Книга Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке - Майкл Карвер

Задумавшись о кризисе, наступившем в сражении на севере, Монтгомери столкнулся с необходимостью принять трудное решение: следует ли продолжать попытки выдвижения 7-й бронетанковой дивизии через минные поля на юге. 131-я бригада Стеймера, за исключением 1/7-го Королевского полка, который был не в состоянии драться после атаки предыдущей ночью, была передана под начало Хардинга, которому предстояло атаковать противника в ночь с 24 октября с целью расширить брешь к западу и захватить «Февраль». После расчистки двух коридоров по этому полю должен был пройти Робертс, за которым последует Роддик: его 4-я легкая бронетанковая бригада пойдет на правом фланге. Потом они должны действовать по первоначальному плану. Стеймер и его офицеры прибыли к Хардингу в одиннадцать часов, и они вместе на танке отправились осматривать фронт. Было запланировано, чтобы 1/5-й Королевский полк на правом фланге и 1/6-й полк на левом встретили саперные команды в шесть часов после маршей соответственно в 3,5 мили и 5 миль. Но час ноль дважды откладывался, и, в конце концов, атака была назначена на половину одиннадцатого. В конце наступления атакующие были прижаты к земле яростным пулеметным огнем с близкого расстояния. С большим трудом они сумели окопаться в твердом грунте. Потери составили по 170 человек, а 1/6-й полк еще потерял командира, его адъютанта и 2 ротных командиров. Проходы в минных полях были закончены в половине третьего, но интенсивность огня в северном проходе не позволила саперам обозначить его края горящими лампами. 4-й лондонский йоменский полк потерял 1 «грант» и 22 «крусейдера» в попытках продвинуться по этому проходу. Среди убитых оказались командир, помощник командира, адъютант и один командир роты. Некоторые из танков, наскочив на мины, затем были расстреляны из 88-мм орудий, которые с юга вели огонь вдоль западного края минного поля «Февраль». Это породило слух о том, что минное поле было плохо расчищено саперами.

1-й королевский танковый полк испытал те же самые трудности в южном проходе, но понес меньшие потери. Хардинг прибыл на минное поле, покинул свой командирский танк, пересел в джип, и его водитель был убит рядом с ним. В четверть пятого Хардинг решил отложить попытки продвижения вперед до рассвета и продолжить наступление при свете дня. Незадолго до этого подполковник Уизерс, командир Королевских инженерных подразделений, убеждал командира дивизии, что проход чист. Хардинг приказал ему лично проверить пригодность прохода для проводки танков. Выразив формальный протест, подполковник отправился к южному проходу, вызвал добровольцев и выехал с ними по проходу на машине в сопровождении трех танков. При въезде в южный проход они были встречены таким плотным огнем, что он приказал команде вернуться, сам пересел в один танк, а командир 21-го полевого эскадрона в другой. На 2 танках они поехали по проходу в минном поле. В первый танк было три попадания, но броня устояла, они доехали до противоположного конца, развернулись и вернулись назад. В самом конце у первого танка отвалился трак гусеницы, и его пришлось бросить.

Теперь Уизерс имел полное право доложить Хардингу, что танки, подорвавшиеся на минах, вышли за пределы безопасного коридора, а потери обусловлены невероятно плотным и метким огнем вражеской противотанковой артиллерии. Огонь был так силен, что нечего было и думать заниматься разминированием вручную. Хардинг принял этот факт и решил прекратить дальнейшее наступление танков. У батальонов не было выбора, и они остались на своих местах. Робертсу было приказано поддержать эти батальоны, оставив танки между полями «Январь» и «Февраль», и только потрепанному лондонскому йоменскому полку было разрешено отойти на восток от поля «Январь».

Хоррокс одобрил такое решение, когда в восемь часов встретился с Хардингом и Робертсом. Вернувшись в свой штаб, он попытался связаться с Монтгомери, но последний был занят разговором с Александером. Вместо командующего он поговорил с де Гинганом и доложил ему, что не видно никаких признаков отступления противника. Сами собой напрашивались два альтернативных решения. Использовать последний оставшийся в распоряжении командира резерв – 132-ю бригаду Уистлера и продолжить попытки взломать оборону противника через минное поле «Февраль». Или прекратить эти попытки и атаковать у западной оконечности Мунассиба к востоку от минных полей совместно с 50-й дивизией Николса, поддержанной Роддиком. Хоррокс предпочитал последний вариант. Даже если Уистлер добьется успеха, останется главная проблема – провести танки вперед, а в процессе такого наступления 7-я бронетанковая дивизия может понести невосполнимо тяжелые потери. Второй план был связан с меньшим риском и мог привести к отысканию другого пути прорыва. Полчаса спустя Хорроксу позвонил де Гинган и сказал, что Монтгомери также предпочитает вторую альтернативу. Он понимал, что какие-то потери неизбежны в любом случае, но пожелал подчеркнуть, что 7-я бронетанковая дивизия должна «остаться в живых».

Моршид предвидел, какую задачу получат его австралийцы, и на рассвете 24 октября приказал Уайтхеду, командиру 26-й бригады, быть готовым захватить отрог хребта к северу от расположения его бригады, которым заканчивалась высота 29. Эта высота господствовала над районом расположения дивизии, и с нее просматривалась также местность к северу от железной дороги. Следовательно, это был отличный наблюдательный пункт, позволявший с обеих сторон просматривать местность. В эту ночь патрули установили, что между отрогом и расположением 2/48-го батальона нет мин. На рассвете была захвачена разведывательная группа противника, включая командира 125-го пехотного полка и командира 2-го батальона, который удерживал отрог. Последний при допросе охотно дал показания и подтвердил сведения, которые можно было почерпнуть из захваченных штабных карт. Из них следовало, что 1-й батальон полка находится между шоссе и железной дорогой, а 3-й батальон находится на берегу моря.

В распоряжении Уайтхеда были только два батальона – 2/48-й и 2/24-й. 2/23-й батальон находился в резерве дивизии. Но его мог поддержать своими 30 «Валентинами» 40-й Королевский танковый полк, а также вся дивизионная артиллерия, усиленная двумя полками полевой артиллерии и двумя полками средней артиллерии. Орудийные расчеты должны были выпустить 14 508 25-фунтовых и 1066 5,5-дюймовых снарядов, не говоря о подавлении батарей противника и стрельбе «по заказу». Несмотря на задержку со сменой 2/17-го батальона из-за сильного артиллерийского огня, 2/48-й батальон начал выдвижение с исходной линии точно в назначенное время и без двадцати минут десять захватил первый рубеж в 1000 ярдах к северу, который должен был стать исходным пунктом для атаки 2/24-го батальона. В это время передовая рота 2/48-го батальона преодолела в транспортерах 1000 ярдов за девять минут, едва не наступая на огневой вал артиллерийского сопровождения, и сумела захватить врага врасплох. После короткой рукопашной схватки позиция была в два часа отбита у противника. Попытки продвинуться на север встретили отчаянное сопротивление, но до рассвета роты успели надежно закрепиться на новых рубежах. Первые 800 ярдов все шло хорошо и у 2/24-го батальона, но потом сопротивление противника стало настолько жестким, что пехота далеко отстала от огневого вала артиллерийского прикрытия. В результате потери стали нарастать, и атака захлебнулась. Пока командиры передовых рот на ходу составляли планы дальнейших действий, старший офицер решил отвести роты назад. Он не спеша отвел роты и остановил батальон на промежуточном рубеже в пять часов, 2/48-й батальон удерживал на отроге узкий выступ, который продолжался к востоку до Тель-эль-Эйсы, занятой 2/24-м батальоном и силами сводных подразделений. В целом это была самая успешная атака, которая дала возможность австралийцам и артиллеристам вести наблюдение во всех направлениях, а не служить самим мишенью для противника. В плен было взято 173 немца и 67 итальянцев. Потери австралийцев составили 1000 человек, из них приблизительно одна шестая часть убитыми.