Книга Академический дефектив - Кристина Юраш

На мой подбородок легли пальцы, а мою голову приподняли, заставив встать со стула.

— Медея, — негромко произнес демон, придерживая мой подбородок, словно для поцелуя. Его голубые глаза слегка сузились, а он внимательно изучал мое лицо. — Сознайся честно. Ты ведь хотела загадать желание? Мне лгать бесполезно. Почему же не загадала?

Его бровь насмешливо изогнулась, а на губах дрогнула тень улыбки, пока я молчала, вспоминая Халявушку.

— Другие бы на твоем месте уже сдались, — брови демона поднялись, а он покачал головой.

— Мне вот уже, например, самому интересно, что бы ты загадала? Диплом? Только честно…

Загадать, чтобы он вернулся домой? Отстал от меня? Растворился? Я прекрасно знаю, что в следующей Академии меня поджидают большие и маленькие неприятности, робко спрашивая друг друга: «А Дея когда к нам собралась?». Я уже мысленно успокаивала неприятности, уверяя, что те, которые не поместятся на голову, вполне могут с комфортом облепить мою попу. «То, что он не сможет выполнить!», — послышался голос Ежа, а где-то в голове «Добрый маленький дракон» передавал мне пламенный привет.

— Хорошо, — сглотнула я, а по моим губам поползла улыбка, которую трудно было скрыть. Он ненавидит людей. Все они ненавидят людей, так что есть желание, которое он наверняка не сможет выполнить. Интересно, а у демонов бывают сердечные приступы?

— Я хочу, чтобы ты полюбил меня. Искренне и от всего демонического сердца, — произнесла я, глядя в глаза. Судя по выражению лица, скоро какая-то демоническая Империя останется без наследного принца. И пусть моя совесть будет ему пухом!

Глава седьмая. Принц Гадский

Волнительная тишина висела в воздухе, а я старательно принюхивалась. Я немного не знакома с болезнями демонов, но что-то мне подсказывало, что тут половина симптомов на лицо и на лице. Бледный принц смотрел на меня так, словно это вовсе не он соблазнял меня желаниями, будто вовсе не он рассказывал мне о том, что исполнит все.

— Ты просил загадать желание? — произнесла я, нарушая тревожную тишину чего — то подозрительно напоминающего инфаркт. Какая разница? Загадать или загадить желание? — Ну ты же сам просил что-нибудь придумать! Вот я и придумала. Это — мое желание.

Я видела, как министр опускается в кресло, ставит локти на стол, не сводя с меня долгого взгляда.

— Зачем тебе нужна моя любовь? — проронил он, потирая переносицу. Тишина становилась воистину зловещей и угнетающей.

— Как зачем? А пусть будет! Положу твою любовь в шкатулочку, в старости достану, буду любоваться, — у меня хватило наглости улыбнуться, видя склоненную под тяжестью раздумий голову и волосы, подметающие черную столешницу. Я могу быть уверена в том, что демон жив, если у него слегка подергивается глаз.

— Вот, — мне в руки полетела папка с такой Академией, что у меня глаза обещали не моргать еще пару месяцев, чтобы не забыть эту роскошь и красоту, запечатленную на фото. Сказочный замок с золотыми воротами, приоткрывающими интригующие виды на роскошный старинный парк. Мне показалось, или я уже чувствую дуновение свежего ветра, который сквозь открытое витражное окно приносит запахи цветов и листьев. После сурового бастиона боевых магов, мрачного склепа некромантов, этот оплот цивилизации казался тем самым местом, где хочется остаться на второй год. «Академия Королевский

Кровей», — прочитала я, лаская взглядом каждый коридор, отделанный со вкусом, роскошью и изяществом. Ничего себе! Это комната? Мои глаза округлились, а слюна едва не испачкала лист, на котором были изображены апартамент — нечета койкоместу, келье, норке или каморке, предоставленных во временное пользование каждому студенту. Лестница, видимо, представляющая особую гордость Академии, сверкала настолько, что я едва ли не зажмурилась. Лакированные парты из ценных пород древесины, без единой привычной надписи: «Здесь был Аугуст Сракоборец» или2, целая оранжерея, крытая волшебным куполом и даже беседка для занятий — все это, словно сошла с буклета про идеальную Академию, в которой мечтает учиться каждый студент.

Пока я роняла скупые слезы, глядя на стоимость обучения за семестр и за год, понимая, что не каждый дракон способен позволить себе такую роскошь, даже если выгребет все золото из пещеры и сдаст на металлолом всех рыцарей со времен эпохи первых жадных идиотов, мне принесли роскошные чемоданы с золотым вензелем. Кожаные, с крупной драконьей чешуей, которая переливалась на свету, перетянутые тугими ремнями, вызывали у меня чувство глубокого обожания к своей работе. На полу стояли коробки с такими магическими бирками, от которых скупые слюни уже натекли в приличное озерцо несбывшихся надежд.

Мне на секунду показалось, что подаренный мне только что взгляд, оформленный яркой ленточкой недоумения, — самый теплый из всех взглядов, который мне хоть раз дарили. Хотелось сразу уточнить, что на мне так усердно выжигают испепеляющим взглядом? Будем надеяться, что очень красивые узоры. А вдруг он пытается во мне найти что-то, чего раньше не замечал?

— Переодевайся, — прозвучал голос, пока я переворачивала бирки, ужасаясь и благоговея всей женской душой. Названия ласкали слух «Драконелли», «Ор’Эльф», «Фэйрини». Шуршащая бумага приоткрыла свой секрет, а я достала…

— Что это?!! — с недоумением произнесла я, а у меня появились подозрения, относительно природы демонического инфаркта после желания: «Полюби меня!».

Мне на колени вывалилась мужская рубашка и набор сверкающих драгоценностями запонок. Я прищурилась на демона, чувствуя, как в районе мягкой подушечки инквизиционного кресла меня слегка щекочет гендерная интрига. Со следующей коробкой я не церемонилась, вытаскивая роскошные брюки и пиджак. Следом вывалился галстук с золотым зажимом. Гендерная интрига нарастала, а в воздухе запахло моей умершей женской самооценкой. Видимо, померла она давненько, раз ни один симпатичный некромант не способен был бы ее воскресить.

Пока я рассматривала пуговицы — драгоценности, вдыхая запах мужского парфюма, которым был сбрызнут костюмчик, что-то мне нашептывало, что, возможно, демон просто настолько плохо разбирается в людях, что все мы для него на одно «яйцо».

«А потом папа дракончик обнял маму дракончика, залез на нее сверху и крепко обнял, а через несколько лет у мамы появился маленький дракончик!», — промелькнула у меня красочная страница драконьего разврата в детской книжке для маленьких магов, познающих в теории все прелести физического вожделения, а заодно и вероятные последствия. «А все почему? Потому что у папы — дракончика есть маленький орган», — удивляло меня, как ребенка, чтобы теперь расстраивать, как женщину, отчетливо представляющей вечно грустную самку дракона с задумчивым и загадочным выражением драконьей морды.

— У меня есть к тебе очень важный и серьезный разговор, — деликатно начала я, глядя на покупки. — Понимаю, что у тебя есть маленькая проблема…

Демон смотрел на меня с явным интересом. Видимо, до меня никто не говорил о маленькой проблеме, руководствуясь либо гуманизмом, либо инстинктом самосохранения. Может, конечно, у демонов все иначе, или «все иначе» конкретно у конкретного принца в силу того, что он не посещал магический детский сад, где изучению этого вопроса посвящен каждый коллективный поход на горшок с последующим обсуждением увиденного в процессе игры в целителей.