Книга Встретимся в загсе! - Амелия Борн

Я много думала в эту ночь о том, что сказала мне Уля, и пришла к однозначному выводу - мои нервы и нервы моего нерожденного ребенка сейчас должны были выйти на первый план. Вернее, их сохранность.

Руслан просил беречь нашу дочь (я уверена была, что будет именно девочка), и я была с ним полностью согласна. Поэтому сразу после обеда, минуя секретаршу и игнорируя тот факт, что Соколовский с кем-то говорил у себя в кабинете, я прошла к его столу и, положив перед ним заявление, отчеканила:

- Уволить меня ты не можешь. Зато я прекрасно могу уволиться по собственному желанию. А оно у меня - просто огромное! Вот документ. Подпиши его прямо сейчас, будь так добр.

Часть 41. Руслан

Я мазнул взглядом по заявлению об увольнении, что лежало передо мной на столе. Подняв взгляд на воинственно настроенную Веру, размеренно ответил в ее же духе:

- Не врывайся ко мне посреди делового разговора, будь добра. Твое заявление я рассмотрю в порядке общей очереди.

- Я хочу, чтобы ты подписал его сейчас!

А я, может, хочу на луну, бл*дь, и что мне теперь сделать? Подписывать эту бумажку я пока не собирался. И у меня на это были дополнительные причины помимо того, что я не собирался сходу следовать истерическим требованиям беременной женщины.

- Я все сказал, - ответил с нажимом. - Если хочешь поговорить, подожди, пожалуйста, в приемной.

Смерив меня взглядом, в котором ясно читалась ненависть, Красникова выдохнула (почти неслышно, но я разобрал каждое слово):

- Иди к черту!

Проводив ее взглядом, я с трудом, но все же натянул на лицо улыбку, пояснив деловому партнеру:

- Беременные женщины бывают очень эмоциональны.

Когда наш разговор завершился и Лисин, который собирался закупать мою последнюю коллекцию для реализации в своих магазинах, вышел, я снова посмотрел на лежавшее передо мной заявление.

Я не мог его подписать, хотя так, возможно, было бы лучше для всех. Для меня, для Веры, для будущего ребенка. Тем более что, по уверениям Красниковой, такой отец им был не нужен.

Но то, что произошло вчера, заставило меня сильно задуматься и посмотреть на многое совсем иначе. Всю ночь мне не удавалось уснуть, потому что перед глазами так и стояло лицо Веры, когда она выкрикивала мне все это. Вещи, которые страшно ранили, хотя казалось - куда уж больше? Но оказалось, что есть, куда.

Вспоминая все это по кругу, я понимал - невозможно так притворяться. Красникова вчера походила на раненую тигрицу, которая, тем не менее, способна растерзать. И ее злые слова отрезвляли и причиняли боль, как укусы клыков, входящих в плоть.

Нет, я не собирался подписывать это чертово заявление. По крайней мере до тех пор, пока не выясню всю правду об этой истории. Одно дело - когда я считал себя преданным. И другое - когда мог совершить ошибку, которая перечеркнет всю мою дальнейшую жизнь.

Встав из-за стола, я уже собирался было отправиться поговорить с Мироновым, что мне, откровенно говоря, стоило сделать еще вчера. И я, возможно, так и поступил бы, если бы способность трезво мыслить не была подавлена такой болью, какую не испытывал еще никогда в жизни.

Но не успел я выйти из кабинета, как за распахнутой дверью обнаружилась тетушка. Ну самое время, черт возьми!

- Тетя, ты ко мне? - поинтересовался терпеливо, и получил в ответ пренебрежительное фырканье:

- А кого еще я могу искать в твоем кабинете?

Я хмыкнул. Похоже, сегодня у тети было со слухом все в порядке.

- У тебя ко мне что-то срочное? - уточнил быстро. - Мне нужно отойти по важному делу.

- Ты что, не найдешь времени на родную тетку, которая тебя воспитала?! - громко возмутилась тетя Рая и для верности шарахнула своей неизменной тростью по полу.

Вздохнув, я отошел в сторону, жестом приглашая тетю пройти в кабинет. Так и быть, пусть уж Миронов поживет еще немного целым и невредимым.

Когда тетушка величественно расположилась в кресле, я начал разговор первым:

- Тетя, если ты пришла, чтобы сказать, что была права в том, что Вера мне не подходит - то сразу говорю, я не хочу сейчас касаться этой темы. По крайней мере, пока сам не разберусь со всей этой историей.

- С чего ты взял? - подернула тетя плечами. - Вообще-то я пришла обсудить с тобой сам показ. По-моему коллекция вышла просто великолепная. Эти принты так подходят к воздушному крою платьев...

Дальше она начала распинаться о достоинствах представленных нами луков: и я слушал ее буквально вполуха. Руки так и чесались добраться до проклятого Миронова! Погруженный в свои кровавые фантазии, я обратил внимание на тетю лишь тогда, когда она вдруг сказала:

- Ты знаешь, а я вот одного никак не пойму! Кто тот парнишка, что обжимался с твоей невестой?

- Почему ты вдруг спрашиваешь об этом? - поинтересовался я резко.

- Я видела в тот вечер, как он о чем-то шептался с Марианной. Не думала, что у нее есть знакомые в твоей фирме. Он ведь на тебя работает, верно? Этот, как его...

- Миронов, - хрипло выдохнул я.

- Точно! Помнила ведь, что у него фамилия, как у какого-то знаменитого актера....

Дальше я просто не слушал. Вскочив от нетерпения на ноги, судорожно стал обдумывать услышанное. Сложить дважды два было не слишком трудно.

Вера считала, что ее подставили. А выгодно это было не столь многим людям. И у Марианны с Мироновым могло быть не так уж и много точек соприкосновения, помимо желания нагадить мне и Вере.

Он говорил, что трахал Веру раньше. Но как я мог забыть о такой излюбленной мужской забаве, как россказни на публику о своих сексуальных победах, причем чаще всего несуществующих? Чертов идиот!

Ну теперь-то уж я не собирался больше ждать! Пора было выбить из этого индюка всю правду!

- Куда ты, Русичка? - крикнула тетушка мне в спину, когда я спешно направился к двери.

Обернувшись, я заметил, как хитро блестят ее глаза. Господи! Она поняла все это раньше меня!

- Ты и сама знаешь, - ответил я и, уже у порога, снова повернулся и добавил:

- Спасибо, тетя! Я тебя люблю!

Путь до кабинета, где работал Миронов, я проделал почти бегом. Не терпелось расквасить эту лживую морду и выжать из него признания в том, что мне самому уже было достаточно очевидно!

- Да я на этом столько бабла срубил, что теперь могу до конца жизни не работать! - услышал я голос этой мрази в тот самый момент, как распахнул дверь.

Окинув взглядом кабинет, обнаружил там, помимо вальяжно раскинувшегося в кресле Миронова, только кавалера Репиной Ларионова. Жестом приказав ему выйти, я в пару шагов сократил расстояние до Миронова и, когда он при виде меня испуганно откатился к стене, отчеканил: