Книга Наваждение, или Мой чужой мужчина - Адалин Черно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу, чтобы ты поехала на прием. Ты переволновалась, испугалась, вдруг с малышом что-то не так.
Я киваю, потому что и сама об этом думала.
— Вадим… — начинаю я.
— Не нужно, Женя, поговорим о дальнейшем потом, ладно?
Женя
Я приезжаю к маме через неделю после всего, что случилось. Говорю Вадиму, что мама переживает и нам необходимо встретиться. Началу он отказывается, говорит, что сейчас встречи не совсем безопасны, но вскоре соглашается. С одним единственным условием: я должна находиться на связи. Я соглашаюсь и вот сейчас стою под дверью мамы и пытаюсь собраться с чувствами.
Срок моей беременности едва перевалил два месяца. Естественно, никакого животика еще не видно, но я почему-то волнуюсь, потому что сообщала маме о том, что у нее будет внук по телефону. Кто знает, что она там успела надумать. Подождав несколько минут, я таки жму на звонок. По ту сторону двери слышаться торопливые шаги и звонкий родной голос мамы.
— Женя? — мама удивленно распахивает глаза и смотри на меня, как на чудо, внезапно представшее ее взору.
Да, я приехала без предупреждения, не позвонила, не сказала и для мамы это неожиданный сюрприз. Приятный.
— Женя, — я киваю и делаю шаг к маме, обнимаю ее и едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
— Что же ты не сказала, — причитает она. — Я бы приготовилась, тортика испекла, булочек, биточков бы наделала.
— Поэтому и не сказала, — легко признаюсь я. — Потому что ты снова начнешь готовить и устанешь, а так вот, — я протягиваю маме пакет с тортом и морсом. — Я все принесла с собой.
— Женечка, доченька, — мама обнимает меня в ответ, закрывает за нами дверь и проводит меня в гостиную, где я тут же с удовольствием размещаюсь на диване, подтягиваю под себя ноги и с улыбкой смотрю на маму.
— Я соскучилась, мам.
— И я, — кивает она. — Ты как? Расскажи мне, как дела, как самочувствие, как ребеночек? — мама выжидающе смотрит.
— Все в порядке. Я недавно была на обследовании, встала на учет, мне сделали УЗИ. Никаких отклонений от нормы, анализы хорошие, все прекрасно мама, токсикоз только по утрам.
— Ох, это помню, — тут же делится секретом мама. — Вот как тебя носила…
Дальше мама предается воспоминаниям, рассказывает, как ей было плохо, какой был токсикоз и как она переживала, когда загремела на сохранение. Мама старается не касаться темы отца моего ребенка, но я вижу, что она хочет спросить. Пока что я молчу, потому что не знаю, что буду говорить. Рассказывать о Вадиме? Говорить, что он предлагал замуж, но я отказала? Что говорить, ведь я понятия не имею, какие отношения нас связывают сейчас и какие будут связывать потом.
На полуслове маму обрывает звонок в дверь.
— Наверное, соседка. Я мигом.
Мама быстро идет к двери, открывает ее и я тут же слышу:
— А вы к кому?
Я напрягаюсь, поджимаю пальчики на ногах и с замиранием сердца достаю телефон, чтобы набрать Вадима, когда слышу его голос в коридоре.
— Решил, что пора знакомиться с матерью женщины, которая носит от меня ребенка.
Я выдыхаю и расслабляюсь. Пока я успела напридумывать себе всего, что возможно, Вадим приехал познакомиться с моей мамой. Я слышу ее звонкий голос с коридора, а потому, когда Вадим показывается на пороге через полчаса, просто улыбаюсь и стараюсь не нервничать. Все же я действительно не знаю, какие у нас с ним отношения. Всего несколько недель назад я бы сказала, что нас ничего не связывает, но это ничего слишком огромное, слишком стоит между нами, чтобы просто отмахнуться.
— Привет, малыш, — здоровается Вадим и протягивает мне букет цветов. — Решил, что пора тебе показывать меня маме.
Я лишь слабо киваю и принимаю цветы. Мама заходит следом за Вадимом. С охапкой белых лилий, она выглядит счастливой и с интересом осматривает мужчину. Он явно ей нравится хотя бы потому, что она приняла букет и бережно поставила его в вазу, а после взяла мой и оставила нас, хотя я прекрасно знала, что в гостиной есть еще одна ваза.
— Вадим… — тихо шепчу я.
— Тише, Женя, дай нам шанс. Дай мне шанс. Я очень надеюсь, что у нас получится. Давай ты просто познакомишь меня с мамой, — он садится рядом. — В конце концов, я таки отец малыша и рано или поздно ей придется об этом узнать.
Я соглашаюсь, потому что он прав. Не сегодня, так завтра мама будет расспрашивать меня об отце, почему расстались, как так получилось, что он не интересуется жизнью его сына или дочери. И что я тогда скажу? Что он интересуется, а я сама не хочу с ним видеться? Что сама сказала, будто он не нужен мне, потому что боюсь боли, боюсь того, что мне будет невыносимо трудно потом оставаться одно и терять? Я не уверена, что мама поймет.
Следующие несколько часов мы пьем чай, едим торт, я наворачиваю пирожные, принесенные Вадимом и вся неловкость, появившаяся в самом начале, куда-то исчезает. Он на удивление неплохо общается с мамой, рассказывает о бизнесе, о том, что у него уже есть сын. Я же наблюдаю за ним со стороны и мне хочется окунуться в эту атмосферу легкости и невесомости. В настоящую семью, которая, как кажется со стороны, будет идеальной. Я хочу в это верить. В идеальность. В то, что мы с Вадимом сможем, что у нас получиться.
Мама, кажется, остается довольной. Я убеждаюсь в этом, когда мы собираемся домой. Мама отводит меня чуть в сторонку, крепко обнимает и шепчет:
— Хватай его, Женька, это не твой недомуж этот. Он и ребенка видно, что хочет и тебя любит.
Я киваю, благодарю маму за чай и выхожу в подъезд. Вадим выходит следом и, придерживая меня за талию, помогает спуститься по ступенькам. Только когда подъездная дверь за нами закрывается, я выдыхаю и решаюсь посмотреть на Вадима.
— Что теперь будет? — едва слышно спрашиваю я и стараюсь разглядеть на лице Вадима истинное положение вещей.
Я хочу увидеть там прежнюю жесткость, расчетливость, желание все и вся подчинять своим приказам, но вместо этого я вижу обычного мужчину, который, кажется, запутался точно так же, как и я.
Вадим
Я решаю сделать ответственный шаг: познакомиться с мамой Жени. И нет, я не говорю ей ни слова. Просто потому, что боюсь ее категорического отказа и запрета делать что-либо, что может сблизить нас. А я хочу сближения. После того, как в доме парни Сергея помогли мне справиться с Березовским, я захотел жить. Понял, что мне отчаянно не хватает именно семьи: жены, ребенка, любви. И дело даже не в Березовском и всем том, что случилось, а в Жене. В ее хрупкой неуверенности в будущем и в отчаянном желании казаться и быть независимой, показать, что она может и будет воспитывать ребенка одна, лишь бы не чувствовать себя ненужной.
