Книга Академия Грайн. Выпускной курс - Кристина Кандера

У Жана появилась идея. Набрав в легкие воздух, как перед прыжком в воду, он резко дернулся в сторону и ухватился за оружие. Стрелять его учил брат, так что даже без очков, Жан вполне мог нащупать… все что нужно было нащупать. Ну а выпустить автоматную очередь в расплывающиеся перед глазами пятна — что может быть проще?

Но он не успел. Удар и дрожащие руки выпустили оружие. Жан дернулся, чтобы подобрать, но ему даже наклониться не дали. Что-то холодное прижалось к его лбу.

— Гардов? — раздался сверху незнакомый голос. — Кто из вас Егор Гардов?

ГЛАВА 6

Приходить в себя было трудно. Егору казалось, что он плавает под толщей воды и никак не может собраться с силами, чтобы выплыть на поверхность и глотнуть воздуха полной грудью. Да что там выплыть, даже открыть глаза было делом нереальным. Веки словно склеились между собой и для того, чтобы снова взглянуть на мир, требовалось как минимум хирургическое вмешательство.

И мысли… Они были вялыми, неповоротливыми. Память не торопилась возвращаться.

Егор снова и снова пытался открыть глаза. Сосредоточился на этом, попытался даже кулаки сжать, но не получилось. Тело не чувствовалось совершенно. И это напугало его куда сильнее всего остального. Сердце лихорадочно забилось в груди, точно бы пыталось проломить грудную клетку и выпрыгнуть на поверхность, покинуть недееспособное уже тело.

Гардов собрал все силы, напрягся и… у него получилось. Наполненные свинцовой тяжестью веки чуть приоткрылись, яркий свет резанул по глазам, вызывая непроизвольные слезы, в ушах зашумело, а предательское сердце заколотилось с такой силой, что того и гляди точно выпрыгнет.

Сквозь шум в ушах послышался раздражающий тревожный писк, затем какие-то неопознанные звуки, что-то кольнуло в руку и… все закончилось. Боль, шум, даже биение сердца пришло в норму, а Егор снова провалился в темноту.

Когда он в следующий раз пришел в себя, все было иначе. Куда-то подевалось давящее ощущение в груди, сердце билось ровно, размерено, вторя тихому писку… определенно медицинских приборов.

Егор лежал на чем-то средне-жестком, кажется, по грудь чем-то укрытым, а легкое онемение подсказывало, что в таком положении он провел довольно долго.

И память… Она вернулась, вытаскивая на поверхность сознания картинки недавнего прошлого. Впрочем, насколько это пршлое было недавним, гГардов не имел ни малейшего представления. Последнее. Что он помнил, это слабый писк Ландье о том, что их окружают… Помнил, как с трудом поднял голову, попытался сфокусироваться на приближающемся темном пятне, которое определенно являло собой человека… Кажется, кто-то звал его по имени, но в этом Егор уже был не так уверен.

Сознания он потерял почти сразу.

Гардов прислушался, затем осторожно втянул носом воздух.

Больница.

Присущие ей запахи не спутаешь ни с чем, а писк приборов красноречиво говорил о том, что его догадки верны.

Осторожно, стараясь не выдавать того, что он уже пришел в себя, Егор приоткрыл глаза. Немного подождал, чтобы привыкнуть к свету, а затем все же огляделся по сторонам.

Он определенно находился в больничной палате. Лежал на узкой койке, укрытый по грудь тонким казенным одеялом, от его правой руки куда-то вверх тянулась тонкая трубка капельницы, к пальцам рук и, кажется, ног были прикреплены датчики, где-то за границей видимости тихо попискивали приборы.

Странно, как он здесь оказался. Их все-таки отыскали? Или ребята, добравшись до Грайна первыми, сообщили о произошедшем в горах и на поиски отправили группу. Скорее всего, так и было.

Что ж, Егор слабо усмехнулся, хорошо то, что хорошо заканчивается. А поскольку он жив, то все определенно закончилось хорошо.

Следующие сутки прошли словно в тумане. Егор спал, просыпался, получал свою долю уколов и лекарств и засыпал снова. Думать не хотелось, вспоминать и анализировать произошедшее во время практики — тоже. Ему даже разговаривать не хотелось, к счастью никто и не требовал от него разговоров. Даже доктор, посещавший палату Гардова с завидной регулярностью, больше говорил сам, рассказывая, что именно он делает, какие лекарства прописывает и какого эффекта ожидает от своего лечения.

Егор не спорил. Сил не было. Единственная его просьба заключалась в том, чтобы чересчур внимательный доктор не пытался накачать его снотворным. Почему-то Гардову казалось, что для него важно сохранить ясный рассудок.

Доктор его выслушал, понимающе покивал головой, соглашаясь, и… приказал молоденькой медсестричке вколоть пациенту положенную ему долю снотворного.

«Вот козел! — успел подумать Егор перед тем, как снова провалиться в забытье».

Когда Гардов в следующий раз открыл глаза, то оказалось, что в палате он уже не один. На неудобном больничном стуле, придвинутом почти вплотную к кровати, сидел Роан Шермер. Он постарался устроиться с максимально возможным комфортом, на первый взгляд казался совершенно расслабленным и полностью поглощенным чтением — в руках у Роана была черная папка.

Но стоило Егору чуть шевельнуться, как Шермер-старший тут же оторвался от своего занятия и поднял голову, пристально всматриваясь в лицо парня.

— Здравствуйте, Егор, — поприветствовал он молодого человека, стараясь придать своему лицу максимально дружелюбное выражение.

— З-здравствуйте, — не слишком уверенно ответил Егор. С дружелюбием Роан определенно перестарался и гардов почувствовал, как между лопаток скользнула ледяная змейка страха. — А…

— Как ваше самочувствие? — с вежливой улыбкой продолжил Роан.

— Да жив и хорошо, — буркнул Егор, непроизвольно поеживаясь под тонким больничным одеялом. В душе у него царила настоящая сумятица. Что потребовалось отцу Лиз в его, Гардова, палате? Вот что?

Ощущение надвигающихся неприятностей нарастало. Егор слишком хорошо знал этот мир и прекрасно осознавал свое в нем место.

Не надо было быть гением, чтобы не догадаться — произошедшее в горах далеко не рядовой случай. Это трагедия. Преступление. Погиб студент и хорошо если один (что случилось с Ландье, Егор не знал, как не знал, выжил ли Туров и не пострадали ли остальные студенты). А значит, за все это кто-то должен будет понести наказание. И не надо было долго думать, чтобы понять — лучший козел отпущения он, Егор Гардов. Не для того ли Шермер сейчас явился к нему в больницу, чтобы сообщить об этом?

— Ну что вы, Егор. Жизнь ценна при любом раскладе.

— Угу.

— Я должен выразить вам свою признательность, Егор. Ребята мне все рассказали. Если бы не вы, то… даже не знаю, чем бы все это закончилось.

— Да ладно, — Гардов с трудом удержался от гримасы. Вот только титула всеобщего спасителя ему и не хватало для полного счастья. — Лагодин куда больше…

— Не стоит, Егор, не стоит, — мягко перебил его Роан. — Стас мне все рассказал. В том, что ваши одногруппники остались живы, целиком и полностью ваша заслуга. Если бы не вы, то жертв было бы куда больше.