Книга Везунчик Леонард. Черный Корсар - Владимир Корн

– Лео! Ну что ты как маленький? Или внезапно ослеп?! Не любит она его уже. Она теперь влюблена в Стерка.

Вот даже как? То-то Мэри так спокойно отнеслась к тому, что мы приволокли Головешку на носилках.

– И настолько влюбилась, что полностью потеряла аппетит?

– Тут дело в другом. Стерк как-то сказал, что ему всегда нравились такие женщины, как Мэри, но только хрупкие. И Мэри всем бы была хороша, вот только полновата она, на его вкус.

– Что, прямо так ей и сказал? – поразился я, подумав: «Ну до чего же иногда бестактными бывают люди! Нет чтобы тонко намекнуть. Хотя стоит ли ожидать от пирата большого такта?»

– Ну не совсем чтобы прямо… Мэри однажды сама подслушала.

– И как это она умудрилась?

– Лео, если я доверю тебе тайну, ты сможешь ее сохранить?

– Даже не сомневайся!

– Так вот, сразу под каютой Мэри – матросский кубрик. И когда она была еще влюблена в Головешку, то проколупала в полу дырочку, чтобы хоть иногда слышать голос любимого человека.

– В палубе проколупала.

– Не важно, где именно. Важно то, что, когда Головешку она уже разлюбила, Мэри стала слушать голос Стерка, и он вдруг такое сказал! Мне едва удалось ее успокоить!

То-то я замечал, что лицо у Мэри частенько бывает пунцового цвета. И все ломал голову, что не так у нее со здоровьем и почему Рейчел не может его поправить. Оказывается, все дело в том, что она подслушивала разговоры в матросском кубрике.

– Рейчел, скажи мне, только честно! А ты вместе с Мэри не подслушивала, о чем говорят матросы в своем кубрике?

Подруга фыркнула.

– Ну и зачем мне это? Что нового бы я узнала? Как будто мне и без того неизвестно, о чем именно по большей части говорят мужчины, когда среди них нет ни одной женщины.

Как будто среди женщин – иная картина! Следовало бы выяснить, откуда и каким образом Рейчел это знает, но я не стал. Как бы то ни было, элекит на моей груди за все время нашего плавания ни разу не нагревался.

Следующим утром меня разбудили какая-то возня и сопровождающие ее приглушенные голоса недалеко от палатки.

Накануне вечером мы с Блезом пришли к выводу, что исследовать остров дальше не имеет ни малейшего смысла. Если уж Казимир ничего не нашел за целых семь лет, что бы мы смогли сделать за день? Тем более с нами не мог пойти Головешка. Сам Тед предлагал поджарить на костре Казимиру пятки, утверждая, что тот сокровища все же нашел и собирается вернуться за ними при первом удобном случае. И успокоился только тогда, когда я пригрозил вывернуть ему и вторую ногу.

Потому я рассчитывал проспать как можно дольше, желательно – до самого обеда. Не получилось. Приглушенными-то голоса были приглушенными, но явно встревоженными. Ломая голову, что бы это все значило, я осторожно выглянул из палатки, чтобы увидеть полностью объятого языками пламени тробора Гаспара, который застыл посреди очага.

– Лео, что это они там делают? – Рейчел проснулась тоже.

– Нашего тробора из огня спасают. Спи дальше.

Гаспара спасали всей командой «Морского орла», стараясь при этом не шуметь и то и дело бросая в сторону нашей палатки опасливые взгляды. Как будто в произошедшем была хоть капля чей-то вины.

Тробор, когда вместе с нами прибыл в лагерь, застывал лишь изредка. Все остальное время он бродил по округе и даже умудрился зайти глубоко в воду. Причем находился в ней так долго, что я было подумал: все, утонул. Но нет, уже совсем стемнело, когда он появился из темноты с противоположной стороны так внезапно, что заставил всех вздрогнуть. Светало, когда он забрался в нашу палатку, после чего застыл возле самого ложа. Мы некоторое время молча за ним наблюдали, пока Рейчел наконец не прошептала:

– Лео, я его боюсь! Он нам ничего не сделает?

Этого я знать не мог. Но показать себя трусом перед любимой женщиной не мог еще больше и потому вскочил на ноги, чтобы заявить:

– Ну и чего ты сюда приперся? Тебя кто-то звал? Вали отсюда!

Естественно, тот продолжал стоять. Пинать его босой ногой, которая все еще побаливала, я не стал и потому повторил еще более грозно.

– Вали, я сказал!

И тот действительно пошел. Причем с таким видом, что Рейчел поразилась:

– Лео, да он же сейчас заплачет!

– Чему там плакать-то? – не согласился с ней я. – И чем?

И все-таки она была права. Мне и самому показалось, что Гаспар весьма расстроен таким с ним обращением.

– Ладно, можешь остаться. Но только возле самого порога – там твое место, – смилостивился я.

Но поскрипывание ходилок тробора отдалялось все дальше.

– Тяни! – скомандовал Стерк, и команда «Морского орла» дружно потянула за накинутый на Гаспара канат, чтобы вытащить тробора из огня. Тщетно.

– Не идет он! Хоть бы на ладонь сдвинулся!

– А ну-ка, давайте еще разок! Только осторожно: если мы ему что-нибудь отломаем, когда капитан проснется, он что-нибудь отломает всем нам.

– Оторвет, – поправил Стерка Гайат, опасливо косясь в сторону моей палатки, изнутри которой я подглядывал в дырку за происходящим.

– Не важно, оторвет или отломает, тут главное – в живых остаться. Все, потянули!

Толку не было и на этот раз. Хуже того, лизавшие тело Гаспара языки пламени лизали еще и канат. В итоге тот лопнул, отчего все завалились наземь.

– Этак мы все канаты пожжем, – вытер ладонью пот со лба Райан. – Третий уже!

– Я же еще в самом начале говорил, что не тянуть его надо, а огонь водой заливать! – зло пробормотал Гайат. – Никогда вы меня не слушаете!

– Ты хоть представляешь, как бы тогда зашипело! Тогда бы мы точно капитана разбудили, и он бы всем нам головы оторвал, что не уберегли его вещь! А так вытащим эту проклятую железяку из огня, оттащим где поглубже и утопим. Главное всем потом утверждать: тробор, мол, сам куда-то ушел да и пропал с концами. Должно сойти с рук!

Я только головой покачал: это какого же зверя они во мне видят? И ведь никаких поводов для этого не давал. Тогда-то к ним и подошел Казимир. На нем была новехонькая матросская роба, он успел коротко подстричься, а также гладко выбриться.

– Зря вы так беспокоитесь, – позевывая в ладонь, сказал он. – Ничего с ним не случится. В моей печи он однажды чуть ли не неделю простоял. Погода в то время стояла неважная – шторм на целую неделю затянулся. Ветер, дождь – жуть, одним словом! Так что мне волей-неволей приходилось все время ее топить. Я даже обрадоваться успел. Подумал, что, если отломать от тробора ничего не получилось, глядишь, он расплавится, а уж затем применение металлу я найду!

– И что тробор?

– Да ровным счетом ничего! Сколько я дров на него перевел, а он хоть бы нагрелся! А когда однажды из печи все же вышел, на нем даже следов копоти не осталось.