Книга Цена притворства - Снежана Черная

Здешние красоты я уже успела бегло осмотреть из окна спальни, но оно выходило на другую сторону, и кое- что я оттуда увидеть не могла. А именно - тёмный лакированный бок иномарки, небрежно оставленной между деревьями. И это был определённо не папин чёрный джип… Его самого, кстати, как и Бультерьера, нигде не было видно.

Сердце сделало кульбит и упало камнем вниз. Бультерьер меня бросил! Одну! В лесу! Меня нашли и собираются завершить начатое…

Повинуясь минутному импульсу, я уже хотела сорваться и в панике броситься бежать куда глаза глядят. Я даже подскочила к входной двери, намереваясь её распахнуть, но в этот же момент жёсткий голос Бультерьера меня остановил.

- Она ничего не должна знать! - отчеканил он грубо.

В его голосе отчётливо слышалась неприкрытая угроза, и я даже оторопела на мгновение.

- Снайпер, ты в своём уме? – отозвался невидимый собеседник, – Тебе жить надоело?

Разговор происходил прямо за дверью, и я застыла, прижавшись к ней лбом.

- Хватит, - глухо ответил как отрезал Бультерьер, - Ася теперь моя! А свою женщину я не намерен отдавать ни семье, ни Бестужевым, ни Рамзаю.

- Тебе враги сейчас не нужны, - не сдавался второй мужчина. Его голос был мне определённо не знаком. Между тем мужчина продолжал:

- Затеять с ними войнушку – это самоубийство.

- Возможно, - отозвался Бультерьер после короткой паузы, - но мне сейчас есть за что воевать.

Послышался звук шагов, я тут же отпрянула от двери и торопливо вернулась в спальню, тихо притворив за собой дверь. Сердце колотилось о рёбра, а саму меня потряхивало. Да что там потряхивало, меня трясло конкретно!

Я начала ходить из угла в угол, пытаясь переосмыслить услышанное. Подслушанный разговор меня пугал, но вместе с тем радовало то, что Бультерьер не собирается меня отдавать врагам. Только… с какой стати я теперь его женщина? Допускаю, что между нами образовалась некоторая симпатия и произошедшее нас сблизило. Но от обычной симпатии и до «моя женщина» ещё долгий путь, а конфетно-букетный период Бультерьер, видимо, решил перескочить. Чушь какая-то…

- Проснулась?

Я резко обернулась на голос – Бультерьер стоял в дверях, засунув руки в карманы, и смотрел на меня, как будто сканировал, считывал информацию своим ледяным и пронизывающим взглядом.И я тоже на него смотрела, застыв и не в силах произнести ни звука. Наверное, у меня было всё на лице написано, или же он обладал звериным чутьём, но чем дольше мы переглядывались, тем больше мужчина хмурился.

А я? Мне-то как поступить сейчас? Молчать и дальше мучаться подозрениями или решить всё здесь и сейчас? Инстинкт самосохранения отчаянно призывал к молчанию. Вот только не могу я так, не хочу! Прятать голову в песок не мой метод, и меняться под воздействием ситуации я не буду.

К тому же было что-то ещё. Что-то, что заставляло оставаться честной, прежде всего перед самой собой, и признать, что подслушанное принесло мне удовлетворение. Извращённое и совершенно абсурдное в данной ситуации. А может, я и есть извращенка?

- Мне нужно позвонить, - выдавила я из себя, не прекращая зрительного контакта.

- Кому?

- Тохе.

- Нет.

- Почему?

- Он мне не нравится.

- Знаешь, ты тоже не красавчик.

Прищурился. Наверное, злился. К чёрту!

- Ладно, тогда другой вопрос, точнее, два вопроса, - выпрямившись и приняв позу сахарницы, я выдохнула, заставляя себя собраться с силами.

- С кем ты только что разговаривал и зачем ты меня спас? – выпалила на одном дыхании.

Он подошёл и, чуть склонившись надо мной, прошептал:

- Тебя не учили, что подслушивать не хорошо?

- Я нормально спросила. Нормально ответь, пожалуйста.

- А ты уверена, что хочешь знать ответ, принцесса? Поверь, есть вопросы, которые лучше не задавать.

И снова скрытая угроза в голосе. Снова его пронизывающий насквозь взгляд.

- Уверена, - прошептала и чуть не подавилась вдохом.

Выпрямился, всё так же глядя на меня, но я взгляда не отвела. Лишь судорожно вздохнула, отметив про себя, как сильно я сейчас боюсь его молчания.

- Потому что хочу тебя, - ответил он, неотрывно глядя мне в глаза, - в постель свою тебя хочу. Довольна?

Наверное, услышанное очень красочно отразилось на моём лице, потому как, заметив мою реакцию, Бультертер усмехнулся и поинтересовался:

- Что-то ещё, принцесса?

- Не называй меня так! Мне не десять лет и я не одеваюсь в розовое, - пролепетала я невпопад.

Стальные глаза смерили меня от пят и до макушки, как будто раздели до гола, и я сейчас стою перед ним даже не в розовом, а абсолютно голая!

Вспыхнув, я тут же плотнее запахнула на груди рубаху, чем вызвала его скептическую улыбку, типа «чего я там не видел».

- А почему… почему ты тогда не взял меня ночью?

В ответ тишина. Не знаю даже, кому было тяжелее в этот миг: мне спрашивать или ему отвечать. Ведь я видела, что каждое слово давалось ему с трудом. Не потому что стыдно а потому что не хочет, чтобы я знала. Это было страшно. Наблюдая, как в звере идёт адская внутренняя борьба, я даже забыла, как дышать.

- Потому что я люблю тебя…

* * *

Нет ничего печальнее, чем несоответствие желаний и возможностей. Особенно если желания берут верх. Наблюдая за ней в обычной жизни, Снайперу пришлось осознать это в полной мере. Одно дело, когда тебе чуть больше двадцати и ты только что дембельнулся: устремления, цели, смелые планы на будущее — что может быть естественней? Женщины, даже самые недоступные, кажутся всего лишь крепостью, которая рано или поздно сдастся под твоим напором.

Другое дело сейчас, когда тебе хорошо за тридцать… а ей всего восемнадцать и она обещана другому…

Что в ней? Что ему до неё?! Этим вопросом Снайпер задавался тысячу раз и тысячу раз тут же сам себе отвечал – всё! В ней вся его жизнь!

Это безумие, наваждение, возможно - самообман: где она а где он! Он и не претендовал. Данила Снайпер просто тихо радовался, что иногда мог её видеть.

Он знал о ней всё — что она любит, чего терпеть не может, он даже мог отгадать, что она сделает или предпримет в следующую минуту. Она же не знала о нём ничего.

И Данила, будучи настолько в неё влюблённым, готов был скрывать свою сущность, притворяться кем угодно, лишь бы не спугнуть.

Ему казалось — это было так давно, что и не с ним вовсе происходило.

Все участники былых событий или отбывали пожизненные сроки, или почили навеки. Кто-то с почестями на последнем пути — их похороны прошли если не по-королевски, то как минимум по-княжески. А кто-то бесславно, в местах неизвестных, в болоте или в заброшенном песчаном карьере.