Книга Жаркий Август. Книга Вторая - Маргарита Дюжева

– Тоненькая?

Он нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.

– Я говорю, шейка у меня тоненькая, – поясняю, наклоняя голову в бок, что бы он мог лучше рассмотреть то, о чем я говорила, – а лапищи у тебя здоровые. Только вот толку ноль, задушить все равно не можешь.

Он скрипнул зубами и уставился в пол.

Вот зачем я его злю? И так видно, что характер у него скверный, так еще и провоцирую. Ответ прост: злюсь на него, и на себя, за то, что он так легко провел меня вокруг пальца. Вот он, наверное, потешался над новой хозяйкой, дурой набитой! Как только не ржал, изображая полудохлого дрища. Вот ведь паразит! Я что к нему плохо отнеслась? Орать сразу начала, бить, на рудники отправила работать. Первая встреча не в счет, там сама не своя была. Нет, наоборот, старалась относиться как к обычному человеку. А он!

А что он? С его точки зрения все правильно. Все хозяева сволочи, верить им нельзя и надо думать только о своей шкуре. Все так, все верно. Выживает, как может, стараясь устроиться в этой жизни поудобнее. М-да, не получится у нас мирного совместного существования, чувствую, будет теперь этот поганец каждый раз мои нервы на прочность испытывать. Пожалуй, не стоит ему говорить, о том, что задала документы на его освобождение, а то вообще неуправляемым станет.

– Зачем был нужен этот маскарад? – спрашиваю у него спокойно, по-деловому,– все равно ведь узнала.

Парень демонстративно фыркнул и повел плечами:

– Чтоб вы ко мне руки свои не тянули.

– Девственность что ли бережешь? – тьфу ты, блин, опять до сарказма скатилась! Что за ребячество с моей стороны? Тоже мне, профессионал!

– Все хозяйки одинаковы. Стоит им рассмотреть, кто перед ними стоит, как готовы в штаны залезть.

– И кто же это перед ними стоит? Лично я вижу наглого, зарвавшегося раба, с завышенным самомнением. А что до твоего внешнего вида, спорить не буду, хорош. Мать природа не поскупилась, наградила, на мозгах, правда сэкономила. Но это ведь ничего, правда? Живут же кальмары с горошиной в башке, и нормально,– чувствую, что разошлась. Кто это тут хамло? Оказывается я. Я! Можно мне медальку и грамоту «хамка года». Ведь, фактически, издеваюсь над беззащитным человеком. Да, обманул. Да, брыкается. Но ведь он просто раб, пытающийся хоть как-то бороться за свою жизнь, достоинство. И я прекрасно представляю, что ему довелось испытать. Красивый, фактуристый парень. Сколько озабоченных хозяек держали его при себе в качестве постельной игрушки? Какие их прихоти ему приходилось исполнять, чтобы сохранить свою шкуру? И я не в праве его осуждать. Но с другой стороны, как же он меня взбесил своим обманом, р-р-р-р-р.

Теперь он смотрел на меня, не отрываясь, ноздри яростно трепетали, в глазах молнии сверкают.

– Ладно, можешь не сверлить меня своими черными глазищами, – махнула я рукой, – чтобы не было недопонимания, давай проясним, все прямо здесь и сейчас. Как постельная грелка, ты меня совершенно не интересуешь. У меня другие вкусы, и наглый хитрый паразит им не соответствует. От тебя мне нужно только то, что я требовала и раньше. Готовить еду, потому что я и кухня – две несовместимые вещи, держать дом в порядке, поскольку сам видишь, я не очень ловка и подвижна, и перекрыть этот чертов гараж. Так что ничего не меняется. Я надеюсь, что ты прекратишь свой маскарад.

Отвернулась от него и, подойдя к дивану, медленно присела на его краешек. Нельзя мне так волноваться. Сердце-то как скачет, того гляди, из груди выпрыгнет. Надо заканчивать этот разговор и пойти прилечь, пока не растянулась в обмороке прямо на его глазах.

Тут я обратила внимание еще на одну деталь. То, как он стоял. Ноги жестко на ширине плеч, руки заложены за спину, плечи расправлены, голова гордо приподнята, взгляд волчий.

От открывающихся перспектив заныли все зубы сразу. Ну не стоит так потомственный раб, ни при каких условиях. Такая поза характерна для свободного, и не просто свободного, а военного. Марика, дрянь ты белобрысая, кого ты мне, к чертовой бабушке, подсунула? Если он действительно был раньше свободным, то это непременно выяснится, и если об этом узнает Управление, то все – прощай служба, никакие протоколы не спасут. Вот теперь и у меня дыхание сбилось, от бессильной ярости и ужаса сложившегося положения.

Надо узнать, что это за тип, и как он здесь оказался. Недолго думая, вызываю электронного доктора и отдаю ему приказ взять кровь у стоящего посередине комнаты парня. Тот по-прежнему смотрит на меня, не отрываясь. Как кот на сметану. Черт, ну точно, не все с ним чисто. У рабов на подкорке уже отпечатано, что так смотреть на хозяина нельзя!

Ой, мамочка моя дорогая! Это же надо так встрять! Смотрю на этого гаденыша, а внутри все ходуном ходит. И только внезапно проснувшаяся профессиональная выдержка позволила сохранить видимое спокойствие.

По-прежнему смотрит на меня, взгляд не отводит, в нем читает вызов. А я в ответ разглядываю его, иронично изогнув бровь. Что мне еще остается? Орать на него? Смысла нет. Ему плевать на мои вопли, только сама себя накручу еще сильнее. Выпороть бы свиненыша так, чтоб неделю сидеть не мог, но так я никогда не поступлю. Человеколюбие, будь оно не ладно, не позволит. И он это отлично знает. Поэтому и не боится так смотреть. Беда.

– Ты меня разочаровал, – спокойно, несмотря на внутренний ураган, произнесла я, – сейчас иди в свою комнату, завтра все в обычном режиме.

– Что, даже не накажешь? – ухмыльнулся этот наглый котяра, легко и непринужденно переходя на "ты".

– Пока нет. Пороть тебя смысла нет, ты через это сто раз проходил, и судя по твоему поведению – результата ноль. Орать? Тоже смысла нет, половину не поймешь, а вторую мимо ушей пропустишь. Значит надо придумать что-то, что проняло бы даже такого паразита как ты, – совершенно серьезно произнесла я, и судя по тому как потемнел его взгляд он мне поверил, – а сейчас иди в свою комнату и носа до самого утра чтоб не показывал. Завтра продолжим разговор. Иди.

– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – с наигранным почтением он поклонился, и, резко развернувшись, стремительно покинул гостиную, через несколько секунд хлопнула дверь в его комнату.

Я с трудом выдохнула, прижимая руку к груди. Сердце заходилось в бешеном ритме, перед глазами темные точки плясали. Сейчас точно в обморок грохнусь!

Мне бы прилечь, отдохнуть, но нет времени прохлаждаться.

С трудом поднялась, и насколько возможно быстро "побежала" в кабинет. Мне была нужна помощь, срочно.

Погасила внутренний порыв набрать Лазарева и пожаловаться на свою горькую судьбу. Ник конечно поддержит, успокоит, все вывернет так, что ситуация станет почти забавной, а не кошмарной, как я видела ее сейчас, но мне нужно было другое. Реальная помощь конкретного человека.

Предусмотрительно отключив экран, чтобы не сразить собеседника своим ангельским видом, набрала нужный номер и стала ждать ответа. Прошла пара минут, прежде чем на экране появился русый парень в очках.