Книга Найди свою мечту [= Вальс в ритме грозы ] - Нора Робертс

— Майкл, я уверена, она не хотела прогонять тебя! Она просто была расстроена и напугана, ей было больно…

Как может мать, любая мать, выгнать своего ребенка?! Непостижимо!

— Лора, она прекрасно понимала, что делала; понимала, что значит каждое ее слово. Много позже она собралась с духом и избавилась от Ладо. Очевидно, потому, что встретила Фрэнка. Но к тому времени меня уже не было. Практически я так и не вернулся… А знаешь, где я провел ту ночь, когда ушел из дома?

— Нет…

— Я пошел в Темплтон-хауз! Не знаю почему. Просто само собой получилось. Миссис Уильямсон была на кухне. Она засуетилась, отмыла меня… Она разговаривала со мной и слушала меня! И кормила печеньем. — Майкл глубоко вздохнул и потер лицо руками; до этого момента он не сознавал, как глубоко отпечаталась в его памяти та ночь. — Вероятно, она спасла мне жизнь. Не знаю, что бы я делал, если бы ее там не оказалось. Она сказала, что я должен сам строить свою жизнь. Она не говорила о чувстве ответственности, о том, что передо мной масса возможностей… Просто: «Мальчик, ты должен строить свою жизнь».

— Она всегда любила тебя, Майкл.

«И вполне заслуженно», — вдруг поняла Лора. Он заслуживал заботу и понимание. Бедный, потерянный мальчик…

— Она была первой женщиной, которую я полюбил!

Майкл вырвал еще одну соломинку и стал жевать ее, чтобы убить страстное желание закурить. И, если бы он смог представить, что подумала Лора, услышав эти слова, то не просто удивился бы, а пришел бы в ужас.

— Возможно, последней, — добавил он. — Она отправила меня в конюшню и привела Джоша. Мы с ним проговорили всю ночь. Всю эту проклятую ночь! Каждый раз, как мне приходила в голову очередная бредовая идея, он приводил меня в чувство своей адвокатской логикой. На следующий день я подписал контракт и оставался в конюшне до самого выхода в море.

— Здесь? Ты прятался здесь?! Джош ни словом не обмолвился…

— Вероятно, он уже тогда понимал, что отношения с клиентом должны быть конфиденциальными. И он всегда понимал дружбу. Миссис Уильямсон приносила мне еду. Только ей и Джошу я потом писал письма, и это она сообщила мне, что мать выгнала Ладо. Думаю, миссис Уильямсон ходила к матери, но я никогда не спрашивал.

Майкл покачал головой, пытаясь прогнать горькие воспоминания, и ухмыльнулся.

— Знаешь, ее печенье — раз в месяц приходил целый ящик — завоевало мне славу на корабле. Однажды, совершенно проигравшись в покер, я поставил на карту ее посылку и вышел из игры при деньгах.

— Она была бы рада это услышать. — Лора нерешительно коснулась руки Майкла. — Должна сказать, что любой, кого миссис Уильямсон берет под свое крылышко, заслуживает этого. Она распознает дураков и подлецов и не терпит их. Ты — хороший человек, Майкл.

Он внимательно посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Я мог бы оставить тебя в этом заблуждении, чтобы побыстрее затащить в постель… Нет, Лора, я — не хороший человек, но по крайней мере честный. Я рассказал тебе то, что доверил лишь двум другим людям, потому что считаю: ты должна знать, во что ввязываешься.

— Я уже решила — и по самым разным причинам — ни во что не ввязываться.

— Ты передумаешь! — Он самоуверенно подмигнул ей. — Вот увидишь.

И в этот момент у кобылы отошли воды — хлынули, мгновенно пропитав соломенную подстилку.

— Пора! — нервно воскликнул Майкл. — Держи ей голову.

Лора встрепенулась. От усталости не осталось и следа. Первый поток вод не испугал ее — как и жалобное ржание, и полный страха и боли взгляд.

Все это было естественной частью процесса. Процесса, в котором она дважды принимала самое непосредственное участие и страстно желала поучаствовать снова…

Отбросив все лишние мысли, Лора с головой ушла в происходящее: выполняла отрывистые приказы Майкла, иногда командовала сама.

— Вот он! Держись, Дорогуша. Скоро конец. — Майкл бросился на колени, на пропитанную кровью и околоплодными водами солому; появились тонкие, длинные передние ножки. — Я помогу ей, поверну немного. Где эта чертова голова?! Ты крепко держишь?

— Да. — Пот стекал ей на глаза. — Скорее! У нее уже нет сил!

— Он выходит. — Майкл ухватился за скользкие конечности и стал поворачивать плод; голова обнаружилась между передними ногами. — Ну, давай, Дорогуша! Еще чуть-чуть. Еще капельку…

— О Господи! — Жеребенок выскользнул, и по лицу Лоры, смешиваясь с потом, потекли слезы. — Вот он!

Мокрый жеребенок еще был связан с матерью пуповиной. Как ни хотелось Майклу поскорее освободить новорожденного, он вместе с Лорой ждал, пока пуповина разорвется сама, как предусмотрено природой.

Некоторое время не было слышно ни звука, кроме тяжелого дыхания кобылы, а затем раздалось восхищенное ржание, когда она поняла, что у нее есть ребенок.

— Он прекрасен, — прошептала Лора. — Просто прекрасен!

— Это она, — ухмыльнулся Майкл, стирая пот с лица. — Лора, у нас девочка. Прелестная девочка. Благослови тебя Бог, Дорогуша! Посмотри, кого ты произвела на свет.

Дорогуша посмотрела и, повинуясь материнскому инстинкту, поднялась на ноги и стала облизывать жеребенка.

— Каждый раз — как чудо! — прошептала Лора, отодвигаясь, чтобы не мешать матери и новорожденному. — Но у тебя не будет производителя. Ты не разочарован?

— Главное — у нее четыре ноги и хвост. И она гнедая, в мать.

— И ничего твоего. — Лора засмеялась, наслаждаясь счастливым выражением лица Майкла, и торжественно протянула руку. — Поздравляю, папочка!

— К черту насмешки!

Он притянул Лору к себе и жадно прижался губами к ее губам.

Она задохнулась. У нее закружилась голова. Они провели бессонную ночь и теперь стояли на грязном сене, покрытые потом и кровью, в спертом воздухе… Но их объятия были полны надежды, гордости, ликования!

Сначала Майкл хотел только разделить с Лорой пьянящую радость, поблагодарить за то, что она разделила с ним эту ночь. Но он утонул в ней, в ее жарком желании, в шелковистых руках, цеплявшихся за него, словно она висела над пропастью и он был ее единственным спасением.

Он шептал что-то отчаянное, безрассудное; его руки сжимали ее бедра и грудь. Он чувствовал себя ее хозяином и повелителем, а она металась, изгибалась, стонала…

— Успокойся.

Майкл произнес это с тем же ласковым терпением, с каким только что разговаривал с Дорогушей. Но его губы так жадно приникли к пульсирующей жилке на шее, что невозможно было исполнить его приказ.

— Я не могу.

«Не могу дышать. Не могу думать. Не могу оторваться от тебя».

— Майкл! — Ошеломленная, она вжалась лицом в его шею. — Я не могу…

«Зато я могу! — подумал он, преодолевая разливавшуюся по телу жестокую боль. — Мне кажется, сейчас я могу все!»