Книга Артефакт. Эпизод второй - Виталий Останин

— Давайте с начала, парни. — попросил я. — Что такое — Элжинн. Все-таки, запретная магия — не моя специализация.

Из рассказа Годроха — говорил в основном он — стало понятно, что дела обстоят даже хуже, чем я считал до этого. Была у эльфов такая школа — Тлен. Все, абсолютно все ее заклинания, как можно понять из названия, были направлены на смерть. Никакого другого назначения они не имели. А потому попали в список запретной магии, который составил Морсъёрд после Последней войны.

Элжинн было одним из самых мерзких заклинаний школы Тлена, а там ведь гуманных вообще не имелось. Настолько, что всех магов, заподозренных во владении им, убивали с особой жестокостью. Буквально, на части разрывали. Что не останавливало эльфов, которые очень активно применяли это заклинание на полях сражений. Там ведь оставалось много мертвых и умирающих людей, а плоть и была основным строительным материалом для производства Элжинна.

Это была бомба. Точнее, заклинание превращало человека в бомбу. Тело, которого сперва взрывалось, нанося урон тем, кто находился рядом, после чего материя меняла состояние на газообразное и расползалась вокруг смертельной отравой.

Взорваться в квартире Гущевой мог только приставленный к ней охранник. Или она сама. Но в последнее я не очень-то верил, тогда бы она разлетелась на кусочки раньше, не рассказав нам всего. А вот ее надзирателя мы вырубили. И к моменту, когда я ушел, он как раз мог прийти в себя. Как-то подал сигнал заклинателю, например, с помощью не найденного нами артефакта, и тот дал команду на активацию заклинания. Поэтому и реакция была такой запоздалой. И поэтому я остался жив.

Объяснение звучало достаточно логично. Чего оно не давало понять, так это того, какого вообще черта делать бомбу из приставленного к адептке-шантажистке охранника? Если это способ страховки, то маг явно переборщил! Не собирался же он так избавиться от Гущевой, в самом-то деле!

— Принимаем, как версию. — кивнул орк, когда я поделился с агентами своими соображениями. — А кто у нас маг?

— Это вы мне, ребята, скажите. — скривил я губы в невеселой улыбке.

Мне только сейчас стало страшно. Я мог умереть — быстро и без объяснения причин. Причем, убили бы меня походя, даже не как свидетеля, а словно попавшего под руку комара. Прихлопнули — вот правильное слово!

Дерябина тоже было жаль, хотя сблизится с этим нагловатым эсбэшником мы не успели. Теперь, после его трагической гибели, я вдруг понял, что имела в виду Кэйтлин, говоря о нашей схожести. То, что меня в нем раздражало, было моими, увиденными будто в зеркале чертами. Он был упертым, принципиальным и очень преданным работе. Да, свое последнее дело он вел из личных мотивов, а не профессиональных интересов, но черт! — я тоже!

— Насколько я понял из твоего рассказа, это дело рук османов. — предположил Годрох.

— Может, и они. — кивнул я. — Тогда надо звать Фединых коллег, это по их части.

— Пока мы тут не закончим, они не приблизятся. А нам еще двадцать минут ждать. — сообщил Ноб. — Потом еще идти внутрь и удостовериться, что закладка была одна.

— Да, длинноухие любили это дело. — поддержал напарника орк. — Неподалеку друг от друга два тела заклинали Элжинном, одно взрывали, а когда солдаты дожидались самораспада газа, и входили в зону поражения, подрывали второе. Мне отец рассказывал, он под Верденом с ними сражался.

У меня внезапно возникло странное ощущение. Будто я не рядом с многоэтажкой в центре города стою, а сижу возле костра с товарищами по оружию. Вокруг война, мы только что вернулись из боя, и друзья рассказывают о пережитом.

Но сейчас мир, черт дери этих эльфов! Мир, а не война, на которой расы всего мира пытались друг друга уничтожить! Незачем стрелять, незачем взрывать начиненные смертоносными заклинаниями трупы — вокруг же не военные действия, в самом деле! Этого уже больше ста лет никто не делает! Если уж неизвестному магу, служащему секте или османам, так нужно было избавиться от свидетелей, можно было просто из застрелить. Даже взорвать, но не Элжинном, а обычной бомбой! Зачем привлекать внимание к себе таких служб, как Серебряная Секция и ИСБ?

Если только цель в этом и не заключалась!

От этой неожиданной мысли, у меня даже голова закружилась. Не знаю, как она попала в мою слегка контуженную взрывом голову, но сделала это настолько своевременно, что впору было заподозрить, что ее туда вложили.

Но… Зачем? Разве преступники не должны априори держаться в тени и скрывать свои поступки? Зло прячется во тьме, свет для него губителен. Это чистая правда, как бы метафорично не звучало. Если бы мы имели дело с маньяком, который получает практически сексуальное удовлетворение от того, что все видят его страшные дела, но не могут помешать, я бы понял. Однако, наши преступники — представители организации. Светить себя не в их привычках и интересах.

А так ли это?

— Ты чего завис? — гном тронул меня за плечо. — Понял что-то?

Как ни мало мы общались с Нобом, кое-что обо мне он уже успел понять. Например, то, что я не замираю просто так посреди разговора, а только, если в голову приходит достойная обдумывания мысль.

А тут было что обмозговать. Эльфская запретная магия в городе, где магические преступления в основном совершались только с помощью артефактов. Бессмысленная его масштабность, причем в то уже время, когда она не была нужна. Убийство сотрудника Имперской Службы Безопасности вместе с шантажисткой из секты, которая практикует странные, не оставляющие следов, смерти и омоложения. Из той самой секты, что, по словам Дерябина, работала на османскую разведку. А еще, вдобавок, упоминание старой орчанкой некой эльфки, которая знала что-то о секрете троянцев.

— Это сигнал. — медленно, но вполне уверенно произнес я.

— Сигнал к чему? — без интонаций спросил Годрох.

— Кому. — уточнил я. — Он подан кому-то. Маг понимал, что Элжинн привлечет внимание Секции, и тот, кто в ней служит, сразу поймет, что к чему. Узнает почерк или что-то вроде того.

— Но мы… — начал было гном, намереваясь сказать, что ни он, ни его напарник, не понимают этого сигнала.

— Верно. — перебил я его. — Это не вы. Но — кого тут нет, Ноб?

Глава 16 (не вычитано)

Первое, чему меня научили, когда я только пришел в полицию, и что потом заставили накрепко затвердить, это то, что никаких случайных совпадений не бывает. Есть закономерности, проявляющиеся в виде якобы случайностей, но выглядят они так, лишь пока ты не видишь полной картины. И когда она открывается, тогда ты понимаешь, что никаких совпадений не было.

В этом деле было слишком много случайностей.

Первая их связка: Лхудхар, Светлов, Чернобород. Один с готовностью предлагает дело, стоило мне только оказаться безработным, другой фактически финансирует мою деятельность, а третий появляется в тот самый момент, когда я не знал за что хвататься. Тогда мне лишь казалось это подозрительным, сейчас, может и напрасно, я виду связывающие эти фигуры нити.