Книга Семь грехов лорда Кроули - Диана Соул

– И что же это?

– Мой крест, – ответила я, протягивая жемчужные четки и распятие.

Глаза старика округлялись по мере приближения украшения к его лицу. Он, будто загипнотизированная кобра, застыл, а после рывком придвинул к крест к себе.

«Ростовщик не должен показывать интереса к товару, чтобы сбить цену», - мелькнуло у меня в голове, но Салазар так жадно разглядывал четки и россыпь бриллиантов на кресте, что я даже неуютно поежилась.

– Преподобная, вы уверены, что хотите его продать? – с тихим придыханием спросил старик, рождая во мне чувство, что я чего-то не знаю об украшении.

– Уверена, – ответила я, не имея другого выбора. – А что, собственно, вас так смущает?

Салазар поднял на меня голову, блеснули стекла очков, и на его лице появилось подозрительно выражение:

– Можно ли поинтересоваться у преподобной, а законно ли к ней попал такой крест?

– Он мой! – припечатала я, не желая отступать от легенды ни на шаг. – Если не верите, взгляните на мои документы.

Я протянула старику бумаги, подтверждающие статус аббатисы.

– И я еще вернусь за крестом, – откровенно соврала я. – Выкуплю его обратно.

Ростовщик вцепился в бумаги, бледнея по мере их прочтения.

– Простите, – наконец выдохнул он, отдавая мне все обратно дрожащими руками. – Я не знал, что это вы, госпожа де Латисса. Теперь нет никаких сомнений, что крест его величества Клода Пятого подлинный. Невероятная историческая ценность! Я так много читал об этом утерянном украшении, но даже подумать не мог, что оно может быть до сих пор у его племянницы. И что сама Эрнеста де Латисса все еще жива. Подумать только…

Он говорил это все так торопливо, с таким необычайным восторгом в голосе, что я едва успевала улавливать мысль и даже не могла переспросить, все ли правильно поняла из его речи.

Но какая же я была дура!

Какая идиотка!

Теперь становилось понятно, где и когда я так глупо прокололась перед Кроули, выдав себя. Я не знала элементарных вещей о настоящей Эрнесте, которые, как оказалось, можно было выяснить у других людей, особенно если хорошенько копнуть.

Наверное, Винсента позабавили мои истории о «купеческой дочери», особенно если он знал правду…

– Сколько вы дадите за украшение, господин Салазар? – собравшись с мыслями, спросила я.

– Вы ведь знаете его истинную цену, преподобная, – все еще переводя взгляд с меня на украшение и обратно, ответил старик. – Оно бесценно, но я… вы должны понять…

Он замялся, и впервые за весь разговор на лице ростовщика отразилась борьба между жаждой обладания таким сокровищем и природной жадностью.

– Тысячу золотом, – наконец, выдал он. – Больше никак.

Я сощурилась.

Не знай я подоплеки, то согласилась бы сразу, но теперь рискнула поторговаться.

– Три, – замахнулась я. – Крест бесценен.

– Тысяча двести, – покачал головой ростовщик. – Вы же сами сказали, аббатиса, у вас «обстоятельства».

Я поджала губы. Это была моя ошибка – показать Салазару слабое место, и все же я рискнула.

– Отдайте крест обратно, – протянула я руку, не вставая с кровати. – Думаю, в городе найдутся еще представители вашей гильдии.

Кончик носа старика дернулся, будто у хитрой выхухоли, и на несколько мгновений он замер, просчитывая что-то в уме.

– Две тысячи, – все же сдался он. – Но это мое последнее слово, госпожа. Поверьте, больше в этом городе вам никто не даст.

Две тысячи золотом – это было очень много, больше, чем я могла бы себе представить. За эти деньги я сумею вылечить ногу, купить лошадь, оружие и даже нанять охрану, чтобы безопасно доехать до столицы.

И я согласилась.

– Хорошо, – тихо произнесла я. – Крест ваш…

Что-то внутри болезненно сжалось от того, как украшение сверкнуло в последний раз, а после исчезло в саквояже ростовщика. Зато мне в руки перекочевала увесистая пачка ассигнаций на полторы тысячи и еще пятьсот золотом – в звенящем мешочке с монетами.

– С вами приятно иметь дело, аббатиса, – радостно сообщил ростовщик. По его светящемуся лицу было видно, как мысленно он потирал ручки после выгодной сделки.

– С вами тоже, господин Салазар, – отозвалась я.

В этот момент в комнату вновь постучались, ростовщик удивленно посмотрел на меня.

– Вы еще кого-то ожидаете, госпожа?

– Да, доктора, – кивнула я, пытаясь чуть привстать с кровати и тут же садясь на нее обратно. – Если вам не сложно, господин Салазар, отоприте ему двери. Мне трудно передвигаться.

– Без проблем, – старик подошел к двери, отпер небольшой замочек, выглянул в образовавшуюся щель и тут же испуганно отскочил едва ли не на метр назад.

Дверь с треском распахнулась, вписываясь в соседнюю стену.

И я вскрикнула от неожиданности.

На пороге стоял Кроули в запыленном дорожном костюме. Злой, как тысяча чертей, он смотрел на меня:

– Ну здравствуй, мать преподобная, – медленно произнес он, делая шаг в комнату. – Заставила же ты меня побегать.

Глава 24

Сердце упало в пятки, а попытка сбежать окончилась провалом – я даже наступить на раненую ногу не смогла. Не скакать же на здоровой в сторону окна…

– Мм-м, – промычал Салазар, – кажется, я тут лишний, пожалуй, пойду.

Он сделал шаг в сторону двери, но натолкнулся на тяжелый взгляд Кроули.

– Не торопитесь, – холодно произнес лорд. – Вначале верните то, что купили у этой женщины. Деньги можете забрать обратно.

– Но я против! – возмутился ростовщик. – Сделка проведена честно, крест мой.

Кроули сузил глаза и опасно втянул воздух ноздрями – будто дикий зверь перед броском.

– Так и думал, что она решит продать именно крест, – произнес Винсент. – И все же – нет. Верните украшение обратно, господин ростовщик. И да, я уверен, сделка проведена с нарушением.

– Протестую! Я заплатил за него две тысячи!

Кроули присвистнул и многозначительно посмотрел на меня.

– Даже так? Ничего себе безделушка. – А после вновь перевел взгляд на Салазара. – Тогда тем более верните. Вы ведь не хотите, чтобы я подал жалобу в гильдию о том, что вы выкупаете краденые вещи.

– Почему сразу краденые? – возмутился старик. – Я все проверил, крест действительно принадлежит госпоже Эрнесте де Латиссе.

– Только есть одна маленькая деталь, – Кроули ткнул в меня пальцем, и мне захотелось провалиться сквозь землю. – Эта женщина – самозванка! Так что я даю вам последний шанс, господин как вас там. Верните украшение и заберите деньги!