Книга Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви - Сергий Овсянников

В каждый день творения мира был особый момент, в который говорится: И увидел Бог, что [это] хорошо (Быт. 1: 12). Вот чего нам нельзя забывать: в творении мира и человека была радость. Это момент радости творца, когда Бог видит, а человек чувствует, что сложилось нечто красивое, что какие-то стихийные части или слова вдруг нашли свое место. Момент творения удался – «это хорошо!». Но для этого «хорошо» нужна свобода. И Богу, и человеку.

Владыка Антоний Сурожский в своих «элиотовских лекциях»[35] очень тонко связывает свободу и творчество. Он говорит, что человек должен быть поэтом – не в том смысле, что он должен слагать вирши, а в том, что призвание человека – извлекать смысл из окружающего мира. А это и есть творчество!

При этом не важно, человек – художник или просто посуду моет. Я, например, люблю мыть посуду. Когда посуда становится чистой – это такая красота, и душа радуется! А что такого происходит? Не очень понятно. Ну, повозил мылом и мочалкой. Откуда радость? И владыка Антоний очень точно говорит о том, что любое творчество происходит тогда, когда человек пропускает вещи через себя.

У нас на приходе есть мастер, дядя Саша. Он ремонтирует велосипеды. В Амстердаме велосипед – самый главный вид транспорта. Но у велосипеда рано или поздно что-то ломается – наступает негармоничное вело-состояние. Здесь без дяди Саши никак не обойтись. И творчество дяди Саши заключается в том, что он соединяет не слова и не краски или звуки, а «штуки», которым положено крутиться. Такому творчеству тоже нужна свобода – направить руку в точное место и восстановить вело-гармонию.

Талант проявляется в способности видеть и слышать, в способности чувствовать. Практически каждому человеку даны зрение и слух. Но «видеть» талантом – это совсем иное. Талант выделяет такую существенность, которая и обнаруживается как красота. Талант слышать выделяет гармонию. Талант грязную посуду заставляет помыть так, что она радует глаз. Важно услышать то, что обращено именно к тебе, и это воплотить. А в какой форме это будет – это уже не так важно.

Главное, что все эти таланты не разложены по полочкам, как в торговом центре, где их можно было бы выбрать покупателю. Они нам уже даны. И реализовать надо именно свой талант, потому жизнь и сравнивается с лабиринтом – сколько времени должно быть потрачено, чтобы понять, в чем именно твой талант!

Свободное действие по извлечению смысла

Митрополит Антоний называл творчество извлечением смысла из косной материи. Под «косной материей» надо понимать и словесную материю, и музыкальную, и звуковую.

Упоминаемый уже нами БГ пел про «любовь как метод вернуться домой». На самом деле творчество – это тоже «метод вернуться домой». Творчество – это один из самых потрясающих моментов взаимодействия человека и Бога. А главный момент творчества – это расширение души. Великодушие. Как говорил владыка Антоний Сурожский: «Мы можем вкладывать в предмет красоту или что-то другое, то, что уже есть в нас самих».

Был в России такой поэт – Борис Рыжий. Не выдержал он российской жизни 90-х годов и в 26 лет покончил с собой. Но! Но он был поэт. Он успел написать гениальные строчки:

Как сказал тот, кто умер уже,безобразное – это прекрасное,что не может вместиться в душе.

Уродливое или красивое – это зависит от нашей способности смотреть. Если мы свободны, чтобы смотреть с радостью (с премудростью), то видим прекрасное. Несвободны мы – видим уродство. В своих беседах владыка Антоний несколько раз повторяет слова: «Красота в глазах смотрящего». А это и есть способность души вместить предмет или человека. Иными словами, то, что не вмещается в нашей душе, становится безобразным уродством.

Это и есть творчество: извлекать из мира красоту, если мы нашли ее в себе.

* * *

Если художник просто копирует предмет – это ужасно скучно и никому не нужно. Он должен увидеть предмет в таком свете, которого нет в этом мире, в свете вечности. Но без свободы это невозможно. Недаром, когда шли споры о том, что такое Богодухновенное Священное Писание, подчеркивалось, что авторы-евангелисты оставались свободными. И это тоже было творчество.

Художник открыл тот свет, который раньше никто не видел. Поймут его зрители или нет – это уже второй вопрос. Иногда художник обречен на непонимание. Но с точки зрения Бога, так ли это важно? Думаю, нет.

Творчество – рождение нового видения при участии радости. А где радость – там и благодарение. А где благодарение – там нет гордыни.

По законам физики мы видим не предмет, а свет, который он отражает. Может быть, с некоторой осторожностью можно сказать, что в момент творчества человек видит вещи в том ракурсе и свете, в котором их видит Бог.

Глава 13. Евангелие: выходи на волю!

Покой и воля

Почему свобода – во Христе? Почему эти слова: «настоящая свобода в Боге» – услышал я много лет назад в тюрьме? Интуитивно я принял этот ответ-призыв сразу. Точнее, я принял свое новое состояние, потому что это было началом праздника. Позднее я прочел, что Бог есть любовь, а в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4: 18).

В Евангелии от Иоанна Христос говорит ученикам своим, которые пришли из иудеев: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8: 31–32).

Познание истины — читаешь эти строки и представляешь тяжелые усилия своего сознания по познанию: лязгают шестеренки думательного аппарата, на челе собрались складки, соотносящиеся с мышцами извилин мозга.

Но представленная таким образом картина соответствует только европейской модели познания, да и то – позднего времени. Поэтому и нам кажется, что познание есть результат усилий наших мозгов, что всякое знание приходит через голову. И далее найденная таким образом свобода есть освобождение от чего-то/кого-то. Мы познаем искомую истину и в результате получаем свободу как награду. Такова логическая цепочка ментального усилия.

Однако же нет. Все не так. Свобода есть воля, выход на волю. А на волю выходит другой человек, которого раньше просто не было. Он как из яйца вылупился и с изумлением смотрит на новый мир. Ведь мира этого тоже не было, как не было и человека. Все новое.

* * *

«На свете счастья нет, но есть покой и воля»[36]. Не случайно Мераб Мамардашвили посвятил часть своей беседы о мышлении этой пушкинской строке («Эстетика мышления», беседа первая). Он хорошо знал, что мысль не рождается головой, что мысль не есть процесс в мозгах. Мамардашвили говорил, что здесь, у Пушкина, речь идет о внутреннем покое, а не о бездействии ленивого человека. Покой – это удивительное чувство совершенности и полноты. Внутренний покой предполагает молчание как начало творчества. Потому что в молчании, говорил митрополит Антоний Сурожский, человек получает возможность услышать Весть. Произведение искусства – это результат услышанной Вести.