Книга Люфт. Талая вода - Хелен Тодд

Он смерил ее взглядом, с легкой ухмылкой наблюдая за спектром эмоций собеседницы. Она была поставлена в тупик и не знала, что ответить.

– У вас больше в этом опыта. Кажется, оба сына уже поступили в университет?

– Я дам вам небольшой совет, если вы поймете, к чему он. – Мистер Уильтер поправил очки. – Цените то, что внутри, а не снаружи.

– Что же, все верно. Надеюсь, обучение не обойдется мне в целое состояние. Как-то я слишком обрадовалась новости и не задумалась, потяну ли. Ведь у нас еще репетитор по речи, фортепиано, вокал… Скоро Тильда пойдет на уроки танцев. В моде много нового. Ей необходимо успевать за этим. И ткани, ткани! Нужно заказать ей новой одежды. Ох, одни хлопоты. Наверное, с мальчиками легче?

Женевьева самодовольно поправила широкое жабо, одернула рукава, выдавая свою нервозность. Ей хотелось, чтобы собеседник оценил или хотя бы одобрил ее старания, показать ему, насколько она важна дочери и сколько для нее делает.

– Со всеми одинаково. Эльза не любит танцы, да и игра на фортепиано ее не особо интересует. Мне кажется, ваши хлопоты излишни, если так утруждают вас.

Мужчина будто специально давил на больное, показывая, что суета и ее тяжелый труд – не то, что необходимо девочке. Однажды он видел Тильду на своем приеме, и тогда ее уставший взгляд наполнялся слезами, когда кто-то из гостей предлагал ей угощения.

– Не знала, что у вас есть дочь. И чем же она занимается? Неужели вы ей даете конструкторы и пускаете в гараж?

– Она с братом часто бывает на птицефабрике и любит проводить время в приюте.

– Что же юная мисс делает там?

Услышанное привело мисс Дестер в полнейший ужас, который она даже не пыталась скрыть. Приют? С грязными оборванцами, которые сбегают на улицы, чтобы беспризорничать?

– Знакомит детей с книгами. Ей нравится читать им перед тихим часом. Эльза хочет стать преподавателем.

Женевьева не понимала, шутит ее собеседник или нет, поэтому не нашлась, что ответить. К счастью, как раз подошла их очередь, и разговор был завершен.

– Две буханки овсяного, кирпич пшеничного хлеба. И здесь список для приюта, мистер Лоуренц сможет выполнить его к концу недели?

Мужчина говорил с Аннетт мягко и вежливо. В глазах цвета кофе было много тепла и уважения к юной девушке, которая, несмотря на усталость и временами хамоватых посетителей, им улыбалась.

– Да, я все передам, и, если не ошибаюсь, в пятницу он привезет вам весь заказ.

– Лучше в субботу, пусть булочки с корицей попадут на выходные.

– Хорошо, приятного вам дня!

– И тебе. Если будет время, в эту субботу моя дочь открывает клуб читателей. Приходи. Наша библиотека будет для тебя открыта, сможешь читать в свое удовольствие. Пусть мир книг не заменит реальности, но в нем можно немного пожить. Так легче. И…

Он задумчиво посмотрел на зеркало, висящее на стене. Казалось, все знал, именно поэтому приглашал отдохнуть от переживаний и побыть где-то далеко от волнующей реальности.

– Проверяй старый почтовый ящик.

Это прозвучало тихо, скорее, Ани читала по губам. И отчего-то верила мужчине. Пусть Молли часто повторяла: «Доверие делает жизнь сложнее – чаще наступаешь на грабли», но страшно жить без него.

Мужчина забрал свой заказ, расплатился и хотел было выйти, как дорогу преградила мисс Дестер.

– Мистер Уильтер, вы ведь будете на вечере в моем доме в эту пятницу? Очень хотела бы познакомить Тильду с вашей дочерью, мне кажется, они бы подружились.

Женевьева лучезарно улыбалась. Неудачно нанесенная пудра только подчеркивала морщины на ее лице. Слегка расплывшаяся бордовая помада, которая, скорее всего, тоже вошла в моду, желтила зубы, но это ничем ее не смущало. Женщина верила, что этого достаточно для очарования.

– Хорошо, простите, мне пора.

Он вежливо попрощался и поспешил уйти от греха подальше, явно улавливая: его в покое просто так не оставят. Отчасти Ани понимала его согласие нанести визит. Скорее всего, судьба Тильды не была ему безразлична. Или просто в это хотелось верить.

– Кхм, кхм, – мать Тильды прервала ее размышления, явно раздраженно напоминая о своем присутствии. – Не больно-то радуйся подачкам высокопоставленных особ. Может, тебя для развлечения его сыновей позвали. Подружку прихвати, чтобы не так страшно было. Желательно кого-то из оборванок, эти умеют дать пару тумаков нерадивым юношам. Ишь, ее пригласили. Две буханки ржаного и десять сладких булочек. Каждого вида по одной. Смотри, чтобы не сырые! Верну и заставлю съесть самой.

От такого напора Аннетт опешила. Ее широко распахнутые глаза явно удовлетворили посетительницу, и она довольно хмыкнула, получив удовольствие от умения влиять на обслуживающий персонал.

– И чего застыла? Кроме меня, здесь никого нет. Поспеши, а то с такой медлительностью потеряешь клиентов. И уволят. Точно уволят! Владелец пекарни, кажется, мистер Лоуренц… странно, что я его не видела нигде в свете. Дело-то прибыльное.

Пока женщина что-то бормотала себе под нос, Ани положила ее заказ, упаковала, выдала сдачу и поставила табличку «Перерыв». У нее попросту не хватало самообладания, чтобы вежливо улыбаться. Стоило прийти в себя.

– Фух, эта сумасшедшая наконец-то ушла. Ты не бери в голову, мне она обещала розги в детском приюте, хотя… кто меня туда возьмет, если пекарня частично принадлежит мне. Хотя… я ведь ее часть.

С этими словами Молли зашла за прилавок, мягко сжала руку Ани и обняла ее.

– Я скучала. Так жаль, что мои реальности не меняются… иногда, правда, случаются сбои, как тогда с ранением, или… – она нахмурилась. – Я ведь просто ищу и поддерживаю хранителей и сердца пекарни. Хм… ладно, с этим потом разберемся, пойдем, тебя ждет чай с корицей, стоит отдохнуть.

Молли не дала ей возможности опомниться и, крепко сжав тонкие пальцы, повела вниз.

– Я все объясню… Сейчас ты там, где родилась. Это твоя жизнь, твое время. И оно всегда будет основным. Пекарня позаботится, чтобы большую часть времени ты проводила там, где комфортно. Мисс Дестер старая карга, о ней потом. Приглашение в книжный клуб – это хорошо, мистер Уильтер делает для города много хороших дел. И… по правде говоря, немного был частью пекарни, но не прижился. Он в возрасте, ему тяжело.

– Мол, прости, но не тараторь так, голова болит.

Ани сжала виски, на пару секунд зажмурилась, пережидая волну неприятных ощущений.

– Чувствительность к чужим эмоциям… пей чай, после успокоительное дам. А хочешь сладкого? Помогает не хуже, чем лекарства.

За короткое время Аннетт отвыкла от активности и девичьего щебетания подруги. Ей стоило заново привыкать ко всему, что было знакомо каких-то пару недель назад. Или дней? Она запуталась. Память играла с ней злую шутку: размазывала воспоминания, смешивала их, превращая в единый поток событий, не привязанных ко времени.