Книга Академия моего сна. Король кошмаров - Мария Дубинина

Она отошла и встала у двери, и через пару минут в нее тихо постучали. Сути посмотрела на меня, и я кивнула.

— Заходите, ребята, — Сути впустила в комнату Шанти, Аню, Рилана и Эрта. Последний выглядел особенно сконфуженным, хотя обычно вообще не отличался эмоциональностью. Вся эта компания выстроилась в линеечку и смотрела на меня с таким виноватым видом, вместе и по отдельности, что захотелось немедленно расплакаться.

— Кто-то умер? — осторожно спросила я. Очень надеюсь, что шутка останется лишь шуткой, а то так и сглазить недолго.

— Ты как? — так же осторожно поинтересовался Шанти, не делая попытки подойти.

Ох, чую, неспроста все это.

— Да нормально я. Лучше скажите, что с Николаусом? Он в порядке? Что на него нашло?

Шанти побледнел. На нем уже были привычные очки, и он торопливо поправил их указательным пальцем. Я села ровно и накинула одеяло на колени.

— Так, не знаю, что происходит, но лучше скажи все прямо, как есть. А то у меня ощущение, что меня отпевать пришли.

Сказала и сама ужаснулась. Вот ведь пошло-поехало, один сплошной кладбищенский юмор, а ведь некромант здесь не я.

— Ник отлеживается под наблюдением специалистов, — за всех ответила Аня, и даже Рилан не спешил разбавлять обстановку непринужденной трескотней.

— Я немного перестарался, и футбольное поле пока закрыли для восстановления, — смущенно прогудел Эрт.

Как мне потом объяснили, на занятиях по его профильной стихии — Земле — он открыл в себе способность вызывать землетрясения неосторожными движениями. Топнув на эмоциях ногой, он поронял всех, кто был на поле, и, судя по всему, повредил саму снопространственную ткань, из которой его создали.

— Ник не стал бы на тебя нападать, — уверенно заявил Шанти. — Ни на кого бы не стал. У него есть подавитель жажды, Ник только утром его обновлял.

— Подавитель жажды? — уточнила я.

— Вампиры в нашем с ним мире пьют человеческую кровь ради магии, — нехотя пояснил Шанти. — Она дает им возможность колдовать и усиливает природные физические способности. Без крови сначала они становятся слабыми, а потом умирают, потому что сотворены магическими существам, то есть без магии жить не могут.

И Нику приходилось ограничивать свои потребности в чужой крови, чтобы мирно существовать в стенах академии, хотя для него было тяжело и даже опасно. Я и представить себе не могла, что он шел на такие жертвы, чтобы учиться вместе с Шанти.

— Я тоже так думаю, — вдруг сказал Рилан. — Я считаю, что Ник не мог просто взять и слететь с катушек. Он нормальный парень.

Судя по взглядам друзей, все они считали так же. И я тоже.

— С Николаусом что-то происходит, — сказала я. — И мне кажется, не только с ним.

Никто, кроме Брэна, Ника и Шанти, не знал о моих сложностях со снопространством, поэтому и не придал значения последним словам.

Аня хлопнула в ладоши.

— Ладно, Соне надо отдохнуть, а нам всем выспаться перед завтрашними парами. Рилан, ты сделал домашнее задание по лекарственным растениям?

— Нет…

— Тогда почему ты еще здесь?

Аня подтолкнула рослого парня, выше нее почти на две головы, а за ней потянулись Эрт и Сути, которая пошла в “ванную”.

Задержался только Шанти.

Я молча подвинулась, залезла на кровать с ногами и закуталась в одеяло. Шанти подошел, постоял немного и сел в ногах.

Горел ночник, по углам клубились тени, сквозь щели в торах просачивалась ночная тьма — не настоящая, а такая, какой она могла бы быть, если бы была на самом деле.

Мы молчали.

— Ты будешь винить Ника? — спросил Шанти.

— Нет.

— А бояться будешь?

Я не смогла солгать.

— Наверное, буду. Поначалу.

Картина оголенных клыков совсем рядом с моим лицом была еще слишком свежа в памяти, чтобы отмахнуться от нее.

— От твоего страха он будет страдать еще больше, чем от ненависти.

Мне нечего было ответить. Сказать, что все хорошо и я уже забыла, значит откровенно солгать. Я боялась своих кошмаров, испугалась тени, вылезающей из мусорки возле спортзала, но прийти в ужас от того, кого считаешь своим другом — это вдвойне страшнее.

Я посмотрела на Шанти и вдруг почувствовала желание расплакаться вот прямо сейчас. Недолго думая, я так и поступила.

— Соня! — ужаснулся Шанти и едва не отскочил. — Не надо плакать!

Но я уже начала, и меня было не остановить.

Я решила разом оплакать и полученный дома стресс, и развороченные тетиными словами воспоминания об отце, и ужас от нападения Николауса, и для кучи еще — весь тот сумбур, что со мной творится, начиная от падения сквозь снопространство и заканчивая кошмарами.

— София! Ты спишь?

Мы с Шанти одновременно замерли, услышав этот голос. В дверь легонько постучали, и вопрос повторился. Шанти вопросительно приподнял брови, я отрицательно замотала головой. С одной стороны, я страшная, зареванная и сопливая, а с другой… С другой я просто не хотела сейчас видеть Брэна. Сейчас я хотела остаться с Шанти.

Он протянул руку и сжал мою ладонь. Мы сидели, не шевелясь, пока Брэн не оставил попытки дозваться меня и не ушел.

— Разве не лучше, если тебя будет утешать твой парень? — спросил Шанти.

— А ты не справишься?

Он усмехнулся и перебрался поближе ко мне. На полутороспальной кровати нам было не то чтобы тесно, но и особо не разойдешься. Впрочем, мы и не спать вместе собирались. Я привалилась к плечу друга, все еще часто всхлипывая и шмыгая носом, а он обнял меня одной рукой.

— Не знаю. Если честно, то я не очень умею утешать и успокаивать. Девушек особенно.

— Тогда тебе пора учиться, — пробормотала я, старательно удерживая сопли, рвущиеся на свободу. Вот она, суровая реальность, плакать красиво, как диснеевская принцесса, я не умела. — И почему не знакомишь нас со своими пассиями?

— Па… пассиями? Какими именно?

— Я видела уже двух. Их что, больше?

Черт. Неужто и правда ревную?

— Это не пассии, это просто знакомые с факультета.

— Эти две были с разных факультетов, — педантично заметила я и всхлипнула. Не стоило забывать, что я пока все еще дева в беде.

Шанти явно занервничал и сделал попытку улизнуть.

— Поздно уже, я пойду, наверное.

Он сел на кровати и я вцепилась в его локоть, как клещ.

— А можешь не уходить?!

Шанти удивленно обернулся.

— В смысле?

— В самом прямом. Я боюсь оставаться одна.