Книга Ослепленные Тьмой - Ульяна Соболева

— А ты бы пошла? Если бы могла, то пошла бы? Ты. Которая сбежала от меня тогда. Которая сделала все, чтоб я ее не нашел.

Как же сильно давят его слова, не пальцы, а эти жестокие, хлесткие, как плеть, слова-убийцы, когда вся надежда становится все тоньше, все более хрупкой.

— Беременность отбирала все силы в каждой второй половине месяца. После жутких приступов я отходила несколько дней, а потом кости болели так, что я с трудом добиралась до рынка. Никто не знал, почему так происходит. Моран предполагала, что так мой организм реагирует на ребенка и на изменения. Но она впервые видит нечто подобное. Главное, чтоб с малышом все было в порядке. Мы боялись звать лекаря. Потому что тогда тайна моего тела будет раскрыта, и я терпела боль, кусая губы, выкручиваясь на мокрых простынях. Когда пытка была совершенно невыносимой, Моран давала мне в зубы деревяшку, чтобы я не кричала слишком громко.

— Гайлар, — тихо сказал Рейн, — внутри тебя жил гайлар… Это он истязал твое нутро. Потому они не рождаются у людей… Что дальше?

— В одну из таких ночей я вдруг почувствовала странное покалывание в области сердца и какую-то невыносимую тоску. Отчаянно сильную, непонятную тягу. Настолько оглушительную, что несмотря на страшную боль, сползла с постели и добралась до окна, чтобы распахнуть его настежь. Морозный воздух опалил холодом разгоряченное лицо, а пальцы впились в подоконник от очередного приступа ломоты во всем теле, и именно тогда я услышала пронзительный волчий вой. Он доносился со стороны белой пустыни. И в этот момент все живое затихло, словно наступила гробовая тишина, и замер даже ветер.

Подскочил, придавил к себе и прорычал мне в затылок.

— Тыыыы. Ты слышала? Я действительно был так близок к тебе и… им иммадан, я же знал, знал, что ты там, но не поверил своему чутью.

На моих глазах выступили слезы, они опалили склеры, пропитали солью ресницы.

— Мне казалось, что я узнала этот вой, и по коже пошли мурашки. Неужели он все еще ищет меня? Мой волк. Мой мужчина. Если бы я не ушла тогда, может быть, все было бы иначе… Но разве у меня был выбор? Разве я простила бы себя, если бы Маагар убил тебя?

Развернул к себе.

— Что значит, убил?

— Я помнила это письмо наизусть… Я выучила его теми долгими ночами, когда плакала по тебе, когда сходила с ума от тоски и ненавидела себя за эту разлуку.

"Возлюбленная сестра моя, узнал о том, какая страшная участь постигла тебя. Сердце кровью обливается от мысли, что ты в лапах проклятого варвара.

Недолго тебе страдать. Мой гонец уже в этих саананских местах, если данное письмо у тебя, и ты читаешь его, то скоро такое же получит и меид-предатель. Отец готов оплатить любой выкуп за свою единственную дочь. А если Даал откажется отдать тебя — Валлас с лица земли сотру.

Я в пути, сестренка. Буду за две недели до полной луны. Тысячное войско со мной. Мы разгромим проклятых нелюдей и снова восстановим нашу власть на севере. Отомстим за смерть Аниса, а ты домой вернешься.

Держись и молись Иллину, чтобы я победил в этой битве за тебя и за Лассар, Одейя.

Любящий тебя брат Маагар."

Сайяр… и я, мы оба знали, что ты меня не отдашь и… тогда Сайяр устроил побег. Он все продумал и вывез меня, а тебя пустил по ложному следу, достал зелье у мадоры.

Резко встал, выплюнув грязные ругательства.

— Дважды оскопленный фанатик, безъязыкий мерзавец, который посмел решать за меня. Я сниму с него шкуру лично, обдеру его до костей.

Повернулся ко мне сверкая фосфорящимися глазами в темноте.

— Рассказывай дальше. Я хочу знать все. И ни слова лжи.

* * *

Когда мы отъехали от Жанарии, и я обернулась на деревню, то увидела, как полыхает огнем дом Герты Лабейн. Посмотрела на Моран и заметила, как та утерла слезы рукавом. Вот и еще одна смерть… Не зря Рейн называл меня именно так. Я тащу ее за собой чудовищным кровавым шлейфом. С кем бы я ни соприкоснулась, умирали страшной смертью. Каждый, кто соглашался мне помочь.

Я, как вселенское проклятие, как апокалипсис в женском обличии. Ребенок больно толкнулся в животе, и я вскрикнула.

— Что такое? — испуганно спросила Моран, когда я в очередной раз осадила коня.

— Н-н-н-е знаю. Ребенок. Он бьется и сильно беспокоен, и, кажется, что меня разрывает изнутри.

Моран судорожно вздохнула.

— Еще рано. Слишком рано. Это ложная тревога. У вас есть до родов около месяца, моя деса.

Астран бросил на меня быстрый взгляд, когда Моран обратилась ко мне с таким почтением. Боль на какое-то время стихла, а потом прихватила с новой силой, и я согнулась в седле, заваливаясь на шею жеребца.

— Нужно остановиться, мне стоит все же убедиться, что это ложная тревога.

— Нет времени на привал. Если за нами будет погоня, то нас выследят до самого Нахадаса.

— Нас и так выследят, — сказала Моран и поравнялась со мной. Приложила руки к моему животу, что-то бормоча себе под нос. За то время, пока она ощупывала мой напряженный живот, меня несколько раз скрутило от боли.

— Это схватки, и они не ложные. Нам нужно мчаться во весь опор, а она не усидит в седле. Они будут только усиливаться. Видимо, волнения и падения сделали свое дело.

Я с трудом различала, что они говорят, меня начало знобить, и, когда астран пересадил меня на своего коня, я уже не могла сдержать криков.

— Терпите, моя деса, мы скоро приедем в город. Терпите и считайте про себя, сколько времени проходит от схватки до схватки. Слышите?

Я кивнула, обливаясь холодным потом и содрогаясь от ужаса. Лишь бы доехать, лишь бы успеть.

Но мы не успели. Мне становилось все хуже, я судорожно хваталась за сутану астрана, а он смотрел на меня и что-то тихо говорил, но я не могла разобрать его слов. Я только могла смотреть ему в глаза и кусать губы от адской боли. А потом услышала его голос, он громко позвал Моран. Я не разобрала, что именно он кричал ей. Меня сняли с коня. Я с облегчением почувствовала, как астран укладывает меня на землю в мягкую меховую накидку.

— Следите за ее пульсом и светите мне факелом. Мы примем ребенка прямо здесь. У вас есть с собой вода?

— Во фляге, но там мало.

Больше я их почти не слышала. Меня раздирало на части. Я кричала и молилась. Звала Рейна и маму с Анисом. Казалось, эта боль выгрызает мне внутренности и отрывает от меня по куску плоти.

— Пульс слабый. Что же это такое? Почему так долго? Невыносимо видеть эти мучения.

— Молитесь, астран, вы сейчас видите одно из чудес природы — появление человека на свет.

А мне хотелось, чтобы они меня убили. От боли все померкло перед глазами. Мне казалось, она длится бесконечно, и я горю в аду. В самом пекле. За все свои грехи.