Книга Фридрих II Гогенштауфен - Эрнст В. Вис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но прежде чем насмехаться над узостью мышления прошедших времен, попробуем представить себе на минуту, как на пике «холодной войны» американский президент держит личную охрану из сотрудников ГПУ, появляется в боярской шубе, разместив вблизи Вашингтона казачий полк, и, окруженный русскими женщинами, учеными, советниками и художниками, объясняет все происходящее тем, что Карл Маркс и Ленин были все-таки «good old fellows».[17]
Но мы можем направить всю силу воображения и на собственную страну и представить, как император Вильгельм II Гогенцоллерн (1888—1918 гг.) после возвращения из поездки на Восток появляется в арабской одежде, создает из своей личной гвардии линейный полк и вместо нее размещает в Потсдаме в качестве гвардейского полка арабскую часть. Кроме того, привозит гарем арабских женщин под присмотром евнухов и заставляет придворное общество переучиваться у арабских философов и художников. Тут уж его придворный священник Адольф Штекер оказался бы в весьма плачевном положении.
Представив себе подобную картину, мы сможем лучше понять ревностного иерусалимского патриарха.
Совсем из другого источника происходит озлобленность тамплиеров и иоаннитов, ведь вся Западная Европа субсидировала их на протяжении десятилетий, и теперь они завидовали успеху императора, которого не смогли достичь сами. Об этом повествует летопись Роджера из Вендовера:
«Они хотели приписать себе все эти великие дела, получив такие большие деньги от всего христианства и истратив их только на защиту Святой земли, словно бросив их на дно пропасти; коварно и предательски они сообщили султану: император решил посетить реку, где крестились Иоанн Креститель и Христос, …пешком в шерстяной одежде с небольшой свитой, дабы тайно поклониться ей со смирением; и они предложили султану, по его усмотрению, взять императора в плен или зарезать его. Когда упомянутый султан увидел письмо, сообщавшее об этом, с известной ему печатью, то почувствовал отвращение к коварству, зависти и предательству христиан, особенно к тем, которые носили одежду ордена со знаком креста, и, призвав к себе двоих тайных,и самых доверенных советников, поведал им обо всем и показал им письмо с печатью, сказав: «Смотрите, какова верность христиан!» Прочтя письмо, они по долгом и тщательном совещании ответили так: «Господин, к обоюдному удовлетворению, заключен мир, и кощунственно нарушать его. Но для посрамления всех христиан пошли письмо с висящей на нем печатью императору, и он станет твоим верным другом, и по праву!..»
С того времени душа императора соединилась с душой султана в неслыханных узах любви и дружбы, и они общались друг с другом и посылали друг другу дорогие подарки, в числе которых султан подарил императору слона».
В султане Малике эль-Камиле мы узнаем «благородного язычника», как его представил Вольфрам фон Эшенбах в «Парцифале». Но крестовые походы, несмотря на все сражения, сблизили ценности ислама и христианства, и связующим звеном стала рыцарственность, сочетающаяся с религиозной терпимостью. То, что это взаимное признание не соответствовало взглядам церкви, провозгласившей в 1215 году на соборе, помимо освобождения святых мест, еще и уничтожение всех неверных, является трагедией и, вероятно, причиной крушения императора Фридриха II. Это доказывает приговор его исторических современников:
«Настолько большую любовь и доверие он питал к неверным и так хорошо знал их, что уважал сей народ и его свершения больше, чем другие. Он сделал магометан камергерами и самыми доверенными слугами, а евнухам поручил охранять своих женщин… поэтому папа и все другие христиане, узнавшие об этом, были весьма озабочены и подозревали в нем намерение перейти в магометанскую веру. Но люди убедились, что он ни во что не верит и сам не знает, какую бы веру он хотел уничтожить, а какую выбрать и придерживаться ее».
Самое удивительное — мнение арабской стороны о Фридрихе совпадает с мнением его христианских современников. Сарацинский летописец оставил нам такое описание:
«Император имел ярко-рыжие волосы, был безбород и близорук; если бы он был рабом, никто не дал бы за него и двух сотен драхм. Из его речей можно было понять, что он «этернист»[18] и признает себя христианином лишь для забавы».
По сути, оба мира, и арабский и христианский, одновременно и восхищались Фридрихом, и проклинали его, причем по одной и той же причине — он был чужд им обоим.
Он без боя освободил святые места. Он их выторговал, и, вероятно, христианские критики имеют основания усматривать в его концепции мира на Святой земле что-то шаткое, недолговечное.
Недостаточно достичь цели. Надо сделать так, что это примет большинство людей. Иначе не объяснить событий, произошедших на Святой земле при отъезде Фридриха. Филипп Наваррский сообщает в своих хрониках:
«Император втайне подготовил отъезд и 1 мая 1229 года, не ставя никого в известность, отправился на галеру перед скотобойней. И тут мясники начали его преследовать и непристойно нападать на него с еще теплыми потрохами животных. Правители Бейрута и господин Одо де Монбельяр, услышав шум сутолоки, поспешили туда. Они разогнали толпу, схватив людей, нападавших на императора, а затем сопроводили его до галеры, поручив его Богу. Император отвечал им очень тихо. Не знаю, говорил ли он что-то хорошее или что-то плохое… так Фридрих покинул Акру».
В то время как Фридрих, преданный анафеме, пытался отвоевать святые места, папа, называвший его пиратом, послал в Германию кардинала-легата настроить германских князей против Фридриха. Его старания оказались безуспешными, в том числе и попытка сделать антиимператором племянника Оттона IV. Вельф, тоже Оттон, поблагодарил и отказался. Фридрих вознаградил его за такое поведение, сделав герцогом Брауншвейгским и Люнебургским (1235—1252 гг.) и имперским князем.
Только в Сицилии папе, казалось, повезло больше. Под предводительством Иоанна де Бриенна, ставшего полководцем папы, папские солдаты, как называли разношерстное войско, усиленное французскими сторонниками Иоанна де Бриенна и частями городов Ломбардии, вошли в Королевство обеих Сицилии. Папа приказал распустить слух, будто император Фридрих II умер. Под впечатлением от неприятного известия, а также из-за воспоминаний о тяжелой длани Фридриха началось повсеместное предательство. Часть императорских войск стояла в Абруццо, другая часть — в Капуе. Папским солдатам приказали охранять порты, дабы схватить объявленного мертвым императора.
Но 10 июня 1229 года Фридрих все же прибыл на быстроходном парусном судне в порт Бриндизи. Удивленное население с восторгом приветствовало короля и императора. Подобно пламени известие о том, что император жив, распространилось по всей континентальной части королевства, и настроения резко изменились. Насколько поспешно все решили быть хорошими подданными папы, настолько же стремительно все пожелали стать верными подданными императора. Очевидно, люди больше верили в императора, чем в успех папских войск под предводительством престарелого Иоанна де Бриенна, незамедлительно сбежавшего во Францию.
