Книга Живое - Марина Суржевская

– Иви?

– Хочу смыть с себя запах рыбы, – объявила я. – И забыть обо всем, что связанно с морем!

В купальне я стащила одежду, распустила волосы и залезла под горячую струю воды. Действие бодрящих микстур, выпитых с утра, прекратилось, и я ощутила, как болят мои порезы, ссадины и ушибы. Зеркало послушно отразило темно-фиолетовые разводы, покрывающие спину, плечи, бедра…

Фыркнув на эту «красоту», я сжалась в комочек, привыкая к воде.

Дверь открылась совершенно неожиданно, впуская Кристиана со стопкой полотенец.

– Я забыл сказать, что Силва не положила свежие…

Он осекся, глядя на меня.

– Выйди! – возмутилась я, стоя на коленях и прижимаясь грудью к еще холодному бортику ванны. – Кто тебе разрешил так вламываться?

– Я не думал, что ты уже разделась, – уходить он и не подумал, положил полотенца и подошел ближе. Провел пальцем вдоль моего позвоночника, там, где цепочкой протянулись некрасивые чернильные пятна, и выругался сквозь зубы. – Какой же я идиот… Похоже, пытки на сегодня отменяются.

– Чего?

– Ничего. Я отвезу тебя к целителям. Сейчас же!

– Никуда я не поеду, это всего лишь синяки! – буркнула я. Вода уже набралась, согревая и лопаясь мыльной пеной. – Они пройдут сами, без всяких целителей! И хватит на меня глазеть! Уходи!

Его глаза стали темными, губы сжались в жесткую линию. Резко развернувшись, Кристиан вышел. Но не успела я вздохнуть с облегчением, как он вернулся, несся плетеную коробку, в которой звенели склянки и пузырьки.

Не слушая моих возражений, февр присел возле ванны. Я порадовалась, что все еще сижу, сжавшись в комочек и прикрываясь волосами.

– Почти всю свою жизнь я провел среди февров, – он вылил в воду содержимое синей склянки, и жидкость угрожающе зашипела. – И не привык заботиться о ком-то, кроме себя. Тем более о девушке. Ты такая… хрупкая.

Еще парочка склянок – и вода вокруг меня стала черной с синими разводами. Я ошарашенно подняла руку, с пальцев капали черные бусины.

– Я не хрупкая, – слегка испуганно пробормотала я, потому что черная жидкость стала вязкой, облепив тело, словно смола. – Что это за гадость? Ты решил меня утопить в этом отвратительном дегте?

– Леди Куартис обидится, если узнает, как ты назвала ее исцеляющий бальзам, – усмехнулся Крис. – Ложись в воду, Иви. Или ты хочешь, чтобы я помог?

– Отвернись, – нахмурилась я.

Кристиан глянул насмешливо, но послушно повернулся в другую сторону.

Я осторожно вытянулась в странной черной воде. Она закрыла меня плотным густым покрывалом.

– Пахнет приятно, – сообщила я, принюхавшись. – И долго мне так лежать?

– Пока вода не станет прозрачной, – он посмотрел через плечо, снова присел рядом и потряс новой склянкой. – А это надо выпить. Открывай рот. Живо!

Я попыталась воспротивиться, но черная смола не давала пошевелиться, а мучитель легко нажал мне на щеки, и губы раздвинулись. Тут же на язык вылилась изрядная порция очередной целебной гадости. Мерзкой до икоты!

– Умница, – вкрадчиво произнес февр и провел пальцем по моим губам, стирая каплю настойки.

– Да ты издеваешься! – сквозь слезы выдавила я. Голова закружилась, словно я залпом выпила стакан крепкого вина.

– Жду тебя внизу, – с довольной улыбкой сообщил Кристиан и покинул купальню.

Я скривилась ему вслед. Но когда смола растворилась, а я подняла руку, то с изумлением обнаружила, что мои жуткие синяки побледнели! Высунула ногу и охнула – ссадины почти затянулись. Когда я вылезала из ванной, мое тело почти избавилось от царапин, а ушибы посветлели. Правда, я все равно напоминала какого-то пятнистого зверя, но уже золотисто-желтого, а не чернильно-фиолетового!

Я надела бархатный длиннополый халат, сунула ноги в домашние туфли и спустилась вниз, где пахло мятным чаем и можжевеловыми поленьями. Кристиан шлифовал бархаткой лезвия идаров. Блики света прыгали по стене при каждом повороте клинка. На миг я застыла в дверном проеме, любуясь красотой благородного оружия. И тем, кто его держал.

– Отец рассказывал, тебе нравятся ножи и кинжалы, – февр снова провел бархаткой по лезвию. Так нежно, словно прикасался к девушке.

Я что-то невнятно промычала, потому что не имела понятия, о чем он говорит.

– Ты даже просила отца передать тебе фамильные идары. Правда, они всегда достаются мужчинам. Думаешь, это несправедливо?

Он поднял голову.

– Наверное, – я ступила на мягкий ковер, ощущая взгляд Криса. Прошла к столу и взяла чашку с чаем.

– Наверное? – его голос прозвучал прямо за спиной, и я обернулась. Кристиан стоял в шаге от меня, сжимая рукоять идара. – Хочешь, научу тебя паре приемов? Тебе ведь нравится это оружие? Я вижу, как ты на него смотришь.

Он протянул мне клинок, и я как завороженная двинулась навстречу. Нравится? Еще как! Идары манили, мне всегда хотелось к ним прикоснуться, потрогать, ощутить тяжесть благородной стали.

Потянулась к клинку. И замерла.

Рукояти идаров светятся, признавая старший род. Они засветились бы в руке Ардены. Но не в моей!

Я отдернула ладонь и прижалась к столу.

– Пожалуй, в другой раз, – со всем возможным безразличием произнесла я.

– Почему не сейчас? – Кристиан поднял брови. – Тебе ведь хочется ощутить в руке это оружие. Я вижу.

– Мне хочется выпить чай и лечь спать, – буркнула я.

Кристиан улыбнулся, но к моему облегчению, настаивать не стал. Молча вложил идар в ножны и убрал на полку.

Я спряталась за чашкой с чаем, слишком остро ощущая присутствие парня. К тому же он снова стоял слишком близко. Пустой дом. И мы вдвоем. Надо было сразу отправляться в свою комнату!

Это оказалось сродни пытке! Все действительно изменилось.

Кристиан вдруг одним движением приподнял меня и усадил на стол. Я ойкнула от неожиданности.

– Ты что это делаешь?

– Бальзам помог? – он отмахнулся от вопроса и стащил мягкие туфли с моих ног. Присел, осмотрел ступни, на которых еще темнели порезы и ссадины. Отвел полы халата и провел пальцем по голени.

– Со мной все в порядке! – я нервно дернула ногой и вернула бархат на место.

Крис поднялся, но вместо ног решил рассмотреть мои руки!

– Я удивился, увидев тебя на берегу. Думал, ты теперь неделю проведешь в кровати.

– Ну да, и умру в ней же от скуки, – проворчала я, с надеждой покосившись на дверь. Может, кто-нибудь желает навестить Левингстонов? Сейчас я готова обрадоваться даже Верховному!

Кристиан был слишком близко. А напряжение между нами сгущается, словно грозовая туча. До предела. Один неосторожный вздох способен высечь искру.