Книга Мести время, любви час - Марина Бастрикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольга чихнула. «А чихала ли я ранее, не помню. Или я не осознавала или у меня странная безчихательная простуда». Мысли сменяли одна за одной, вяло текли, застревая ватой в ушах и ругались тонким звоном закипающего вдалеке чайника. Игорь что-то спросил, но его вопрос воспринимался неслышимым фоном.
Остатки сил она оставила на то, чтобы не попасть в аварию, хотя чихать она начала чаще, что на краткие мгновения отключало от дороги совсем. Наконец, она доехала. Ольга повернулась и впервые посмотрела на мужчину.
- С такой ездой можно и поседеть раньше времени. Вот это экстрим. - Игорь изобразил дрожь. Ольге не хотелось участвовать в бесполезной болтовне, и она сказала:
- Я тебя довезла, выходи.
- Довезла? Эммм, к себе домой?
Ольга обернулась, впервые расширив глаза до нормального состояния. Вокруг и правда была её парковка и дом, в котором она снимала жилье у знакомой Эдика. Девушка вздохнула, передернула плечами и попыталась снова завести машину.
- Ну уж нет, я не готов повторять такую поездку снова, - Игорь схватил её за руку с ключом, останавливая попытку завести машину.
- Да ты ж вся горишь. Какого черта? Тебе срочно нужно…
- Мне не нужна твоя забота. Если тебя устраивает подобное место высадки - убирайся отсюда.
Ольга прижала указательные и средние пальцы к вискам, эмоции наконец дошли по венам до её сердца и захлестнули обидой и гневом. Но на гнев не было сил.
- Оль, я просто хотел объясниться.
- В чем? В том, что ты хорошо повеселился за мой счет? И снова убедился в своей невероятной привлекательности и божественности?
- Что? Нет. Оля, я…
- Как долго ты знаешь, что я - это Ольга Воронова с прошлого? - голос Ольги хрипел и колючками царапал горло.
- С самого начала, но…
- С самого начала. - Ольга сказала это шепотом, а затем еще тише на гране слышимости - С самого начала.
- Я разбирал личные дела, когда изучал финансовый вопрос махинации. Когда я ехал сюда, я знал, кто такая Ольга Кочубей, только не ожидал, что ты так изменилась внешне. Зачем нос-то было трогать, у тебя же был прекрасный нос?
- Толстая ворона решила стать худенькой птичкой.
- Прости меня. Это было жестоко, я был глупым и гордым мальчишкой. Я не знаю возможно ли подобное искупить когда-либо.
- Ты всего лишь обозвал меня, в этом нет ничего такого, я переругиваюсь с коллегами и потяжелее.
«Но ты разбил мне сердце». Ольга вдохнула, ощущая насколько холодным кажется воздух для сухих губ и вялого языка.
- Я и правда изменилась, тихони Ольги больше нет.
- Тихони? Когда это ты была тихоней, интересно? Когда разбила мне лопатой нос? - Игорь сказал и рассмеялся резко и коротко.
- А нечего было честной девушке мешать закапывать труп!
- Да я потом весь в кровищи стоял, но всё равно пошел в соучастники.
- Ты меня сам же и измазал своей кровью.
Ольга и Игорь переглянулись, в их глазах плескалось море воспоминаний, наполненное соленым и вяжущим вкусом крови во время их первого поцелуя.
Ольга улыбнулась и отвела глаза, чувствуя как воспоминания становятся чище и дальше.
- Я тогда очень испугалась, ведь Барсик задрал его до смерти.
- Ага, а жалости не было ни разу.
- С чего бы вдруг, он меня слишком рано будил, засранец!
- Зато какой бы из него вышел прекрасный суп.
Они замерли, погруженные в воспоминания. Как Ольга бегала и собирала перья по двору, чтобы мама не заподозрила пса в злодеянии. А Игорь выламывал дыру в заборе курятника. Слишком маленькую, чтобы туда смог пролезть петух, так что вряд ли мама поверила. К тому же, закапываемый трупик ранее никаких попыток убежать не предпринимал, только уже после смерти, когда мама перекапывала грядки. А они с Игорем уже начали тайно встречаться.
Так, благодаря трупу, началась их первая любовь.
Ольга взяла сумочку и вышла из машины. Дождалась пока её покинет Игорь и закрыла Жужу. Машинка попрощалась с ней довольным скрежетом. Начальник шел за ней попятам, иногда тянул руки ее придержать, когда девушку шатало. Но так и не решился коснуться. Перемирие было крайне зыбким в основном на флёре ностальгии и болезненном состоянии девушки.
Сверху хлопнула дверь, люди возвращались с работы более активно, чем эта странная парочка. Девушка впервые шла, опираясь на перила. Ранее она брезговала их касаться, да и её кипучая энергия требовала выхода. Сейчас же Ольга ощущала шершавость перил и слышала шаги Игоря позади. Каждый шаг вводил ее сознание в пучину хаоса и непонимания, что делать. Но измучанные эмоциями последних дней организм отказывался что-то решать. Дойти бы до квартиры без посторонней помощи. Потеря сознания облегчила бы ей настоящее, избавив от необходимости что-либо решать и обдумывать. Но ухудшила бы будущее, погрузив в пучину внутреннего унижения. Слишком Оля привыкла всё делать сама и прятать настоящие эмоции. То, что люди считают позитивным - доброта, любовь и сострадание - вызывали у нее стыд, как слабость.
И только войдя к себе в квартиру и почувствовав холодное дыхание Игоря на своей шее, она впервые подумала: «А правда ли это такая слабость? Ведь требуется большое мужество, чтобы как Эдик оставаться собой, не очерстветь от поведения и слов окружающих, помогать, если считаешь это важным и давать людям ошибаться, если они не просили твоей помощи.»
С этими философскими мыслями Ольга сняла обувь и прямо в рабочей одежде, выданной Ленкой, залезла под одеяло отогреваться. По выглядывающему из-под одеяла лбу девушки пробежался холодный воздух, дверь хлопнула. Игорь ушел. Стало еще холоднее, отчего девушка мелко задрожала. Покатились слезы с глаз, которые буквально мгновение назад казались такими сухими, что закрывались с шуршанием по внутреннему веку.
Ольга залезла под одеяло, в голове сквозь звон в ушах заиграла мелодия, которая вызывала щекотку в груди и имела сладко-горький запах приятный для её переставшего дышать носа. Ей выгодно оправдывать слёзы прекрасным голосом Брайана Адамса.
Ольге вообще легко «ложилась на ухо» музыка. Вот так понравится мелодия или услышит её 1 раз, даже если это отрывок, игравший далеко - как будет весь день её напевать и слушать внутри своей бедовой черепушки. Уснула она с мыслью, что больше не пьёт и не мстит. Можно только повредничать. Или сорвется.
