Книга Моя пылкая любовница - Трейси Энн Уоррен

При мысли о том, что Джулианна гостила в доме Мидлтона, во владениях сводного брата, кровь в жилах Рейфа снова похолодела.

— Ну, Рейф? — спросила она. — Это правда?

— Да, правда, но ведь ты и раньше знала, что я внебрачный сын. Почему столько удивления?

— Не в этом дело. Я просто не ожидала увидеть такую связь. И понятия не имела, что лорд Бертон— твой брат.

Рейф отпустил ее и отошел.

— Да, пусть в наших жилах течет одна кровь, но заверяю тебя — Сент-Джордж мне не брат. — Сделав еще несколько шагов, он круто повернулся: — А теперь у меня есть вопрос к тебе. Что ты делала в его доме и в его имении?

Джулианна резко выпрямилась, и Рейф сразу же пожалел о том, что его слова прозвучали как обвинение, чего он новее не хотел. Однако о самом вопросе он нисколько не жалел.

Джулианна плотно запахнула свой пеньюар и скрестила на груди руки.

— Последние несколько недель виконт часто наносил визиты Мэрис и пригласил нас приехать к нему в гости. Ничего неподобающего в этой поездке не было, если ты об этом.

Рейф сердито наморщил лоб:

— Надеюсь, ты не подразумеваешь, что Мидлтон ухаживал за твоей сестрой?

— Да. Собственно, в эти выходные он сделал ей предложение…

Желудок Рейфа скрутило, и он с трудом уловил ее следующие слова.

— …но Мэрис решила ответить ему «нет», — договорила Джулианна.

Он провел дрожащими пальцами по волосам и заметался по комнате.

— Слава Богу! Он подлый негодяй, и ты ни при каких обстоятельствах не должна разрешать своейюной сестре выходить за него замуж! Она даже приближаться к нему не должна. Кстати, тебя это тоже касается. — Он шагнул вперед и сжал ее плечи. — Пообещай, что будешь держаться от него подальше, Джулианна. Поклянись, что порвешь с ним отношения!

Ее темные глаза широко распахнулись.

— Ну, хорошо, я попытаюсь, если ты вправду считаешь, что это необходимо. Но я не понимаю. Что он такого сделал?

Что он сделал? Если бы она только узнала правду, то в ужасе отшатнулась бы.

— Должна признаться, что иногда я чувствую себя в обществе виконта очень неуютно, — продолжала между тем Джулианна, — но в светском обществе он принят.

— Говорят, что и дьявола иногда приглашают на светские приемы.

— Так о чем ты? Он тебе лгал или смошенничал?

Хуже, подумал Рейф. Гораздо, гораздо хуже.

Закрыв на секунду глаза, он собрался с силами и заговорил:

— Я рассказывал тебе про Памелу.

— Да. Девушка, на которой ты собирался жениться. Она умерла.

Рейф сглотнул, горло перехватило.

— Атеперь то, чего ты не знаешь. Девять лет назад Мидлтон со своими дружками похитил ее, изнасиловал и замучил до смерти, пытаясь так отомстить мне.

Джулианна шумно втянула в себя воздух и прижала ладонь ко рту.

Напольные часы в холле пробили один раз. В доме было тихо и темно в этот ночной час. Рейф зевнул, закупорил пузырек чернил и положил на место перо. Пора хоть немного поспать, решил он, а работу отложить на завтра.

В последние дни навалилось слишком много всего приготовления к свадьбе, до которой остался всею месяц, и приведение в порядок нового дома здесь, наГрейсчерч-стрит. Он хотел, чтобы Памела пришла хозяйкой в безупречный дом.

Кроме того, деловые соглашения тоже требовали внимания.

Последние несколько лет оказались очень прибыльными. Настолько, что теперь Рейф не сомневался — ему больше не придется работать за нищенское жалованье. Но удовлетворения он все еще не чувствовал: он хотел большего и знал, что сумеет добиться того, о чем другие даже и мечтать не смеют.

И Памела всегда будет рядом, он станет любить и баловать ее. Наряжать в шелка и атлас, выполнять любое ее желание. А когда они станут семьей, то часть года будут проводить за городом. Рейф уже начал ремонтировать свой дом в Уэст-Райдинге, где они будут жить.

И он наконец-то получил свою законную часть наследства отца, хотя семейство Сент-Джордж долго пыталось оспорить завещание. Двадцать тысяч фунтов он уже вложил в дело — эти деньги обеспечат ему возможность создать свою финансовую империю. Но что еще более важно, они стали для него заслуженным подтверждением того, что справедливость существует, и теперь он сможет оставить прошлое позади, там, где ему самое место.

Зевнув еще раз, Рейф встал и начал задувать свечи.

Снаружи зацокали лошадиные копыта, загрохотали колеса экипажа, но он не поехал дальше, а почему-то остановился. Чей-то приглушенный мужской голос отдавал распоряжения.

Через несколько секунд в дверь заколотили.

Рейф удивился. Кто это может быть в такой поздний час? Он никого не ждет.

Зная, что все слуги давно спят, он вышел в холл и осторожно приоткрыл дверь. Увидел, кто там, и челюсть его отвисла.

Рядом с открытой дверцей черного ландо небрежно стоял БертонСент-Джордж. Около него околачивался один из его дружков, лорд Андерхилл. Еще двое сидели в экипаже, их лица было трудно различить в слабом свете уличных фонарей.

— Чего тебе нужно? — раздраженно спросил Рейф.

— Вы это слышите? — обратился виконт к своим приятелям. — Слышите это неуважение? Презрение, которое он проявляет к настоящим аристократам, к тем, кто выше и лучше его? — Он поднял вверх руку, откинув за спину элегантный вечерний плащ. — А я прибыл, чтобы преподнести тебе подарочек, Пендрагон.

Рейф нахмурился. Его охватило беспокойство, словно кто-то провел по спине липкой холодной рукой. О чем это он толкует? Они с Сент-Джорджем друг друга не выносили, с чего бы вдруг братец привез ему подарок?

— Давайте, давайте, джентльмены, — велел виконт вкрадчивым голосом. — Вытаскивайте наш маленький сюрприз.

Один из двоих выпрыгнул из экипажа, второй суетился внутри, помогая поднять большой сверток. Они вместе вытащили его и бросили у подножия крыльца — что-то бесформенное, завернутое в старое шерстяное коричневое одеяло.

Сердце Рейфа заколотилось. Он смотрел на сверток, перебирая самые ужасные варианты.

— Ты что, и взглянуть не желаешь? — глумился виконт. — Я знаю, тебе понравится то, что внутри. — Рейф не шевельнулся, и Сент-Джордж сам подошел к нему. — Может быть, тебе просто нужно чуть-чуть помочь?

И носком башмака виконт сильно пнул сверток.

Из одеяла послышался страдальческий стон.

Боже милостивый, там что, человек?

Больше не колеблясь, Рейф быстро сбежал с кирпичных ступеней и опустился на колени около свертка. Откинув одеяло, он ахнул.

Перед ним лежала почти нагая женщина — на ней осталось только разодранное в клочья окровавленное нижнее белье. Ее бледная кожа была вся в фиолетовых, синих и багровых синяках разной формы и размеров. Веки, губы, щеки так распухли, что ее почти невозможно было узнать, а длинные золотистые волосы насквозь пропитались потом и кровью.