Книга Сильнее пламени - Фёдор Быханов

— Как и задумывалось, в связи с особой опасностью, исходящей от новинки ракетной техники.

Она особенно наглядно стала проявляться за счёт замены прежних порохов особым эксклюзивным составом:

— Значительно превосходившим прежнее вещество, не только по энергетической отдаче, но и, к сожалению, по агрессивной активности — пресловутый своими крайне ядовитыми последствиями гептил.

А еще из директорского кабинета не увидеть, как ни всматривайся по сторонам, дальних городских погостов, где вот-вот начнутся похороны погибших на полигоне его бывших сотрудников и пожарных.

— Жертв катастрофы могло быть куда больше, — понимает Дмитрий Окуневич. — Но выручила по спасению всех тех, кого свезли в ведомственную медсанчасть, заранее м в достаточном количестве, проявленная, предусмотрительность по приобретению особого препарата — противоядия под названием «Антидот».

Несмотря на страшную дороговизну, именно этот самый антидот и позволил на месяцы отсрочить неумолимую гибель сотен других людей:

— Просто, по роковой случайности, вдохнувших на пожаре пары ядовитых химических соединений.

Не всякий, как академик Окуневич, знали конечную обречённость пострадавших людей, даже выживших после катастрофы за счёт сделанной им инъекции волшебного антидота. Ведь на их всех оказало воздействие страшное отравляющее вещество, образовавшееся в ходе своеобразного стихийного химического синтеза, случившегося на месте пожара и последующего взрыва.

От долгих и не во всём радостных раздумий Дмитрия Сергеевича оторвало появление в кабинете секретарши.

Готовый во всём на самое новое, современное и передовое, Дмитрий Сергеевич лишь в собственной служебной деятельности оставался ещё ретроградом:

— Предпочитал при самых важных делах личное общение, а не современную офисную связь путем селектора.

Сегодня была как раз такая ситуация.

— Все, кому назначено, уже собрались, — сообщила секретарь-референт. — Можно приглашать?

— Да, конечно!

Директор, словно прощаясь на время с любимым зрелищем, решительно задёрнул штору на окне и проследовал на своё место за столом. Куда, так же на старомодный манер, был приставлен и исключительно длинный, как любой скучный доклад, стол заседаний.

4

…Совещание прошло по тому руслу, которое и было намечено.

Из всего сказанного, особенно важными оказались данные заместителя директора по социальным делам Покровского. Он доложил о расходах, понесённых в связи с уже состоявшимися похоронами погибших и на лечение пострадавших.

— Кроме того, предполагается выделить по одному миллиону рублей каждой семье, в результате катастрофы, оставшейся без кормильца, — заявил Сергей Сергеевич. — Но об этом мы уже прежде говорили и всё согласовано.

Новый режим секретности и охраны объекта участникам совещания представил Виталий Бокарев.

При этом директор не устоял перед искушением поддеть за живое проштрафившегося «особиста»:

— И раньше утверждал, дорогой друг, что через твою «запретную полосу» и муха не пролетит, — скрипуче донеслось с директорского места. — Ну а вышел сущий срам.

После его слов на мгновение в кабинете повисла мрачная, какая-то совершенно нереальная — гнетущая, буквально, гробовая тишина, нарушил которую не сам провинившийся руководитель, как следовало ожидать, а его неожиданный заступник.

— Всё должно быть уже вполне урегулировано с тем пронырливым писакой, — заметил Сергей Покровский. — Его отправили в городскую больницу, где, как мне известно, тот и скончался.

Сергей Сергеевич многозначительно поднял указательный палец, призывая коллег учесть особенно важный нюанс:

— Не стало Круглова вовсе не по причине его мифического участия в спасательных мероприятиях, а от заразной желтухи и печёночной колики, какая бывает в результате нездорового употребления суррогатов спиртных напитков.

Завершая своё выступление, он со значением захлопнул папку с финансовыми документами:

— Так что его семья в расчёт на материальную помощь или, какую-либо, компенсацию нами не берётся.

Признательный за своевременную поддержку Виталий Бокарев, в подтверждении его слов, лишь утверждающе кивнул головой. Промолчав о самом главном для себя в этот момент.

Так как был готов сообщить главное не в общении с подобными «коллегами», а непосредственно, с глазу на глаз, директору Дмитрию Окуневичу.

— Важно добиться конкретного результата, а не объяснять профанам, как умело действовали мои сотрудники, — так и рвались с его языка, не озвученные пока утверждения. — Они под видом медицинского персонала городской больницы проникли в палату инфекционного отделения, где поставили «особый» укол, находившемуся в забытьи, новичку, по их данным, привезённому из медсанчасти ОХЗ.

Своё же право высказаться прямо сейчас, он использовал для прояснения причин, позволивших, ныне покойному щелкопёру пробраться за ворота завода:

— В ходе служебного расследования удалось выяснилось, что нарушителя режима мог провезти с собой мимо охраны лишь один человек — его приятель, инспектор пожарного надзора, некий Сергей Корнеев, впоследствии погибший на полигоне во время взрыва.

И еще дал понять Виталий Павлович, что устроенная им очень строгая проверка полностью подтвердила отсутствие в квартире умершего Бориса Круглова каких-либо материалов, способных скомпрометировать работу химического завода:

— Не говоря уже о том, что эти материалы могли непосредственно касаться событий, случившихся на полигоне.

Итоговый вывод совещания, озвученный прямо в присутствии всех его участников и утверждённый директором завода академиком Дмитрием Окуневичем, несколько утешил собравшихся, готовых к более строгим и решительным мерам:

— Ведь, что ни говори, а виновных в случившемся на полигоне особенно и нет.

Не считая, конечно, поста стрелков ведомственной охраны, дежуривших в ту роковую ночь на посту у въездного рубежа. Но все они уже получили самые строгие взыскания и вопрос, потому, вполне можно считать закрытым!

5

Когда академик Дмитрий Окуневич отпустил из своего служебного кабинета всех, не связанных непосредственно с оформлением финансовых документов на получение компенсации от правительства и международных организаций за произошедшую аварию, Виталий Бокарев тоже не стал задерживаться вместе с оставшимися руководителями.

Уже потому, что у Виталия Павловича имелся весьма серьёзный повод немедленно покинуть «говорильню», где ему уже всё было известно до последней цифры.

Зато ждали неотложные дела.

Об одном из них уже настойчиво, вызовом за вызовом, извещал его сотовый телефон, где на экране мелькнул знакомый номер телефона абонента. Человека, как раз и занимавшегося решением проблемы с обгорелым журналистом.