше половины. Но я уже задумываюсь о костюмах. Боюсь, они доставят немало хлопот.

— Больше всего хлопот доставляет война, — мрачно сказал Кейто.

— Я знаю, милорд. Но уверена, что литература и искусство нужны всегда! Они помогают. И отвлекают. Извините, что говорю вам об этом.

— Почему же? Ты абсолютно права.

Она удовлетворенно тряхнула головой и снова погрузилась в размышления о предстоящем спектакле.

— И зачем я выбрала такую трудную тему? О королеве Елизавете. Ведь она царствовала совсем недавно. Куда легче было бы сочинять о древних греках или римлянах. И с костюмами намного проще: тоги… плащи… Ну еще лавровые венки на голове… А тут нужны будут юбки с фижмами, кружева, камзолы, куртки… и все такое.

— Конечно, — согласился Кейто, потому что она не сводила с него глаз, словно требуя ответа.

— Написать бы что-нибудь из времен Цезаря и Помпея, — продолжала Фиби. — Как они воевали друг с другом. Или из времен Тиберия. Но он мне не очень нравится. Хотя если писать о Древнем Риме, то нужны львы, верно? Потому что без них не так интересно.

— Разумеется, — подтвердил Кейто. — Только их будет трудновато достать.

Он сейчас отдыхал душой в этой маленькой комнате, наполненной свежими запахами трав, рядом с юным наивным созданием. Правда, весьма искушенным в любви.

— А еще тогда нужно много воды, — словно что-то вспомнив, сказала Фиби. — Потому что это… пескари…

— Пескари? — удивленно переспросил Кейто.

— Да, мы с Оливией про них недавно читали. При дворе Тиберия были такие маленькие мальчики… Их учили плавать и пускали в бассейн, понимаете?.. Нет? — Она умолкла в некотором замешательстве. — Ну, они должны были с ним, с Тиберием, и с его гостями там… в воде… когда купались… проделывать всякие… разные…

Она замолкла в полном смущении.

— Господи! — воскликнул Кейто. — Вы с Оливией читаете такие книги! О распутстве в Древнем Риме?!

— Но об этом пишут в классических произведениях. Мы ведь не можем пропускать эти места, если читаем. А у греков еще больше всего такого. Кроме того, они ведь не считали это развратом, просто такой образ жизни. Так я думаю… Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Даже с детьми. Они ведь были язычниками. Только я не совсем понимаю… — Она снова смущенно замолкла. — Как они все это…

— Что ты хочешь понять, Фиби? — с ласковой усмешкой спросил Кейто.

— Ну… что они делали?

Он не мог удержаться от смеха — так по-детски наивно прозвучал вопрос, таким конфузливо-беспомощным было ее лицо.

— Что ж, — сказал он тоном строгого учителя, — слезай со своей полки и иди ко мне! Я постараюсь рассеять твое недоумение. Только слушай внимательно, не перебивай, а потом сразу забудь то, о чем я тебе рассказывал. Согласна?

— О! — сказала она, выслушав его недолгий рассказ. — Но ведь все это то же самое. Зачем же нужно… — Она не договорила.