Книга Сеть Сирано - Наталья Потёмина

Нет, надо что-то делать! Надо спасаться! Надо бежать на другой край света, где пустыня, где кактусы, где яблони не цветут. Нагнать жбан текилы, нажраться и уснуть. И хорошо бы не одной. А, скажем, с доктором Димой. Приятное, так сказать, с полезным. Или даже не с Димой, а с каким-нибудь другим врачевателем моей приболевшей души. Алё, пацаны, кто на новенького? Налетай, пока даром. Рекламная акция в самом разгаре. Ударим сексонабегом по наглой и рыжей морде! Чтоб лепестки все облетели. И крапинки заодно.

Объявляю тебе войну. Теперь ты мне за все заплатишь. Ты даже представить не можешь, на что я ради тебя способна. Пройду через огонь, воду и медные трубы. Все во мне сгорит и оплавиться. Что не оплавится — смоется водой. Где не справится вода, там задуют, завоют, заплачут трубы.

Ветер! Неужели ты не оставишь мне даже надежды?

Тетка

Как только за Оленькой закрылась дверь в ванную, тетка рванула к компьютеру, благо она его еще не выключила.

Я должна успеть, думала она. Успеть, хотя бы, с ним проститься, а то он неправильно истолкует мой неожиданный уход.

Слаба богу, Тюльпан, ты еще здесь!

Марат — Джоанне. 22 часа, 57 минут.

— Куда ты пропала, детка? Как ты могла свалить, не пожелав своему верному рыцарю доброй ночи?

Джоанна — Марату. 22 часа, 58 минут.

— Все королева-мать! Она имела свинство насильно оторвать меня от нашей ласковой беседы. Но знайте, у меня есть несколько минут, чтобы перекинуться с вами парой безобидных фраз.

Марат — Джоанне. 23 часа 00 минут.

— Но драгоценная, тебя что испугало, что слово «ты» сменили вдруг на «вы»? О, блин, ведь мне обидно!

Джоанна — Марату. 23 часа, 01 минута.

— Но ёлы-палы! На брудершафт мы разве пили? Не скрещивали мы в порыве страсти рук и даже ног. Тем паче, лобызнуть меня не посчастливилось ни одного вам разу! Так что же право вам дает, так безусловно надо мной стебаться?

Марат — Джоанне. 23 часа, 02 минуты.

— Я виноват, богиня! Но позволь мне слово, одно лишь слово скромно произнесть, чтоб все мои невольные приколы ты по другому воспринять могла.

Джоанна — Марату. 23 часа, 03 минуты.

— Какое слово? Я само вниманье! Скорейжеговриявсягорю!

Марат — Джоанне. 23 часа, 04 минуты.

— Боюсь, что ты поймешь меня превратно. А, может, даже вовсе не поймешь, приняв мой бред за новые подколки.

Джоанна — Марату. 23 часа. 04 минуты.

— Подколки? Но я их люблю! Они не позволяют расслабляться и в стоге сена возлежать простой коровницей, а-ля тряпичной куклой!

Марат — Джоанне. 23 часа, 05 минут.

— Коровницей? Смешно. И все же приготовься…

Джоанна — Марату. 23 часа, 06 минут.

— Нусколькоможнобожемой?

Марат — Джоанне. 23 часа, 06 минут.

— Тогда же слушай…

Джоанна — Марату. 23 часа, 06 минут.

— Замираю!!!

Марат — Джоанне. 23часа, 06 минут.

— ЯЧСМИТЬБЮ!

Тетка не поверила своим глазам. Нет, это невозможно!

Она откинулась в кресле и подняла на лоб очки. Буквы на экране услужливо растаяли. Тетка опустила очки. Буквы расцвели пышным цветом. Подняла — потухли. Надела — засверкали.

ЯЛЮБЛЮТЕБЯ! Я люблю вас, Ольга!

Обратите внимания, женщина. Именно Ольга, а не Татьяна. Даже классики в этом разбирались. Не надо путать что-то где-то с пальцем. Эти признания, женщина, не имеют к вам никакого отношения! И вообще, вы тут ни разу не стояли!

Ну, как же не стояла? Ну, как же не имеют? Очень даже имеют! Это же я первая придумала, как переводится на русский язык вся эта абракадабра! Я отправила ее в космос, чтобы там, как следует, все отредактировали и пустили дальше по инстанциям. А потом, естественно, адресату! И вообще, у меня там блат! Не зря же надо мной тарелки пролетали? Для чего-то это им надо было. Или вот тюлени в Сухуми в разгар лета? Я знаю! Для меня! Я чувствую свою крепкую связь с каким-то тайным миром. И Тюльпан! Боже мой, Тюльпан! Не зря же ты вернулся!

Тетка выскочила из-за стола и побежала на кухню. Где! Где эти чертовы сигареты! Надо спросить у Оленьки. Оленька в ванной. Как хорошо, что она еще там. Нам никто не сможет помешать. Но этого не может быть! Как он мог узнать! Как мог он догадаться! Смешно! Ему ж все видно с высоты! Недаром столько лет он там скрывался и научился в мысли проникать! Я ЛЮБЛЮ! Чего же проще? Ребенок может разгадать столь незамысловатый шифр. А он ребенок! Ребенок! Ангел! Мальчик! Сын!

Мой сын? Старухи были правы! Недаром все они кружили надо мной! И космы-крылья расправляли и пели нудно про любовь. Любовь? На кой мне эти беды на старость кроткую мою? Мальчишка? Сын? Он Оленькин любовник. Он муж ее, а мне всего лишь зять? Когда поженятся они, он мне покорно скажет «мама»? Не вспомнив, не узнав, не разглядев мое лицо? Не угадав во мне другую? Которой душу открывал, дрожа, бледнея, стоя на коленях? И в верности мне клялся в час ночной?

Тогда, помилуй, на фига мне эти муки? Все брошу, брошу, брошу, убегу! Вопрос: куда? И он намного круче, чем пресловутое «to be — or not to be»?

А в чем загвоздка? Неужели в летах? И в длинных зимах разделивших нас? Всего какое-то десятилетье (пусть с хвостиком) меж нами пролегло! Не так уж много, если чуть подумать. Но если вновь подумать, то поймешь, какая бездна вдруг разверзлась и, притаившись, в гости жертву ждет.

Я говорю сама с собой! Почти стихами. Помилуй, боже, и прости меня! Поверь мне, это будет человечно. Уж если ты захочешь наказать, то разума лишаешь постепенно. Сейчас бы только закурить, и все пройдет.

Тетка глубоко затянулась и тут же почувствовала, что ей не хватает воздуха. Легкие под завязку были наполнены густым белым дымом, который себя там прекрасно чувствовал и не торопился выбираться наружу. Она стояла с открытым ртом, и вместо выдохов, опять делала лишние ненужные вдохи. Дым смешался с воздухом, стал легче, проворнее, по каким-то потайным путям проник в теткину голову и сразу навел там порядок.

Тетка сильно закашлялась, на ее глазах выступили слезы.

Надо вернуться к Марату и рассказать ему всю правду. Больше так продолжаться не может. А еще мне нужна помощь специалиста. Одна я уже не справляюсь. Если я сойду с ума, с кем останется Оленька?

Тетка сделала еще пару затяжек. Потом — пару глотков остывшего чая. Два раза куснула бутерброд с колбасой, и с трудом проглотив жирный гастрономический ком, вернулась к компьютеру.

Марат — Джоанне. 23 часа 11 минут.