Книга Найди меня, мой принц - Ольга Островская

Приходится признать, что меня поставили на место. Ла-а-адно. Как парень при мозгах, я, наверное, должна признать авторитет явного лидера. Впрочем, как девушке, мне это объективно тоже не мешает сделать. По крайней мере, временно.

— Извините, — ворчу пристыжено. И осторожно поднимаюсь, чтобы перебраться к нему на козлы. — Что вы хотели узнать?

Он терпеливо дожидается, пока я усядусь, управляя повозкой и бросая из-под капюшона пристальные взгляды, под которыми я едва не забываю, как по-мужски сидеть, настолько мне хочется демонстративно прилежно сложить ладони на коленях. Вместо этого опираюсь локтями на широко расставленные колени, позволяя полам каптана впереди провиснуть. Надо где-то срочно спрятаться и перемотаться, а то уже сил никаких нет следить за каждым своим движением и даже дыханием.

— Насколько я понял, тревогу в лагере поднял ты, — констатирует Рэн, когда я выжидающе замираю на другом конце скамейки. — Как узнал?

— Я не знал. Просто вечером женщина из нашей повозки хоаль Рахима угощала всех напитком, который с кем-то там ещё сварила для всех. А я почувствовал, что его не надо пить. Сам не стал и бабушке не позволил.

— Ты интуит? — бросает на меня изучающий взгляд мужчина.

Эм, это что за зверь?

— Да, — осторожно, но согласно киваю я, прикинув, что мои периодические озарения можно и так назвать.

— И что дальше? — продолжает допрос Рэн, удовлетворённо хмыкнув.

— Дальше проснулся ночью, перед рассветом, от ощущения опасности. Пошёл спросить у часовых всё ли в порядке, а те оказались беспробудно спящими. Как и все остальные в лагере. Разбудить удалось только одного человека. Асхаба. Он здоровяк, думаю снотворное его из-за этого толком не взяло. А потом закричала моя Лялька. Я бросился к ней. Нашёл раненную бабушку, — на этом воспоминании я резко поворачиваю голову к попутчику. — Как она? С ней всё в порядке?

— Да. Рвалась ехать с нами тебя искать, — хмыкает мужчина.

— Это на неё похоже, — не сдерживаю и я облегчённый смешок и продолжаю докладывать: — Ляли в фургоне не было, как и её подружки Саяны. Я бросился в рощу искать. Догнал подонка, утащившего их, лишь тогда, когда этот урод напоролся на сук. А потом появился ещё один. Я велел девчонкам прятаться, а сам решил отвлечь от них внимание. Но меня стукнули по голове, подкравшись со спины. Очнулся незадолго до вашего появления. — Непроизвольно поднимаю руку и трогаю гудящий затылок. — Дальше… Лежал и слушал этих мразей. Правильно, что вы их… Но у них какая-то хозяйка имеется.

— Хозяйка? — заинтересованно поворачивает ко мне голову Рэн.

— Да. Они обсуждали, что поставляли хозяйке девушек, а та продавала их в наложницы старым сморчкам. А девочек тоже растила на продажу. Это нельзя просто так оставлять!!! — не скрывая ярости, заявляю я, и с удовлетворением наблюдаю, как играют желваки на красивом мужественном лице.

— Не оставим. Можешь быть уверен, — говорит с суровой непререкаемостью, не позволяющей усомниться в его словах. Потом бросает в мою сторону заинтересованный взгляд. — А тебя зачем прихватили?

Э-э-э, и вот что ему отвечать? Непроизвольно начинаю краснеть, вспомнив, что со мной хотели сделать эти сволочи, понимая, что своей реакцией непозволительно палюсь. С отвращением передёргиваю плечами и сплёвываю в сторону, отворачиваясь.

— Задница им моя понравилась, — брякаю зло правду, понимая, как она выглядит. Но лучше так, чем ещё вопросы, на которые я не знаю, как ответить.

От мужчины слышится изумлённый выдох, но ему хватает такта прекратить наконец этот допрос. Некоторое время мы едем молча. Потом нас нагоняет Кор, который, оказывается, оставался чтобы обыскать баркас на предмет улик. Кратко доложившись Рэну, который явно в их компании главный, тот некоторое время скачет рядом, а потом уносится вперёд на огромном гнедом жеребце, смотря на которого мне хочется рыдать от умиления. Хочу такого. Ужас, как хочу! Где бы разжиться?!!

Дорога, по которой мы едем, не такая наезженная, как та, которой шёл караван, но холм, где стоял наш лагерь, я довольно быстро узнаю. Мы просто поднимаемся на него с другой стороны, объезжая ту самую рощу, в которой всё случилось ночью. И по мере движения понимаю, что Рэн был прав. Караван действительно ушёл. Поляна выглядит какой-то сиротливой и пустой, и этот вид сжимает моё сердце страхом. Не знаю, что буду делать, если Гапка с Лялькой всё-таки ушли. Слишком я успела срастись с ними.

Я замечаю их не сразу, потому что сидят мои, пора уже признать, дорогие сердцу попутчицы в стороне под тем самым деревом, где я спала. Неподалёку привязаны два коня, над костром висит парующий котелок, рядом с Гапкой уплетает что-то из походной плошки Кор, а у валуна, вытянув длинные ноги в высоких сапогах полусидит ещё один «ассасин» только помельче как-то, с виду спящий. Рэн правит прямо к этой разношерстной компании. Старая нянька вскакивает, придерживая за руку рвущуюся навстречу Ляльку, а я от радости, что вижу их целыми и почти невредимыми едва могу дышать. Стоит повозке остановиться, скатываюсь с козлов, забыв и про сотрясение, и про всё на свете. Подлетев к ним, сначала хватаю на руки Ляльку, сжимая в объятиях и целую улыбающуюся мордашку, а Гапка обнимает нас двоих, тихонько плача и причитая, как она волновалась и боялась за меня. Едва сдерживая подступающие слёзы, прижимаюсь к её лбу своим, и замираю так, в полной мере прочувствовав, что не одна в этом мире, что у меня здесь уже есть родные люди. И даже, если так случится, что я по каким-то неведомым и независящим от меня причинам не найду Тая, я уже не одинока.

— Со мной всё в порядке, — шепчу старушке, когда она спустя пару минут отстраняется и принимается меня ощупывать, ища повреждения и раны. — По голове треснули, болит немного, но это пройдёт. Как вы? Как твоя рана?

— Всё хорошо, не волнуйся. Меня целитель подлечил, — уверяет Гапка, умильно гладя меня по рукаву.

А я поворачиваю голову и снова целую почему-то непокрытую хариджи голову девочки, привычно спрятавшей лицо у меня на шее.

— Ляля, мне сказали, что ты просто невероятно хорошо спряталась. Ты такая большая умничка у меня. Я очень тобой горжусь.

— Правда-правда? — тихо спрашивает она.

— Самая настоящая правда.

— И ты не сердишься? — тянет с волнением.

— За что? — с удивлением интересуюсь я у напряжённой крохи.

— Что я больше не прячусь?

— Нет, конечно, — ошарашенно выдыхаю я и, припомнив слова Рэна, про то, чем он её выманил, уверяю. — Если бы не ты, меня бы так быстро не спасли. Спасибо тебе, маленькая.

Она довольно выдыхает и расслабляется в моих руках.

И кстати про Рэна. Вспомнив, что мы не одни на этой поляне, я поднимаю голову, ища глазами своего спасителя. Он обнаруживается возле лошадей. Как раз насыпает овса в торбу-кормушку и надевает её на голову прекрасному в своем ухоженном совершенстве чёрному, как вороново крыло, жеребцу, которого я прежде не видела. По-видимому, его собственному. Наверное, к фургону был привязан. А-а-а-а, ну так нечестно! Я ж изойду от зависти! Смотреть на таких прекрасных сильных породистых созданий и тащиться в повозке. За что-о-о?!!