Книга Одна ошибка - Екатерина Кариди

Она резко поднялась и направилась прямиком в картинную галерею.

***

В любом уважающем себя старом замке имеется такое забытое помещение, в котором хранятся портреты предков. Посещают это место крайне редко, как правило, с целью добавить к коллекции важных ликов еще один. Ибо здесь собрана вся семейная история.

Хроники княжества Савостия восходили своими корнями аж к правлению самого Пепина Длинного. Именно при том легендарном короле их предок лорд Хьюгерт получил титул князя за то, что прикрыл собой короля в сражении. А это как-никак, семь веков с лишним. Соответственно, и галерея предков в замке была весьма обширная и старая. На некоторых портретах лак так потемнел и растрескался, что и лиц почти не разобрать.

Разумеется, там был и портрет самой Изабеллы, сделанный в тот год, когда ей исполнилось восемнадцать. Висел ближе всего к входной двери, она мельком скользнула по нему взглядом. Рядом были портреты отца и матушки, Изабелла вздохнула, глядя на них. Задержалась на миг и прошла дальше, вглядываясь по ходу движения в лица на картинах и пытаясь вспомнить, что именно видела в том сне.

Она уже дошла почти до самого конца старой галереи, увешанной портретами, и все не то… И вдруг глаз зацепился за знакомую деталь. А сердце екнуло — оно.

Но что оно? Убей Бог, Изабелла не видела в этой картине ничего необычного. Пра-пра-пра… она уже не знала, родственницей в каком колене ей приходилась изображенная на потемневшем от времени полотне женщина. Там и лица-то почти не было видно, а пол можно было определить чисто условно — по одежде. Хотя, в те времена одежда…

Почти вплотную рядом с ней висели еще какие-то портреты далеких предков в латах, с одной стороны и с другой. Изабелла склонилась к самой картине и, пытаясь понять, зачем это ей снилось, и провела рукой по холсту.

Свеча, которую она держала в руке, тут же потухла, а ее как будто что-то толкнуло в спину. Она покачнулась и случайно оперлась рукой о тяжелую раму. Раздался скрип, кусок стены, оказавшийся замаскированной дверью, подался под ее рукой, и Изабелла провалилась в темное пространство.

***

В первый момент, когда оказалась на полу в потайной комнате, был шок. Потом она немного успокоилась, тряхнула рукой, горячий воск обжег пальцы. Неприятно. К тому же, ничего не видно. Но жалких крох ее магии должно было хватить для, чтобы создать маленький светляк. Зажгла свечу, стало светлее, теперь можно было осмотреться.

Потайная комната была маленькой, примерно пять шагов на шесть. Письменный стол у стены, стул. На столе подсвечник, свечи в нем. Имелись тут и письменные принадлежности. У противоположной стены стоял стеллаж, на его полках лежали свитки пергамента. Одни совсем древние, другие…

Об этом потайном кабинетике она понятия не имела. Изабелла зажгла свечи в подсвечнике, и подошла к стеллажу. Некоторое время стояла, не решаясь коснуться, потом взяла с полки свиток. Стала просматривать один, другой, еще и еще. Но когда развернула следующий…

— Ах вот оно что!!? — в сердцах выпалила она.

Швырнула свиток на стол и вылетела из потайной комнаты.

глава 39

Боже, как это было… Обидно!

Хотелось взять его за грудки, тряхнуть как следует и спросить:

— Так вот из-за чего все?!

И расхохотаться ему в лицо.

Глупо!

Она уже промчалась почти половину галереи, и только потом вспомнила, что не заперла дверь в потайную комнату. Надо вернуться, закрыть. Надо вернуть все как было. Потому что она владетельная княжна Савостии, черт побери, и привыкла к ответственности и порядку!

Изабелла замерла, сжимая кулаки, повернулась и пошла назад. То, что хранилось в этом тайнике, было слишком ценно, чтобы бросить все так, на произвол судьбы. Вернула на место свитки, загасила свечи.

Потом стала закрывать потайную дверь, скрытую портретом пра-пра-прабабки в черт его знает, каком мохнатом колене. "Прекрасную леди Эстель", которой тоже когда посчастливилось выйти вторым браком за одного из Аргантарских, оттуда, оказывается, и пошел весь этот проклятый сыр-бор. Подумать только! Семьсот лет! Яростный смех душил Изабеллу стоило ей об этом вспомнить.

Она уже закончила, когда сзади раздался вскрик. Изабелла чуть не подскочила от неожиданности.

— Миледи, Изабелла! Там еще… Там… — послышался взволнованный голос.

Гриен. Она обернулась.

У старого управляющего был ошарашенный вид. Он растерянно смотрел на портрет, на дверь, и нелепо взмахивал руками. В конце концов, застыл, прикрыв рот ладонью.

— Вы знали? — спросила Изабелла.

Ее управляющий прокашлялся и поправил воротник.

— Я предполагал, миледи, — мужчина скривился, как будто сглатывал огромный колючий ком. — Что в день, когда его величество Норберт Аргантарский приехал сватать вас, миледи, был подписан некий договор. И еще разное… кхммм… Но меня при этом не было.

— Отлично! — пробормотала она про себя и пошла прочь.

А старик за ней, словно и не было этой темы, догнал ее и начал, заглядывая в лицо:

— Миледи! Там прибыл еще один гость. И мне кажется, что назревает новый поединок.

Он округлил глаза и приоткрыл рот, ожидая ее реакцию.

— Это просто чудесно! — рявкнула Изабелла.

Опять! Как же они достали ее с этими своими поединками! Ее прямо распирало от возмущения, женской обиды и злости.

Поединок, значит?! Хорошо! Она снова поднялась на стену.

***

Там в шатре, где накрыли столы для господ «гостей», обстановка сначала была крайне натянутой. Воздух звенел напряжением, хоть топор вешай. Мужчины устроились каждый в своем углу, ели, настороженно разглядывая друг друга исподлобья.

Но доброе вино сделало свое дело, и вскоре Линдосский разговорился. Даже Ле Оруэ соизволил вставить несколько слов. Сам Норберт не мог из себя и пары слов выдавить, его как будто сковало всего. Закручивалось спиралью и росло в груди странное беспокойство. Дракон внутри рвался, чувствуя какую-то опасность, и не понимал, откуда она исходит. Он почему-то ощущал Изабеллу, и как будто не ощущал. И сходил с ума из-за этого.

Вино? Оно не брало его совершенно. Не было вкуса у еды. Странное, идиотское предчувствие, как будто что-то должно случиться, а он не властен это изменить.

Зато Карл, похоже, набрался и пришел в хорошее расположение духа. Норберт завидовал ему. Старина Линдосский никогда не мог долго молчать и дуться, его тянуло на общение. Они с Ле Оруэ уже сидели за одним столом и обсуждали особенности охоты в своих герцогствах.

— Мне бы ваши заботы, — пробормотал Норберт сквозь зубы.

И снова уставился на прикрытый полотном проем шатра. Вдруг полотно поднялось, в шатер заглянул его человек и поклонился, испрашивая разрешения: