Книга Плохие девочки не плачут. Книга 3 - Валерия Ангелос

— For sure. (Безусловно) We’ll enjoy (Мы насладимся), — обещает мой спутник.

И всем своим видом показывает, что уже наслаждается.

— L’amour pur est une drogue dure, il faut trouver la rélation qui ne provoquera jammais l’overdose, mais au contraire, l’extase éternelle, — говорит Дитц.

И я нифига не врубаюсь. Неужели трудно дать перевод? Хотя бы субтитрами пустить?

Следует обмен французскими фразами, потом с нами прощаются до лучших времен и отпускают в свободное плавание по второму этажу.

Только тут, освободившись от основного источника волнений, замечаю фонтан. Вообще, трудно не заметить гигантский фонтан посреди бального зала. Но люди снуют вокруг, яркие костюмы и маски, Moscow Calling на полную громкость. Плюс все эти «любовницы любовников» и «любовники любовниц» — изрядно напрягает и сбивает с толку.

— О чем вы говорили? — начинаю допрос, отчаянно стараюсь не растерять энтузиазм, разрываемая сотней других, гораздо менее значимых вопросов.

— Фонтан тебе не нравится? — зрит в корень изощренный мучитель.

Вот ведь экстрасенс, безошибочно отыскал слабую точку.

— Нравится, — еще пытаюсь бороться, однако тщетно, поток сознания вырывается на волю и не спешит заткнуться: — Ну, хоть убей, не понимаю, зачем здесь фонтан? Тем более, такой огромный, не такой огромный как поющий из Барселоны, но все равно здоровенный. Что за желания у этого Дитца? Конечно, вписывается все нормально, даже удивительно… я бы не поверила, что может вписаться, если бы не увидела лично… просто… он это серьезно?! Фонтан… честно, за гранью! И эта тяга ко всему французскому — Луара, замок, словечки. Если не хочешь признаваться, о чем вы говорили, то молчи. Только скажи… тебе действительно плевать на Сильвию? Неужели совсем не беспокоит ее поведение, даже забавляешься, наблюдая… да или нет?

Он подает мне бокал шампанского, ловко заимствованный с подноса, проходящего мимо официанта.

— Настоящая любовь — наркотик, и нужны такие отношения, которые не приведут к передозировке, а заставят получить экстаз, — говорит фон Вейганд.

В очередной раз хочется вцепиться ногтями в его самодовольную физиономию.

— И в каком месте это ответ на вопрос? — срываюсь на истеричные ноты.

— Так сказал Дитц, почти так, только по-французски, — объясняет он тоном, которым родители урезонивают непослушных детей.

— А дальше? — живо интересуюсь я.

— А дальше скажу, что принципиально не реагирую на глупые высказывания, однако вновь и вновь делаю исключения для тебя. Всему приходит конец, и думаю, нам не стоит злоупотреблять, превышая допустимые лимиты.

— В общем, на сегодня предел откровенности исчерпан, если никто из нас не планирует нарваться на неприятности, — резюмирую с грустью.

— Точно, — заговорщически подмигивает фон Вейганд. — Теперь предлагаю смотреть шоу. Ты же хочешь узнать, почему замок называется Rouge?

И свет потух.

Literally (В прямом смысле).

Глава 4.3

Резко умолкла музыка, по залу пронесся возмущенный гул. Я не успела испугаться, потому что сильная рука властно легла на мою талию, притягивая ближе и ограждая от всех мировых напастей. Воображение начало рисовать зловещие картины, объясняющие происшедшее. Террористический акт, нападение враждебных пришельцев, апокалипсис, не свершившийся по графику пару дней назад, вдруг решил «лучше поздно, чем никогда». На самом деле, много вариантов. А мы как лохи без охраны.

— Черт, — выдохнула я.

— Не ругайся, — строго произнес фон Вейганд.

Красновато-серебристое сияние озарило помещение, изгоняя страхи. Заиграла чарующая мелодия, щемящая, пробивающая на слезы, проникающая в душу, вынуждающая сердце болезненно сжаться. Что-то знакомое, вероятно классическое и популярное, однако ценитель из меня паршивый, ничего не отличаю.

Оглядываюсь по сторонам, не нахожу ни источника звука, ни источника света. Или плохо стараюсь, или спрятано хорошо.

Освещение постепенно набирает обороты, багрянец поглощает серебро, отбрасывает причудливые блики на силуэты гостей, устраивает дьявольскую пляску среди сверкающего многообразия масок и костюмов. Окрашивает все в бордо.

Фонтан оживает. Струи становятся выше, растет напор, и вскоре цвет воды меняется. Сначала слегка розовеет, но вскоре обретает яркость.

— Что это? — губы еле шевелятся, получается очень тихо, почти не слышно.

— Разве не видишь? — он способен разгадать даже мое молчание.

Зрелище пугающее и завораживающе одновременно. Мелодия сменяется в такт перемене ощущений, становится мрачной и угрожающей. Танцующие струи фонтана поразительно, просто невероятно напоминают…

— Кровь.

Вздрагиваю, когда горячее дыхание касается виска.

— Вряд ли настоящая, — нежный поцелуй в щеку. — Только шоу.

Допускаю, что ненастоящая, но сходство натуральное. Это не может не действовать на нервы. Стремительно расшатывает нестабильную психику и подталкивает на край. Хотя пресловутый край — мое все, регулярно там обитаю.

На сцене возникают жонглеры и акробаты, начинают роскошное представление, чуть позже к ним присоединяются факиры, повелители пламени. Однако мое внимание намертво приковано к фонтану.

Кровавый фонтан — не каждый день наблюдаешь, да?

Свет играет тысячей оттенков красного. Музыка закрепляет гипнотическое воздействие, ввергает в транс. Осознаю, физически не могу отвести взор. Выступление остается на заднем плане, полностью вытесняется и не задерживается в памяти. Сквозь бесноватое движение огней, сквозь завораживающий танец фигур в пестрых одеждах смотрю на темные воды, погружаюсь в них мысленно, страшусь и желаю.

Чей-то взгляд обжигает меня, разрядом молнии врывается в беззащитное тело. Передает эмоцию столь сильную, что разрушает ступор.

Поворачиваюсь и вижу ее.

Совершенно посторонняя женщина, чужая и незнакомая. Она одета в белое платье, стилизованное под римскую тогу. Одно плечо обнажено, на втором ткань скреплена крупной брошью. Черная повязка с прорезями для глаз закрывает верхнюю часть лица.

Фортуна, богиня удачи, слепой судьбы. Она исследует меня, не стесняясь, изучает от макушки до пяток, и в ее взгляде есть что-то неуловимо знакомое, вырывающее из лабиринтов памяти неприятное воспоминание.

Самый дорогой ресторан родного городка, Дана рассказывает о Докторе. Соленый вкус на губах — ни кровь и ни слезы, банальная «Маргарита». Шеф-монтажник моей мечты заходит под руку с элитной шлюхой, мило улыбается и охотно общается, показывает, как много всего их связывает.

Прозвучит глупо, однозначно абсурдно, тем не менее, эта женщина напоминает мне Ксению столь же явно, сколь темно-красные струи фонтана похожи на кровь. Хоть не могу различить цвет ее глаз, уверена, они голубые. Красивые и необычные до той степени, что хочется считать их линзами.