Книга Пляжное чтение - Эмили Генри

Давно уже успокоившаяся чувственность настолько обострилась, что я была неспособна ни о чем думать. Состязание в гляделки затягивалось, и никто из нас не смел прервать его. Его глаза казались мне почти черными. Когда свет от экрана упал на них, в них на мгновение вспыхнула, а затем исчезла иллюзия пламени.

Где-то глубоко в моем сознании кричал инстинкт самосохранения: «Это глаза хищника». Не зря природа дала хищникам именно такие глаза – чтобы у тупых кроликов, как я, не было ни единого шанса.

«Не будь тупым кроликом, Январия!»

– Мне нужно в туалет, – резко сказала я.

Гас улыбнулся:

– Ты только что ходила в туалет.

– У меня очень маленький мочевой пузырь, – ответила я.

– Я пойду с тобой.

– Хочешь – иди! – огрызнулась я и, забыв, что нахожусь в машине, так резко села, что ударилась головой о крышу.

– Черт! – сказал Гас в тот же момент.

– Что? – смущенно прошипела я.

Он вскочил и пополз на коленях туда, где сидела я.

– Дай посмотрю.

Его руки обхватили мою голову и наклонили ее так, чтобы видеть макушку.

– Она не кровоточит, – сказал он, затем приблизил свое лицо и нежно провел пальцами по моим волосам. Его взгляд скользнул вниз, к моему рту, и кривые губы слегка приоткрылись.

«О, черт. Я действительно была кроликом».

Я наклонилась к нему, и его руки легли на мою талию. Он притянул меня к себе на колени, так что я фактически оседлала его. Его нос коснулся моего, и я приподняла голову, пытаясь коснуться его губ. Наши медленные вздохи прижали нас друг к другу, и его руки сжали мои бока, от чего напряглись мои бедра.

«Один раз, только один раз» – это все, о чем я могла думать. Ведь именно такова была его политика, верно? Неужели будет так плохо, если между нами хоть раз что-то случится? Мы могли бы снова стать друзьями, соседями, которые разговаривают каждый день. Действительно, неужели я не могу сделать это вскользь, походя, когда моя студенческая страсть превратилась в мою Немезиду спустя семь лет после тех объятий? В этот момент я не могла думать достаточно ясно, чтобы осознать все. Мое дыхание было прерывистым и неглубоким, как будто его вообще не существовало.

Мы постояли так с минуту, как будто ни один из нас не хотел брать вину на себя.

«Ты первый прикоснулся ко мне!» – сказала бы я, но промолчала.

«Нет, это ты наклонилась ко мне!» – ответил бы он.

«А потом ты сгреб меня к себе на колени!»

«И ты прикоснулась губами к моим губам!»

И потом, а потом…

Его теплое дыхание пробежало по моей челюсти, затем по губам. Его зубы царапнул по моей нижней губе, и легкая волна удовольствия прошла сквозь меня. Его губы изогнулись в улыбке, когда он жарко и легко коснулся моих губ, заставляя их открыться. На вкус это напоминало ваниль и корицу, которые остались от мороженого «Сюрприз», только сейчас вкус был лучше. Его жар хлынул в мой рот, пока не затопил меня, мчась, как поток реки, раскаленной солнцем. Желание просачивалось сквозь меня, собираясь во всех уголках моего тела.

Я потянулась к его рубашке, чувствуя тепло его кожи сквозь тонкий материал. Мне хотелось, чтобы он был ближе, еще ближе, чтобы вспомнить то чувство, когда я прижималась к нему на той вечеринке. Его рука скользнула вверх по моей шее, а пальцы погрузились в мои волосы. Я вздохнула прямо ему в рот, когда он поцеловал меня снова, теперь уже медленнее, глубже и грубее. Гас прижал меня к себе, чтобы поцелуй получился жарче, а я схватилась за его бока, тоже прижимаясь. Он наклонялся ко мне, пока моя спина не уперлась в борт машины – тогда он смог прижаться ко мне сильнее.

Глупый вздох вырвался у меня, когда я почувствовала, как его грудь упирается в мою, и я обхватила бедрами его худую талию. Одной рукой он уперся в окно позади меня, и его зуб снова царапнул мою нижнюю губу, на этот раз немного сильнее. Мое дыхание участилось и стало прерывистым, когда его рука скользнула по стеклу машины к моей груди и стала ощупывать меня через рубашку.

Я провела руками по его волосам, выгнулась дугой на его руке, и низкий, непроизвольный стон вырвался из его горла. Он наклонился и перевернул меня на спину, и я жадно потянула его на себя. Новая волна прошла через меня, когда я почувствовала, как крепко он прижимается ко мне. Я попыталась прижать его еще теснее, но мешала одежда. Из его горла снова вырвался тот же звук.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз была так возбуждена. Хотя, вообще-то, могла. Это было семь лет назад в подвале студенческого общежития.

Его рука оказалась у меня под рубашкой, большой палец скользнул по моему бедру и, казалось, расплавил его. Его горячие и влажные губы скользнули вниз по моей шее и тяжело опустились на ключицу. Все мое тело умоляло его о большем и чтобы без всякой тонкости. Я поднималась к нему, как будто притянутая магнитом. Я чувствовала себя подростком, и это было одновременно и чудесно, и ужасно.

Он уже прижался ко мне, когда на нас упал свет. Он был таким холодным и отрезвляющим, как будто кто-то вылил на нас ведро ледяной воды. Мы отскочили друг от друга при виде угрюмой женщины средних лет с направленным в нашу сторону фонариком. У нее была кудрявая прядь седых волос и ярко-синяя спортивная куртка с логотипом «Биг Бой Бобби».

Она прокашлялась. Гас все еще стоял надо мной, одной рукой запутавшись в подоле моей рубашки.

– Это семейное заведение, – прошипела женщина.

– Ну, мы отлично справляемся, – пошутил Гас низким и хриплым голосом. Он снова прочистил его и одарил женщину своей лучшей злой улыбкой. – Мы с женой как раз говорили, что надо как-нибудь привезти сюда детей.

Она сложила руки на груди, явно не поддаваясь очарованию его губ. Должно быть, это выглядело действительно мило.

Гас снова опустился на колени, и я поправила рубашку.

– Извините, – сказала я, чувствуя себя униженной.

Женщина ткнула большим пальцем в темный, поросший травой проход между машинами.

– Вон отсюда! – рявкнула она.

– Конечно, – быстро сказал Гас и рывком опустил багажник, закрывая нас от нее. Я разразилась униженным, безумным смехом, и Гас повернулся ко мне со слабой улыбкой. Его губы распухли, а волосы были растрепаны.

– Это была плохая идея, – беспомощно прошептала я.

– Да.

Голос Гаса снова стал угрожающе скрипучим. Он наклонился вперед сквозь темноту и поймал меня в последнем, но безумно горячем поцелуе, а его пальцы охватили мое лицо и затылок.

– Больше не повторится, – сказал он мне, и все искры, вспыхнувшие во мне, чуть-чуть притухли.

Один раз. Таково было его правило. Но разве это считается? Мой желудок сжимало от разочарования. Он не мог так оставить это, он же не сделал ничего, чтобы удовлетворить меня. Если уж на то пошло, мне стало хуже, чем раньше, и по тому, как Гас смотрел на меня, я поняла, что он, должно быть, чувствует то же самое.