Книга Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

При Константине V, то есть до 775 г., была выполнена копия «Подручных таблиц» Птолемея, полезного инструмента для расчета положений светил – Солнца, Луны, планет и, следовательно, затмений. В конце века византийский двор нанял астролога, который использовал «Таблицы» для предсказания событий. Эта же научная традиция высоко ценилась в Багдаде, где христианский монах Феофил служил главным астрологом у аль-Махди (775–785) и перевел некоторые древние греческие труды на сирийский и арабский языки. Его работы также были хорошо известны в Византии и, возможно, пробудили больший интерес к трудам по астрологии, которые церковь считала неподобающими. Переработка научных текстов в Византии еще более удивительна, чем литературная культура, представленная в «Жизнеописаниях» некоторых патриархов VIII–IX вв. и святых, таких как Тарасий (784–806), Никифор (806–815) и св. Феодор (Феодор Студит), аббат Студийского монастыря (ум. 826), который получил некоторые знания о классических стихотворных размерах и писал эпиграммы в правильном стиле.

Такие навыки также поддерживались в палестинских монастырях при мусульманском правлении. В первой половине VIII в. св. Иоанн Дамаскин и его приемный брат Косма получили очень хорошее образование по классической программе, в том числе по математическим наукам. Мар Саба, монастырь Саввы Освященного возле Иерусалима, имел богатую библиотеку, которую собирали многие ученые и писцы до периода Крестовых походов. Но в 790-х гг., когда мусульманское правление стало менее терпимым, многие палестинские монахи перебрались в Константинополь, принеся с собой и свою ученость. Одним из них был Георгий Синкелл, прозванный так, потому что был synkellos (буквально – «товарищ по келье, помощник») иерусалимского патриарха. Он прибыл в столицу со своим масштабным трудом – исторической хроникой, охватывавшей первые шесть тысячелетий, от Сотворения мира до правления Диоклетиана. Традиция вести записи о человечестве начиная с первого года мира, anno mundi, сохранилась за границами империи и привнесла свежую кровь в исторические труды Византии. Ее влияние прослеживается в «Хронике», приписываемой Феофану Исповеднику, который продолжил работу Георгия Синкелла от anno mundi 5777 (284–285) до 6305 (812–813), вероятно используя собранные им материалы. Патриарх Никифор также написал более короткий вариант исторической хроники, без последовательного изложения событий. Интересно его сравнение с трудом Феофано в период 602–769 гг.

Письма Феодора Студита выражают стремление оживить особую риторическую форму, которой предстояло в Византии большое будущее. В своих письмах из ссылки Феодор тщательно защищает анонимность сторонников иконофилов, но в них ясно видна его поддержка противников иконоборчества. По ним мы можем проследить виртуальное сообщество почитателей икон, разбросанных, но объединенных поддержкой лидера. А в письмах преподавателя X в. содержатся подробные жалобы: на студентов, которые не посещали занятий, и на родителей, за их обучение не заплативших. Этот учитель, оставшийся анонимным, написал и о том, какое удовольствие ему доставила покупка копии труда Софокла. Он просит друзей позаимствовать древний текст, который хочет скопировать. Многочисленные ученые или их ученики собирали коллекции собственных писем, скорее ради стиля, чем содержания. Главным образом, в них описываются черты византийской жизни – продукты питания, климат, дружба, система патронажа, выражение сочувствия в случае болезней или смерти, поздравления по случаю вступления в брак или рождения детей. Письмо, как правило, было риторическим упражнением, в котором старались не называть имен и ни о чем не писать просто. Иногда корреспонденты не могли понять, о чем, собственно, идет речь. Нередко тот, кто доставлял письмо, получал задание доставить настоящее послание устно. Тем не менее тот факт, что так много собраний писем дошло до наших дней, свидетельствует о том, что переписка являлась широко распространенной практикой среди византийских интеллектуалов – и служителей церкви, и мирян, которые достигли в этом литературном методе общения больших высот.

В IX в. технический прогресс ускорил литературные старания: стало быстро развиваться письмо строчными буквами – минускулами, которое, вероятнее всего, возникло в императорской канцелярии. Аналогичный «прорыв» в письменной латыни имел место приблизительно в то же время. Можно предположить, что писцы обеих культур посчитали письмо заглавными буквами медленным и неудобным. В Византии такая перемена была связана со сменой материала – переходом от папируса к пергаменту. В процессе писцы не только использовали новый и более быстрый способ письма, но также вносили редакторскую правку, вставляли заголовки глав, исправляли пунктуацию и оставляли заметки на полях. Таким образом, важная часть древнегреческой учености была сохранена для потомков. Примером может служить труд Архимеда «О плавающих телах», недавно найденный на пергаменте, который был отчищен, чтобы в XIII в. скопировать молитвенник.

Обучение математике и научным предметам стало развиваться после того, как скопировали с папируса на пергамент тексты Эвклида и Птолемея. Ключевыми фигурами в этом процессе были Иоанн Грамматик, позже патриарх-иконоборец, и Лев, получивший прозвище Математик и Философ, – он еще сочинял эпиграммы в классическом стиле. При императоре Феофиле (829–842) Иоанн дважды отправлялся с посольством к арабам и возвращался с новостями об активно проводившейся ими научной работе. Слава о Льве предположительно достигла Багдада, где одного из его учеников взяли в плен Аббасиды. Узнав от этого студента, что византийский эксперт может доказать теоремы Эвклида, халиф позвал его к себе на службу. Но Феофил отказался отпустить Льва и стал использовать его в столице, где он выполнил много копий разных древнегреческих научных и литературных текстов. В 863 г., когда шурин Феофила Варда создал новую школу, Лев был назначен «главой философов» и с помощью четырех помощников начал преподавать все аспекты математического квадривиума.

Хотя рассказ об ученике Льва представляется мифом, он отражает быстрое интеллектуальное развитие и в Багдаде, и Византии. В IX в. халифы Аббасидов аль-Мамун, аль-Мутасим и аль-Мутаваккиль были приданы «Дому мудрости», и в обсерваториях, построенных арабскими астрономами аль-Мамуна, совершенствовали точность наблюдений Птолемея. В столь стимулирующем окружении аль-Хорезми (790–850) развил новую область математики – алгебру – первое систематическое решение линейных и квадратных уравнений. Он также использовал индийские/арабские цифры, концепцию нуля и точку в десятичной дроби, а также создал ряд трудов по географии, астрономии и астрологии. Такие шаги вперед были облегчены переводами древних научных работ с греческого и сирийского языков на арабский. Из 13 книг теорем Диофанта (александрийский математик III в.) 10 сохранились на арабском языке, шесть на греческом и три утрачены. Предположительно мусульманские ученые начала IX в. перевели известную в то время самую полную версию трудов математика. Культурный обмен между Константинополем и Багдадом шел в обоих направлениях, но научные знания продвинулись в арабском мире быстрее и дальше. В последующие века арабские тексты перевели на греческий язык – наследие греков, изрядно расширенное, вернулось в античный мир, описав полный цикл.

И в мусульманском, и в христианском центре большое значение для развития науки имел патронаж, имперский и частный. В Константинополе часть дворца – Магнавра (от лат. magna aula, «большой зал») – использовалась как класс для обучения императорских детей. До XV в. императоры и патриархи продолжали поддерживать высшее образование в столице. В их библиотеках копировались манускрипты и хранились ортодоксальные тексты, которые могли использоваться учащимися. В большинстве провинциальных городов епископы организовывали школы, чтобы учить мальчиков, которым предстояла служба в городской администрации, в армии или церкви. Отшельники и монахи обеспечивали преподавание, а в монастырях (например, Св. Иоанна Студита), создавались специальные скриптории, где монахи копировали и иллюстрировали манускрипты. Общины на горе Афон располагали богатыми хранилищами светских и христианских текстов. Часто это были дары богатых людей, решивших уйти от мира и захвативших с собой книги. В 1354 г., когда император Иоанн VI Кантакузин отрекся от престола, он ушел в монастырь под именем Иоасаф и там писал мемуары. Регулярное привлечение грамотных людей повышало интеллектуальный уровень общества.