Книга Звезды в твоих глазах - Дженн Беннет

– Варг, естественно, пережил от этого очень неприятное потрясение, – продолжает Леннон, – он понятия не имел, что это было – привидение или же плод его воображения. Может, он уснул у костра и мальчишка ему попросту приснился. Чего он только про себя не передумал. Но это была его последняя ночь в тех горах, на следующий день они вернулись в город, он сел на самолет, улетел обратно в Штаты и отправился в Вайоминг, чтобы на следующий день уехать в Йеллоустоун. Варг жил на территории заповедника в общежитии с другими рейнджерами. Он поднялся в свою комнату на втором этаже, открыл окно, впустить внутрь немного воздуха, и вдруг увидел на невероятно высокой ветке дерева недалеко от себя все того же безмолвного мальчишку-солдата. Тот проследовал за ним до дома.

Мне на глаза наворачиваются слезы. Врать не буду: я на все сто процентов напугана.

– Круто… – шепчет Бретт.

– Какой там круто! – возражает Саммер. – И что же он сделал?

Леннон склоняется ниже к своим ногам, чтобы быть ближе к огню:

– Ну, он…

– Что он? – понукает его Саммер. – Что он сделал? Леннон вскидывает голову:

– Слышите?

– Заткнись, черт бы тебя побрал, – шепчет Рейган, явно напуганная. – Прекрати, Леннон.

– Что, испугалась? – спрашивает ее Бретт, теснее прижимая к себе. – О боже, ты же ведь вся дрожишь от страха.

– Эй! – кричит Леннон. – Я не шучу. Вы что, не слышите?

Вокруг костра тихо. До моего слуха доносится лишь мерный рокот водопада. И вдруг… О боже…

– Что это, блин, такое? – шепчет Бретт.

Со стороны палаток доносится шум, звук такой, словно…

Словно кто-то шурует в наших вещах.

Леннон жестом велит всем оставаться на местах, надевает на лоб небольшой фонарик, включает его, спрыгивает с камня и покидает гранитное убежище.

В моей голове проносится дюжина сценариев, один хуже другого. Я смертельно напугана, но все же не могу оставаться здесь, когда Леннон идет на встречу со своей смертью, поэтому вскакиваю, устремляюсь за ним во мрак и, ориентируясь по прыгающему лучу фонаря, догоняю.

– Держись за моей спиной, – шепчет он.

Я слышу, как остальные ребята спорят по поводу того, стоит идти за нами или нет. Вскоре они уже стоят позади нас, производя не меньше шума, чем таинственный чужак.

Звук наших шагов, когда мы подкрадываемся к палаткам, кажется мне оглушительным. Под ногами ломаются веточки. Раскатисто шуршат листья. Мы огибаем дерево, символизирующее собой внешнюю границу лагеря. Наши палатки разбросаны по территории, одни из них стоят ближе к реке, другие – к лесу. Первой идет палатка Леннона. Моя сразу чуть левее, у большого валуна. Мы незаметно пробираемся между ними, следя за каждым шагом. Я слышу какой-то шум, но от глухого рокота водопада в голове все путается. Я безумно смотрю по сторонам, стараясь определить источник опасности, но тут Леннон, не оборачиваясь, протягивает назад руку, чтобы меня остановить.

Сердце чуть не выпрыгивает из груди. И в этот момент у самой реки я вижу его.

В нескольких ярдах впереди высятся темно-синие силуэты палаток Рейган и Бретта, их купола напоминают собой иглу, выросшие на темном берегу реки.

С одной из них явно что-то не так. Она должна быть совсем не такой формы и напоминать половинку огромного футбольного мяча. Когда на нее падает луч фонаря Леннона, к свету поворачивается исполинская темная фигура.

13

Черный медведь.

Огромный черный медведь.

Огромный черный медведь, терзающий палатку Бретта.

К нам подходят остальные ребята, по моему телу прокатывается волна потрясения. Рейган врезается мне в спину, и я чуть не лечу вперед. Саммер в ужасе вскрикивает.

– Господи Иисусе, – шепчет Бретт, увидев медведя. – Господи Иисусе, Господи Иисусе!

В голове пусто. Каждый нерв тела превращается в струну.

И медведь, будто услышав мои душераздирающие мысли, поднимает голову и принюхивается. Отражая свет лампы Леннона, его маленькие глазки приобретают оттенок ликера «Шартрез».

– Не двигайтесь, – бросает через плечо Леннон, – и ни в коем случае не бегите, а то он может погнаться.

И что нам тогда, нахрен, делать? Порывы ветра доносят до нас мускусный запах медведя, и мои ноги сами хотят броситься наутек, презрев все предупреждения Леннона.

Мы все молча стоим. Смотрим на него. А он на нас. Опять принюхивается и лижет огромным розовым языком щеку на своей морде. Совершенно нас не боится, но ему любопытно. Медведь отходит от палатки Бретта, по пути кромсая лапой ткань.

Он вот-вот на нас набросится.

Мы сейчас умрем. Если история Леннона меня напугала, то теперь я каменею от ужаса. Делаю судорожный вдох. Как же мне хотелось бы, чтобы рядом сейчас оказалась Андромеда. Она облаяла бы медведя и заставила его подчиниться.

Или же просто поджала бы хвост и убежала, то есть совершила бы маневр, который сейчас так хочется проделать мне.

– Эй! – кричит Леннон громоподобным голосом, от которого я подпрыгиваю на месте. – А ну убирайся отсюда! Убирайся, я тебе говорю!

Он машет руками над головой с таким видом, будто вырядился на Хеллоуин вампиром, чтобы пугать маленьких детей. Только вот в голосе его слышится неподдельная ярость. И этот голос, сильный и глубокий, несется над рекой, а потом отскакивает обратно оглушительным эхом.

Теперь внимание медведя приковано к нам. Он на полшаге замирает, поднимает в воздух огромную лапу, его голова застывает на месте.

Леннон прыгает в его сторону – на один-единственный, хотя и большой, шаг. И при этом опять оглушительно ревет. Перед моим мысленным взором мелькают образы того, как он глупо бросается на медведя. Кровь. Крики. Ужас. Это происходит чуть ли не наяву, я настолько напугана, что не могу предпринять ровным счетом ничего, чтобы предотвратить беду.

– Я же сказал тебе – убирайся! – орет Леннон, несколько раз громко всплескивая ладонями.

Потом хватает что-то с земли и швыряет в медведя. Может, камень? Этого я сказать не могу, но он попадает медведю прямо в нос.

ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?

Зверь после удара отряхивается. Мое тело готовится броситься наутек. И тут…

Его большое, шерстистое тело медленно поворачивается. Медведь неуклюже уходит, попутно круша в два шага палатку.

Леннон опять хлопает в ладоши и идет на него – медленно и осторожно. Кричит, будто собираясь пустить галопом коня. Медведь набирает скорость и скрывается в темном лесу.

Ушел.

Я вглядываюсь в опушку леса до рези в глазах. Неужели действительно ушел? Или просто одурачил нас, чтобы потом вернуться и наброситься, встав на задние лапы? Стоп, а черные медведи вообще встают на задние лапы? Или так могут только гризли? Этого я не знаю. А почему не знаю?