Книга Голубые огни Йокогамы - Николас Обрегон

— Вы только поглядите, Ивата! Присоединяйся!

— Надо поговорить.

— Всему свое время, — с этими словами Морото метнул дротики.

Двадцать.

Двадцать.

Девятнадцать.

Такой результат вызвал восторженный вой части игроков и проклятия Тацуно и Ёсимы. Они бросили на стол новые купюры.

— Ивата, мы играем в «убийцу». — Морото подмигнул. — Ты азартный чувак? Конечно, азартный.

Ивата подошел вплотную к компании — все они, усмехаясь, уставились на него.

— Надо поговорить.

— Расслабься немного, инспектор. Как насчет вступительного взноса в 50 штук? Что думаешь? Или боишься, что я сорву банк?

Ивата не успел ответить: его шею удушающим захватом обвила чья-то рука, и его потащили к дивану. По кряхтению он узнал Тацуно. Один из якудза, в кошачьих очках и расстегнутой кожаной рубашке, выхватил нож и приставил его к горлу Иваты. Грудь бандита украшала татуировка в виде четырех драконов с распахнутыми пастями, которые вот-вот сожрут женщину, с блаженной улыбкой и закрытыми глазами сидящую скрестив ноги. Морото отвернулся от мишени.

— Правила очень просты, Ивата. Три раунда, три броска. В каждый следующий раунд нужно набирать больше очков, чем в предыдущий, и в конце общий счет должен превышать счет противника. Так Ёсида круто набрал 174 очка.

Два по 11.

Два по 11.

Двадцать.

И снова свист и ругательства.

— Не буду отрицать: я в отличной форме.

Двадцать.

Восемнадцать.

Три по одиннадцать.

Компания зашлась от восторга, и Морото отвесил поклон. Хорибе раздал выигрыш, а Морото уселся на засаленный виниловый стул напротив Иваты, ухмыляясь в неоновом мерцании.

— Отпусти его.

Тацуно с неохотой подчинился. Воздух резко ворвался в легкие Иваты, в глазах замелькали черные точки. Кошачьи очки прижимал нож к бедру Иваты. Никто из других посетителей не смотрел в их сторону. Морото двумя глотками допил банку пива и нарочито медленно слизал пену с губ, как мальчишка, лакомящийся мороженым. Шея жирафа, глаза дьявола.

— Может, тебя это удивит, но я рад этой встрече. Ты не вылезаешь у меня из головы, инспектор Ивата.

Дротики врезались в доску, вызывая новый взрыв эмоций. Морото помахал кончиком галстука, словно кошка хвостиком.

— Как тебе? Хочу надеть на работу на следующей неделе и пойти послушать, как тебя будут распекать на комиссии.

— Это тебя должны были отстранить, — выдавил Ивата со стоном.

Пухлый рот Морото разошелся в улыбке.

— А знаешь, ты был прав, что не стал играть, Ива-та. Не твоя это игра. Ты сразу метнул бы по максимуму, и что потом? Сел бы в лужу. Как сейчас.

— Идзава никого не убивал. Но ты знал, что он покончит с собой, так? А может, это ты ему предложил?

Якудза возмутился, словно всем недовольная старушка. Морото зажал ладонью рот в притворном изумлении:

— Инспектор!

— Ты ненормальный, Морото.

— А что вообще такое «нормальный»? Чем, скажем, солнечный свет нормальнее холеры? Допустим, я псих. Я же не бог. Но я и не создаю таких, как Ид-зава. Я их уничтожаю.

— Ты кончишь тюрьмой.

Морото от души расхохотался:

— А кто, по-твоему, не дает тюрьмам опустеть? Кстати, мне не нравятся твои намеки. Да, Идзава сопротивлялся при аресте, и были предприняты необходимые меры. Он ведь и тебе не подчинился, а? Это ему не впервой. Но он был безжалостным убийцей, а мы не могли рисковать.

— И устроили избиение доходяги в наручниках? Морото открыл новую банку пива и с наслаждением сделал несколько глотков. Взглянув на Тацуно, он закатил глаза, словно разговаривал по телефону с женой-занудой.

— Знаешь, что касается деталей, ты какой-то маньяк деталей!

— Можешь подать на меня жалобу — плевать. Но я сделаю все, чтобы ты за это ответил.

— Ага, особенно теперь.

— Клянусь.

Морото снова улыбнулся и провел ладонью по своему стриженому затылку.

— Не понимаю я тебя, Ивата. Ты вот-вот превратишься в простого обывателя. Какой смысл вести заранее проигранную битву?

— Да потому что это наша миссия. Нас, полицейских. Ты забыл?

Тацуно прыснул. Морото и кошачьи очки улыбнулись.

— Бесподобно. Но, увы, Главному управлению Токио требуется свежая кровь. Нам нужны кардинальные перемены.

Городские огни, как прекрасны они.

В голове Иваты раздался щелчок.

— Так это был ты? Ты слил информацию об убийстве вдовы!

Морото хлопнул в ладоши, и Тацуно, рванув вперед, схватил Ивату за волосы.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Ивата? Раньше как-то не получалось сказать. Что мне в тебе нравится, так это то, что ты чертовски туп, раз не понимаешь, насколько я опасен для тебя. И не потому, что я могу разрушить твою карьеру. А потому, что я все про тебя знаю, Ивата. Я, типа, заглянул в волшебный колодец. Знаю и про твою жену-американку в психушке, и про вашего мертвого ребенка. И про твой «отпуск» — в особой клинике. И это еще далеко не все, правда? Ты запивал алкоголем снотворное. Короче, нервишки у тебя ни к черту.

Морото наклонился вперед и похлопал его по колену.

— Я все про тебя знаю. И ты знаешь, что будет на следующей неделе на дисциплинарной комиссии. Там будут обсуждать твою профнепригодность. И тогда тебя направят на психиатрическую экспертизу, и доктор скажет: «Что ж, вероятно, на вашем состоянии так отразилась чрезмерная нагрузка. Ничего удивительного, учитывая, через что вы прошли». Возможно, вновь всплывет тема алкоголя. И возможно, будет прослежена связь с твоими приступами ярости. Прискорбно, учитывая твой талант сыщика, но безопасность личного состава — превыше всего.

Ивата пытался вырваться, но Тацуно снова схватил его, а якудза приставил нож к его уху. Морото снова заговорил, с какой-то печальной улыбочкой:

— Знаешь, чего я хочу от тебя, Ивата? Просто скажи мне правду, и все. Ты ведь не полицейский, так? Ты здесь, чтобы заткнуть дыру. Нет, пропасть. Чтобы удержать себя от алкоголя. Ты ведь не работать сюда пришел, как мы. Я тебя знаю, Ивата. И знаю, что у тебя в жизни больше ничего не осталось. И знаешь, что я намерен сделать? Отнять все это у тебя. И твою подружку Сакаи в придачу. — Он прошелся двумя пальцами по груди Иваты и потянул его за нижнюю губу. — Ну же, не расстраивайся, рано или поздно это должно было случиться. У нас с тобой как любовь с первого взгляда, только наоборот. Мы люди разной породы. Нашей ненависти друг к другу не нужен повод. Это у нас в крови, полагаю.