Книга Избранная. Между любовью и долгом - Мария Геррер

Колонны разрушенного здания плотно увивал зеленый плющ. Дорожка заросла травой. Похоже, тут редко кто гуляет. Хотя, кажется, она слегка примята. Может, кто-то и забредал сюда недавно.

Справа я заметила остатки фонтана. Мраморная чаша причудливой формы была разбита. Посредине нее возвышалась скульптура обнаженной женщины с раковиной в руке. Видимо, отсюда и выливалась вода.

Я обошла фонтан и снова двинулась к павильону.

– Ну что ты там забыла? Только репьи на платье соберешь. Вон какой бурьян, – Буля недовольно поморщился. – Какая тут красота, развалины одни?

Слушать пса я не собиралась. Через несколько шагов уже была у руин. Обошла его и замерла.

На каменной скамье сидел Грег и Матильда. Вернее, баронесса сидела на коленях у Канцлера. Она обнимала его за шею, а он страстно целовал ее. Я попятилась, мне хотелось немедленно бежать отсюда. Прочь, скорее прочь пока они меня не заметили.

Под моей ногой предательски хрустнула ветка. Влюбленные оглянулись. Баронесса посмотрела на меня с недовольством, а Грег… Я не стала смотреть на него. Наверняка он зол, что я помешала его любовным играм.

Я развернулась и быстро пошла прочь, почти побежала. Буля не отставал от меня.

– Лисичка, подожди! – услышала я голос Грега. Хриплый, взволнованный.

– Не хочу его видеть, – прошептала я.

Буля все понял:

– За мной, быстрее. Сюда!

Мы укрылись за зарослями кустарника у корней поваленного дерева. Я сидела на земле, обхватив руками колени и слезы текли у меня по лицу. Мне показалась, я слышала быстрые шаги. Видимо, Грег искал меня. Шаги стихли. Хотя, возможно, это был всего лишь ветер. А Грег остался сидеть со своей баронессой.

– Расстроилась, а я тебя предупреждал, – Буля лизнул мою руку.

– Ты знал, что они там? – всхлипнула я.

– Я почуял их около ручья. Говорил же, давай вернемся.

– Нет, хорошо, что я их увидела, – сердце бешено билось и противно ныло. – А тетя говорила мне, что они не любовники…

– Вообще-то это ничего не значит. Это чисто секс, как говорят в другом мире. Никакой любви. Плотское удовольствие и все.

– Не надо меня утешать, – разозлилась я. – Мне Грег никогда даже не нравился.

– Да я и не утешаю, я правду говорю. А вот ты врешь. Сама себе врешь.

– Не трави душу, и без тебя тошно, – попросила пса. – Все равно ничего хорошего не было бы… Я выйду замуж и забуду о своем глупом увлечении.

Я зло вытерла слезы. Хватит, надо взять себя в руки. Но ничего не получилось.

– Какая же я дура! Ну почему, почему мне так не везет? Все время выбираю не тех. Дэн оказался скотиной, Грег – бабник. А те женихи, что мне подходят – самовлюбленные придурки, снобы, старики или  малолетки.

Я обняла Булю за шею и тихо заплакала.

– Ну, не все придурки, точно тебе говорю, – утешил меня пес. – И не всё так плохо, как кажется на первый взгляд. А Канцлер, он же мужчина.

– Даже не говори мне об этом. Можно подумать, раз он мужчина, то может кидаться на всех женщин без разбору. Ведь баронесса такая стерва! Это за версту видно. Да еще и интриганка. И лицемерка. И эгоистка! И вообще, змея подколодная!

– Мужчины любят стерв, – философски заметил Буля.

– Да уж, утешил, нечего сказать. Но я стервой становиться не хочу.

– У тебя и не получится.

Немного успокоилась, вытерла слезы:

– Пойдем, хватит тут сидеть.

Да, пора признаться себе, что я влюбилась в Грега по самые уши. И ничего хорошего из этого не получилось. И не могло получиться. У меня есть долг перед Империей, у него есть долг перед Империей, я влюбилась в него, он любит баронессу. Баронесса любит себя. Вывод – все плохо.

Хочется застрелиться от тоски. Или пристрелить Матильду. Ладно, пора взять себя в руки и выбросить все глупости из головы.

Мы подошли к ручью. Я умылась ледяной водой. Немного посидела на поваленном дереве, подождала, пока глаза перестанут быть красными. Буля внимательно посмотрел на меня, сказал что я выгляжу прилично и мы вернулись к месту пикника.

Матильда и Грег были уже там. Нарушила я их идиллию. Это доставило мне некоторое удовольствие. Грег общался с каким-то военным, а Матильда сидела с дамами. Заметив меня, она поднялась и направилась ко мне.

Разговаривать с ней мне не хотелось, но и бежать я не собиралась.

– Вы такая милая и наивная, – баронесса погладила меня по плечу. – Я не сержусь на вас.

Она не сердится на меня? Вот это наглость!

– У вас было очень удивленное лицо, когда вы застали нас с господином Канцлером в павильоне. Поверьте, в этом нет ничего особенного. И не надо так пугаться.  Это – жизнь.

– Я не ожидала, что можно вот так просто целоваться практически у всех на глазах, – заявила я. – Господин Канцлер – слишком важная персона.

– А что, важной персоне чужды человеческие слабости? – вскинула брови баронесса. – И мы уединились. Не ожидали, что вы последуете за нами.

Выходит, я за ними следила? Да, умеет Матильда перевернуть все с ног на голову.

– Я за вами не следила. И мне совершенно безразлично, что чуждо господину Канцлеру, а что нет.

– Да вы его ревнуете, дорогая! – звонко рассмеялась баронесса. – Конечно, я могла сразу догадаться. Ничего в этом плохого нет, поверьте. От господина Канцлера все женщины без ума. Что уж говорить о неопытных девушках. Не вы первая влюбились в него. Это скоро пройдет, поверьте.

– Вы можете придумывать себе все, что угодно. Я ни в кого не влюблена, – отрезала я.

– Не стоит этого стесняться, – снова засмеялась баронесса. – Девушке это простительно. Наш господин Канцлер такой видный мужчина, сложно устоять перед его обаянием. Но он предпочитает женщин с определенным жизненным опытом. Скоро ваша влюбленность пройдет, и вы будете вспоминать о ней  с улыбкой.

Мне совершенно не хотелось продолжать разговор, и я поспешила расставить все точки над И.

– Не знаю, баронесса, что вы себе придумали. Мне совершенно безразлично, чем и с кем занимается господин Канцлер. Я не слежу за его моральным обликом. Как и за вашим. Поэтому не собираюсь обсуждать подобные вещи ни с кем.

– Зря вы обижаетесь, – дружелюбно улыбнулась Матильда. – Но я поняла, и не буду больше досаждать вам. Надеюсь, со временем мы все-таки сможем подружиться.

– Возможно, – холодно кивнула я.

Как же мне хотелось послать куда подальше эту заносчивую курицу! Но этикет не позволяет.

Баронесса вернулась к своим подругам, а я взяла хлеб и пошла кормить лебедей. Мне страшно хотелось вернуться домой. День был испорчен. Самоуверенность Матильды страшно бесила. Опытных женщин он любит! Как она о себе высоко думает.