Книга Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938 - 1945 - Вильгельм Хеттль

Еще одно посредничество между Италией и хорватской крестьянской партией носило такой же сомнительный характер. В марте 1939 года хорват итальянского происхождения по имени Карнелутти лично представился Чиано и заявил, что является официальным посланцем от Мацека. У Чиано не было причин не доверять тому, поскольку один из его братьев находился на итальянской дипломатической службе. Сам не питая особой любви к немцам, Чиано еще более поверил Карнелутти, когда тот сообщил ему, что придерживается антинемецких взглядов. 26 мая 1939 года Карнелутти, в качестве полномочного представителя Мацека и хорватской крестьянской партии, и Чиано, представлявший Италию, подписали секретный договор, который был ратифицирован Муссолини. В договоре говорилось, что новое хорватское государство, которое предполагалось создать в результате революции, будет тесно сотрудничать с Италией. Планировалось образовать объединенные министерство иностранных дел и военное министерство. Чиано заявил о готовности передать Мацеку в порядке финансового обеспечения двадцать миллионов динар. Часть этой суммы была реально выдана Карнелутти. Попали ли эти деньги в казну хорватской крестьянской партии и был ли уполномочен Карнелутти на заключение столь далеко идущего соглашения – неизвестно. Что касается Мацека, то он не признал римский протокол и отказался его ратифицировать. Таким образом, и вторая попытка Италии заключить соглашение о сотрудничестве с хорватской крестьянской партией провалилась, хотя и стоила приличных денег.

Только после второй неудачной попытки Муссолини и Чиано вновь обратились к Павеличу. Позднее Павелич говорил, что в начале 1940 года Чиано посылал за ним и потребовал совершения некоторых действий. У него не было никакого другого выбора, и он вынужден бы согласиться: во-первых, он целиком находился в руках итальянцев и, во-вторых, был лишен какой-либо поддержки западных великих держав. Чиано заверил его, что он и его усташи получат абсолютную власть в новом государстве, от него же требовалось, по сути дела, то, что было записано в протоколе Карнелутти: исключительно проитальянская ориентация в международной и военной политике, тесные династические узы с Италией (основное внимание уделялось возведению итальянского принца на хорватский престол) и, наконец, самое горькое и важное по последствиям условие – передача Италии значительной части побережья Далмации.

Впоследствии Чиано утверждал, что Павелич гарантировал передачу Италии всего побережья, за исключением нескольких городов, тогда как Павелич заявлял, что он согласился на временную передачу отдельных участков под итальянские морские и авиационные базы. Эта полемика сыграла значительную роль в ухудшении итало-хорватских и итало-германских отношений и вызвала различные политические трудности. Но как бы то ни было, Павелич некоторое время считал себя победителем. В действительности он шел на определенные уступки Италии, которые, однако, не наносили слишком большого вреда жизненно важным интересам его собственной страны. К тому же в результате этого он через некоторое время оказался самым подходящим главой нового хорватского государства, вполне независимого и лишь отчасти завязанного на сюзерена – Италию.

Как раз в это время генерал Симович начал свою заговорщическую деятельность против режима принца-регента и его премьер-министра Цветковича. Он установил контакт с тогдашним шефом американской секретной службы полковником Донованом, который, вне всякого сомнения, оказывал ему всемерную поддержку и помощь.

Для Симовича было важно получить назначение на какую-нибудь высшую командную должность. Генерал Недич, который во время немецкой оккупации стал главой сербского государства, подготовил меморандум, в котором оценил политическую позицию югославского правительства как несостоятельную, и был смещен принцем-регентом за превышение своих полномочий. Новым военным министром стал генерал Пезеч, состоявший до того на дипломатической службе, который назначил Симовича командующим военно-воздушными силами. В результате этого Симович получил средства и возможности для ускорения своих приготовлений к свержению режима. Он тут же назначил на ключевые позиции в авиации нескольких лидеров заговора и провел своих людей на должности в королевской гвардии, что сыграло важную роль в последовавшем путче в Белграде. Его ближайший сподвижник, генерал авиации Меркович, завязал хорошие отношения с британским авиационным военным атташе, чтобы затем использовать его как посредника между заговорщиками и британским правительством.

В конце 1940 года, когда подготовка Симовича к путчу находилась уже на заключительной стадии, произошел необычный инцидент. Оказалось, что среди офицеров, настроенных на то, чтобы сместить принца-регента и посадить на трон молодого короля, не было единого мнения – каким должен быть их следующий шаг. Пользуясь различными оказиями, Симович поведал конфиденциально близкому кругу лиц из числа заговорщиков, что получил гарантии со стороны русских во всемерной поддержке и что в последующем он использует все свое влияние на улучшение российско-югославских отношений. По всей видимости, он сказал об этом, чтобы произвести надлежащее впечатление на заговорщиков, подчеркнуть, что имеет, мол, сильных друзей (во всяком случае, он, без сомнения, действительно установил контакты с представителями Советского Союза). Но среди офицеров были и те, кто не одобрял прорусские настроения, стремился избавиться от Симовича. Было немало и тех, кто его поддерживал. К тому же армейские офицеры были недовольны, что вся подготовка к путчу находилась в руках представителей военно-воздушных сил.

Антисоветски настроенная группа офицеров обеспечила себе поддержку некоей политической партии, которая считала необходимым показать себя в этом плане в глазах Италии и Германии. Это была партия «Збор» (возглавлявшаяся Димитром Лиотичем, родственником и другом убитого короля Александра), являвшаяся организацией правого крыла фашистского и тоталитаристского движения и рассчитывавшая получить одобрение Берлина и Рима. Начиная с 1918 года Лиотич считал, что Югославия должна проводить внешнюю политику, дружелюбную по отношению к Германии. Благодаря военным успехам Германии и Италии, его движение получило позитивный импульс. В конце 1944 года он погиб в автокатастрофе в Истрии. Отколовшаяся от заговора генерала Симовича конспиративная группа стремилась избежать разрыва с Германией, но в то же время не хотела тесного сотрудничества Югославии с нацистами и вхождения ее в тройственный пакт. По ее планам премьер-министр должен был быть заменен генералом, принц-регент – отречься от престола, а на трон взойти молодой король. В вопросах внутренней политики разницы у этих двух групп не было: обе они намеревались установить в Сербии военную диктатуру.

В конце 1940 года эмиссары антисимовичской группы раскрыли свои планы агенту немецкой секретной службы. Они заявили, что в вопросах внешней политики намереваются придерживаться немецкой ориентации и рассчитывают получить от Германии карт-бланш на свои действия. Гейдрих доложил об этом Гиммлеру, но тот проявил нерешительность и отказался принимать на себя какие-либо обязательства, хотя поначалу эта идея его заинтересовала, поскольку открывались возможности неофициального влияния на югославские дела и заглушения антинемецких тенденций в этой стране. Даже посоветовавшись с Гитлером, он не принял никакого решения, поскольку тот считал обстановку на Балканах нестабильной и не вызывающей необходимость немедленных и решительных действий. Такое мнение фюрера только усилило нерешительность Гиммлера. По совету Гитлера он проконсультировался с Риббентропом, но тот отказался связываться с подобным мероприятием – не потому, что его останавливали какие-либо соображения морального порядка, а из-за уже ведущихся переговоров с Белградом о возможности установления более тесного сотрудничества между двумя странами. На это его подвигнул Шмидт, которому Грегорич рассказал, что шансы присоединения Югославии к тройственному пакту весьма сомнительны. Риббентроп был убежден, что любой путч в то время бы не только пустым, но и опасным делом. Заговорщикам поэтому был дан отрицательный ответ, вследствие чего они были вынуждены отказаться от своих планов обойти Симовича, поскольку без немецкой помощи пойти на риск не решались.