Книга Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

Хайду умер в 1301 г. Останки хана перевезли в горный район на юго-западе современного Казахстана под названием Шонхорлык, что между реками Или и Чу, и там предали земле. В эту же местность переехала и Ай-Ярук. «Живет она там скромно, — говорится в источнике, — и охраняет заповедное место погребения отца» (Рашид ад-Дин. Т. 2. С. 15–16). Жертвенная преданность Ай-Ярук памяти любимого отца затронула сердца людей и вызывала сочувствие у современников. Если воспользоваться классификацией греческого философа Платона, любовь царевны Ай-Ярук к своему отцу — это любовь-агапэ, которая по своему бескорыстию, готовности жертвовать ради другого своими личными интересами признавалась высшим из земных чувств человека.

После смерти Хайду его сын и преемник Чапар был низложен Тувой, сыном Чагатаида Барак-хана, и верховная власть в Средней Азии, Семиречье и Восточном Туркестане от потомков Угедея снова перешла к потомкам Чагатая.

Таким образом, начало XIV в. совпало с началом возрождения значения рода Чагатая в собственном улусе, а заодно и решительным изменением курса политики улусными правителями в среднеазиатских владениях монголов.

Как известно, в среде Чингизидов и высших представителей военной и административной аристократии еще в годы царствования Чингиз-хана наметились две резко противоположные тенденции — центробежно-кочевая и централистская. Эти направления, отмеченные в общих чертах В. В. Бартольдом, наиболее полно охарактеризованы в трудах отечественных ученых (А. Ю. Якубовский, С. П. Толстов, И. П. Петрушевский, Л. В. Строева[93], Н. Ц. Мункуев[94] и др.). Первое направление было представлено монгольской и тюркской кочевой знатью, которая последовательно и твердо стояла за сохранение кочевого быта и степных традиций. Представители этой политики относились крайне враждебно к оседлой жизни и городам.

Представители второго направления стремились создать прочное централизованное государство с сильной ханской властью и обуздать, таким образом, центробежные стремления военно-кочевой знати. Централистское направление поддерживалось небольшой группой кочевой аристократии, тесно связанной с ханской фамилией, чиновниками центрального государственного аппарата, а также частью мусульманских авторитетов и большинством купечества.

Наиболее яркими проводниками кочевой тенденции были сам Чингиз-хан, а из его потомков — великий хан Гуюк и улусный хан Чагатай; сторонниками первого направления были и первые правители Улуса Чагатая — Оркына-хатун, Барак-хан. Великие ханы Угедей, Мунке и улусный хан Джучи были проводниками второго направления. Между сторонниками этих двух направлений велась скрытая по форме и продолжительная по времени борьба, сведения о которой содержатся в сочинениях Джузджани, Джувайни, Сейфи ибн Мухаммад ал-Харави и др. Суть спора между двумя направлениями касалась, по определению И. П. Петрушевского, вопроса о методах эксплуатации коренного населения «и вместе с тем вопроса о слиянии с феодальной верхушкой покоренных стран, о принятии их феодальной государственности, идеологии и культурных традиций»[95].

В среднеазиатском государстве дольше, чем в других государствах, образованных монголами в завоеванных странах, сохраняли свою силу основные начала центробежно-кочевой тенденции. Последовательное проведение политики первого направления, насильственно насаждавшей кочевой быт, не могло не отразиться пагубно на благосостоянии оседлых земель и особенно на городской жизни; в Семиречье, почти не пострадавшем от военных действий монгольских войск во время завоевания, уже к 1260-м гг., как видно из рассказов путешественников, городская жизнь находилась в упадке. Превращению цветущих оазисов в пустоши, культурных земель в пастбища для кочевников, а значительных городов в развалины самым деятельным образом способствовали и феодальные смуты, порожденные отсутствием в среднеазиатском государстве после смерти Чагатая сильной ханской власти. Обязательства царевичей и кочевой знати жить не в городах, а в степи, принятые ими на Таласском курултае в 1269 г., на деле не выполнялись, и они не изменили своего поведения. Договор 1304 г. о федерации отдельных монгольских государств под главенством великого хана остался «мертвой буквой». Но начало было положено, и в деятельности чагатайских ханов XIV в. наблюдается решительный поворот в сторону политики второго направления.

После смерти Тувы в 706/1306–1307 г. в Чагатайском государстве один за другим правили пятеро братьев, сыновей Тувы — случай, пожалуй, единственный в средневековой истории Центральной Азии.

Курс на объединение владений Чагатаидов и централизацию государства принял уже старший сын Тувы Есен-Буга, провозглашенный ханом на курултае 1309 г. Однако неудачные внешние войны, длившиеся почти все время его девятилетнего правления, неблагоприятно отразились на благосостоянии страны, и он не достиг в своих начинаниях особых результатов.

Заметный шаг в сторону централизации и подчинения традиции мусульманской культуры и государственности был сделан в царствование другого сына Тувы, Кебек-хана (1307–1309; вторично: 1318–1326). Брат Есен-Буги оказался достаточно сильным государем, чтобы объединить все владения в прочное целое, и достаточно разумным правителем, чтобы заботиться о благосостоянии страны. Кебеком были введены в обращение серебряные монеты с именем хана, получившие название кебеки, которые можно рассматривать как первые общегосударственные монеты чагатайской династии Чингизидов. Кебек восстановил некоторые города, разрушенные во время военных стычек и феодальных смут. В частности, о восстановлении Балха при Кебеке говорится в «Шаджарат ал-атрак», но более подробно — в «Бахр ал-асрар», автор которого сам был из Балха. Кебек-хан, сообщает Махмуд ибн Вали, переселил в Балх жителей, уведенных в 1316 г. противником Кебека, царевичем Ясавуром, из Мавераннахра в Газну; оттого первое селение, возникшее в окрестностях города, получило название Ясавури; во времена автора (40-е гг. XVII в.) это селение находилось к западу от цитадели (Бахр ал-асрар. Т. 6. Ч. 2, л. 19б)[96].

Хотя столичным городом Улуса Чагатая по-прежнему считался Алмалык, Кебек-хан переселился из долины Или в Мавераннахр и построил для себя дворец по нижнему течению Кашкадарьи, недалеко от города Нахшеба; по этому дворцу город получил название Карши (харш по-монгольски «дворец»), сохраненное им до сих пор. Переход Чингизидов в города считался нарушением Ясы Чингиз-хана, и каждая попытка переменить образ жизни вызывала столкновение с их беками (эмирами) — предводителями кочевых родов и племен, составлявших основную военную силу государства.