Книга S-T-I-K-S. Вальтер - Денис Владимиров

Сплюнул и достал нож. Оглядываясь поминутно, попробовал распотрошить споровый мешок, напоминающий головку чеснока. Сразу он мне не поддался. Лишь когда начал резать именно по долькам, все получилось. Сразу обнаружилась темная, уже виденная, масса чего-то донельзя противного, но я, поборов брезгливость, принялся перебирать содержимое. В итоге с такой здоровенной и опасной тварюги всего лишь взял одну горошину и четыре спорана. Да, нелегкая жизнь местных охотников. Или я от полученного «наследства», а точнее, боевых трофеев зажрался?

Смотрел на животное и думал, как его перекантовать, веса в этой дурмашине под двести-триста килограммов. А мышцы-то какие! Мяса на месяц хватит! Бройлер! Только подумал о еде, как рот сразу же наполнился слюной, пришлось даже сплюнуть, вот это я оголодал. С Суворовского училища такого не испытывал, нет, кормили нас сытно и полезно, но завтрак, обед и ужин по расписанию плюс отсутствие хоть какого-то выбора, возведенное в степень горохово-перлового однообразия, порождали такой аппетит, что жрать хотелось всегда и везде, особенно сладкого, а запах колбасы или сала сводил тогда с ума. Вот еще одна проблема, о которой я даже забыл думать. Накормят меня рейдеры? Вполне возможно, вот только вряд ли обрадуются лишнему рту.

Еле-еле смог выдернуть из-под монстра сумку. А когда получилось, то оставил ее рядом с бронированным джипом, сам осмотрелся. Должен обязательно быть продуктовый магазин в шаговой доступности, все же это практически центр города. И где? Характерная вывеска «Магнита» обнаружилась метров через семьдесят, на примыкающей к проспекту улице.

Здесь в торговом зале ковырялись двое пустышей, их свалил из пистолета, действовал тихо и осторожно, они даже до первого выстрела меня не замечали. Обежал зал, заглянул во все закутки. Чисто! Здесь я тоже не поскромничал.

Шоколад, консервы, начиная от балтийских шпрот и заканчивая кашами, тушенка, икра красная, икра черная, и даже банку баклажанной взял, захотелось вдруг сгущенное молоко, чай, растворимый кофе, конфеты и шоколад, печенье, пара бутылок водки и две же коньяка, маринованные огурцы, соль, разных перцев… и еще много всего. Сигарет четыре блока – скурюсь, особенно если буду поглощать никотин с той же интенсивностью, как в последнее время. Не забыл и черный хлеб в вакуумной упаковке, ненавижу галеты, а ему в таком виде за четыре дня ничего не будет, мыльно-рыльные, порошок и даже «Ферри» взял. Напоследок в колбасном отделе, с уже явно пованивающей, а кое-где и воняющей продукцией выбрал несколько палок сырокопченой колбасы, с которой тоже ничего не должно было произойти за столь короткий период. Месяцами при комнатной температуре держат. И ничего. Жрут и хвалят. Еще и батареек захватил для всего, от ЛЦУ до фонарей.

Матерясь на свою жадность, с трудом допер сумку до машин, опять же поставил ее рядом с моей поклажей, затем вернулся к перевернутому «Тигру». И пока тащил эти несколько десятков метров неподъемное барахло, проклял все. И свою лень – можно было на два раза поделить, и такой тяжелый военный припас. Никаких приключений больше не произошло.

Закурил возле «Тайфуна», взглянув на часы: почти два часа на все про все ушло. Дым натощак был противный, но без него еще хуже. Ко мне подошел чернявый.

– А нехило ты мелкого кусача уработал! – с неподдельным изумлением заявил тот. – Мы уж думали, хана тебе пришла стопроцентная, а ты вона как ловко… Похоже, они здесь парой отирались, один успел удрать, хитрый, видимо, был, второго сняли, сам видел.

За делами успевшая поутихнуть ярость вновь взметнулась вместе с литрами крови, в которое сердце мощно качнуло не один куб адреналина. Что мне сейчас хотелось больше всего? Провести хороший четкий хук справа, чтобы сразу челюсть набекрень, добавить слева, а потом пинать и пинать ублюдка! Прыгать на голове! Пока у него кровавые пузыри и сопли не потекут. Даже прикрыл глаза, считая про себя до десяти, но этого показалось мало, продолжил до сотни. И в уши будто ваты напихали, лишь громкое сопение в такт пульсу. Так ведь еще глумится, сука! Нет в тряпочку молчать! А водила, судя по мерному бу-бу-бу, говорил что-то еще и еще. Хотел было меня вроде как покровительственно похлопать по плечу, что было довольно проблематично для него: метр с кепкой, а туда же. Но, видимо, что-то почуяв и поняв, на полпути убрал руку за спину. И правильно сделал! Завалил бы эту мразь, надо же, наблюдала она спокойно, как человека должна тварь порвать!

– …не, свежак, ты молоток! Кому расскажи, муров чисто мух хлопает, кусачей, пусть и мелких, гасит, хабар тащит… Ты кем Там был, мужик? Много с твари взял?

Сплюнул, потому что во рту образовался донельзя мерзкий привкус железа. Слюна была красная от крови. Это, оказывается, краешек губы прикусил. Но именно эта боль меня и вернула в реальность, пелена ярости перед глазами стала спадать, а я – успокаиваться. Только накаченные адреналином мышцы требовали действия. Хоть какого-то. Да, больших сил стоило мне сдержаться, чтобы не начать действовать напролом. Но ничего, не последний день живем, я надеюсь… Крысеныш, видимо, что-то увидел в моих глазах и предусмотрительно отошел на пару метров. Я затянулся сигаретой во всю глубину легких, в это время послышался командирский бас:

– Зондер, что за шум, а драки нет? Чего разорался?

– Свежак мелкого кусача завалил!

– И?

– Он ему башку должен был по-любому снести, а тот как-то отскочил, я даже не заметил, думали, писец ежику, а нет, смотрим, он уже целый возле вон того тарантаса башкой вертит и поляну палит! Так это ладно, но он еще и почистил зараженного, а потом опять мародерить пошел, прикинь? Не, ты понял, старшой, другой бы в штаны накидал, сюда прибежал с криками «Мама!», а этот – как ничего и не случилось… И вот ты знаешь, командир, меня терзают смутные сомнения по поводу свежести нашего попутчика.

На меня смотрел ствол пистолета-пулемета.

– Что за хрень? – Это подошел Третьяк. – Зондер, ты не в курсе, что бывает за свежаков? И что за замашки такие муровские?

– А дело в том, что я не верю, что это све-жак! Уж больно прошаренный он для свежего! Сто процентов, как и говорил Шпуня, подсадной, и ни в какой он вертушке не был, с мурами заодно. Вот только как понял, что дело керосином завоняло, своих же подельников сразу к праотцам и, типа, честный свежак… У, завалю! – заверещал он, обращаясь ко мне и картинно передергивая затвор. Вот мудак!

– Что скажешь? – Гранит обернулся к Третьяку, не обращая внимания на разыгрывающееся действо.

– Это свежак стопроцентный, «крестный» – Цемент, правду ото лжи я различаю на раз, не так ли? – Дождавшись утвердительного кивка от командира, он продолжил: – А Зондер у нас много болтает, при этом ссыкло редкое.

– Да-а, – попытался было сказать что-то водила, но его жестом заткнул командир, который сам взял слово:

– Зондер говорит, мол, свежак мелкого кусача грохнул, споровый мешок почистил, а затем, как на прогулке, дальше по своим делам зашуршал. Опять же, двух муров с ходу завалил, по твоим же словам. Как объяснишь? С подставой вариант-то вполне логичный…