Книга Опасные удовольствия - Наталия Левитина

– Правильно сделала. С женами лучше не связываться. Они такие же чокнутые, как и их мужья. Я тебе не рассказывала? По Сюзиной разнарядке отправилась я как-то в объятия одного бизнесмена. Престарелый мальчуган – годков сорока – на самом пике гиперсексуальности, зашкаливает. Я, несомненно, пришлась ему по вкусу, заказывал четыре раза подряд. И в один прекрасный день, когда я после напряженной трудовой ночи возвращалась на рассвете домой, в подъезде на меня набросилась пышная дамочка с воспаленным взглядом и придавила к стене. На улице иномарка с шофером, все дела. Выследила, стерва! Наши весовые категории явно не соответствовали. Я подумала – все, сейчас она меня бритвой порежет на меха. И что же? Толстуха напросилась в гости. Пришлось пустить. Поймите меня, как женщина женщину, я должна спасти семью, дети, все такое, он платит вам деньги, поэтому я не расцениваю его поступок как измену…

– Ни фига себе! Она не расценивает! – изумилась Аида.

– Да, такая вот терпимость. Мой бы муж летел резвым астероидом по просторам Галактики, если бы я узнала, что он шляется по проституткам! Правда, я не замужем.

– Ведь любую заразу можно в дом принести! – самокритично заметила Аида.

– Не говоря о нравственном аспекте, – кивнула Вика. – И эта особа предложила мне организовать для нее ускоренный секс-курс – чтобы удивить мужа и обрести в его глазах былую привлекательность. Так сказать, натуральное хозяйство – зачем покупать на стороне, если все можно обеспечить дома.

– Я падаю!

– Этакая начинающая Эммануэль. Вознаграждение – полторы тысячи долларов.

– Очень неплохо. Жены новых русских просто не знают, куда девать деньги.

– Полторы тысячи за лекцию об эрогенных зонах ее мужа. Смех и слезы одновременно!

– И что же ты? Согласилась?

– Ну как сказать… Я честно сообщила, что ее это не спасет. Бизнесмен, денег море, возможности дикие, темперамент южный, диапазон приемлемости чудовищный – готов на все и со всеми, да ни одна жена не выдержит таких перегрузок. Я предупредила бедняжку, что после моей лекции она скорее всего побежит не в ванную – принимать душ и готовиться к встрече с супругом, а в суд – разводиться.

– И что?

– Уперлась. Даже блокнотик достала – записывать.

– Больная, что ли?

– Я же говорю – все они чокнутые. Я не стала церемониться, живописала зверства мужа. Ахам и охам не было конца. И что ты думаешь? Толстуха упала в обморок? Да ни за что на свете. Сунула мне деньги и помчалась домой. Глаза горят от восторга, руки трясутся. Я ей только и успела крикнуть: сначала на шофере потренируйтесь.

– М-да. А может быть, наладится у них жизнь?

– Не знаю. Может быть. Раз она оказалась такой продвинутой девушкой. Ничего ее не смутило. Ах, как мне не хочется ехать к идиоту Крису. На Шекспировские чтения.

– Мои соболезнования. Куда нам деться, несчастным.

– Успокаивает лишь то, что если бы я работала не в агентстве у Сюзы, а где-нибудь переводчицей или референтом, то там бы пришлось всех обслуживать бесплатно. Сюза, по крайней мере, не скупится. Ну, чао, моя дорогая, увидимся завтра!

Жрицы платной любви вмиг поймали два такси и отправились по указанным Сюзанной Эдмундовной адресам.

Глава 21

Андрей рыдал, перелистывая последние страницы Алениного дневника. Он искренне жалел несчастную писательницу.

«…Ужасный поступок. Все во мне протестовало, но ноги сами привели меня к дверям его фирмы. Мой талисман, подаренный ВМ, мишка с фонариком, сидел в сумке и дрожал от страха, так же как и я. Роскошный офис ВМ находился на девятом этаже, секретарша добрых десять минут удивленно и презрительно изучала мое драповое пальто, а потом – единственный синий костюм, истерзанный ежедневными походами в школу. Ну и пусть! ВМ страшно изумился, увидев меня в своем кабинете. Я поняла, что он смущен и недоволен. В какую-то долю секунды я с ужасом заметила в его глазах страх – страх, что я теперь буду ему вредить. Это было чрезвычайно унизительно! Неужели он мог подумать, что я как-то отомщу ему за телефонное молчание, за то, что он расстался со мной после всех сумасшедших токийских ночей? Обычная предупредительность не изменила ВМ. Он усадил меня в кресло, сгонял презрительную секретаршу за горячим кофе, открыл коробку шоколадных конфет, предложил какого-то невероятно редкого, коллекционного коньяка, долго извинялся, что не звонил, – вернувшись в Москву он с головой ушел в работу. Но любит меня по-прежнему. Я феноменальная женщина, и он счастлив, что моя внешняя скромность не делает меня предметом напряженной охоты со стороны других мужчин. Какой пассаж! Пока он мне все это говорил, я таяла, краснела, мне было хорошо. ВМ такой ласковый. В конце концов он, тихо смущаясь, спросил, не нуждаюсь ли я в деньгах. Я гневно отвергла подобное предположение. Он сказал, что постарается сделать для меня что-нибудь. Что? Поцеловал на прощанье. А когда я вышла на пронзительно-холодную мартовскую улицу, то разрыдалась. Там, в его кабинете, мне было легко и хорошо, но на улице я поняла, что наша связь закончена и нечего надеяться на продолжение. У меня впереди – длинная череда похожих друг на друга дней, мерзкая школа, одинокие вечера, безденежье, мое носатое лицо и угловатая фигура, от которых никуда не деться. Порыдав на морозе минут десять, я вернулась домой вся в отвратительных багровых пятнах. Легла на кровать, завернулась в плед и начала мечтать. Вот чего никто у меня не отнимет! Мои мечты. Я была сказочно красивой, разодетой в пух и прах, ВМ целовал мне руки и вез меня в круиз по Адриатике. Но самое удивительное произошло на следующий день. Позвонил ВМ! Он сказал, что нашел для меня…»

Андрей отвлекся, чтобы взять пиво. Ледяная банка тихо пикнула, и жестяная поверхность оросилась мелкими капельками.

«…Позвонил ВМ! Он сказал, что нашел для меня работу. Это место кассира в банке „Гарант“. Надо сказать, что необходимость посчитать, сколько стоит 470 граммов сыра по цене 18 800 рублей, на добрых двадцать минут погружает меня в оцепенение. А калькуляторы и компьютеры, к которым я имела несчастье прикоснуться, всегда ломаются. Но в банке грандиозная зарплата, и туда невозможно устроиться без спонсорской рекомендации. Конечно, горько понимать, что данным маневром ВМ пытается расплатиться со мной за разлуку, за то, что я ему больше не нужна. В чем, интересно, я буду ходить на работу в банк? Там наверняка соревнование между дамами, и после нашей школьной нищеты что я смогу выставить на ежедневный конкурс нарядов? Только платье и костюм, купленные ВМ в Японии. Но Ольга говорит, „с твоими выпирающими коленями мини категорически противопоказано“. То есть и платье отпадает…»

«…Наступление декабря. Тема моего драпового пальто, занимающая последний месяц первую строчку в хит-парадах банковских девиц (облаченных, в отличие от меня, в норку и баргузинские соболя), внезапно была забыта. Теперь в каждом кабинете оживленные дамы напряженно обсуждают иной вопрос: президент Глеб Николаевич расстался с женой. Разнообразию, изобретательности догадок, почему он это сделал, позавидовал бы мастер детективной интриги – наши дамы отличаются удивительно развитым воображением. Кроме того, среди женской половины банка заметное оживление и усиленное внимание к одежде, прическе и макияжу. Каждое утро я словно попадаю на конкурс „Мисс Галактика“ – дамы сверкают и переливаются, ошарашивают великолепием нарядов. Вот глупые, неужели они полагают, что теперь блистательный и неподражаемый Глеб Николаевич стал более доступен для своих подчиненных – теперь, когда от него ушла жена? Глеб Николаевич – дьявольски интересный мужчина, несмотря на возраст (ему под пятьдесят). Иногда из-за своего высокого прилавка я вижу, как он проходит по операционному залу – подтянутый, улыбающийся, элегантный, вежливый. Но что это со мной? Что за слабость к мужчинам в возрасте? Не успела я еще прийти в себя после „развода“ с ВМ, а уже посвящаю восторженные строки своему начальнику! Сегодня у меня была Ольга. Она в пух и прах раскритиковала мое недавнее приобретение – зеленый костюм…»