Книга Продано! Искусство и деньги - Пирошка Досси

Вознесение. От профессии к призванию

Еще в середине XVII столетия культурная сцена Европы походила на пустыню Гоби. «Ни общественных библиотек, ни концертов, ни музеев», – описывает ситуацию в Англии английский историк Джон Харольд Плам[210]. Все эти учреждения вошли в культурную жизнь европейцев в конце XVIII века. Революция произвела переворот и в искусстве. Если раньше художественные произведения находились в собственности дворян и были доступны лишь немногочисленной верхней прослойке, то теперь музеи открылись для широкой публики. Первым публичным художественным музеем, распахнувшим двери в 1793 году, в годовщину казни Людовика XVI, стал парижский Лувр. Граждан обучали благоговейному созерцанию искусства. Они учились не драться и не орать на концерте, а в музее не играть в карты и не отпускать грубых шуток. В Лувре таблички увещевали посетителей уважать художественную галерею как «место безмолвия и размышлений»[211]. Немецкий философ Иммануил Кант советовал для подобающего общения с искусством незаинтересованное удовольствие. В старой системе искусство все гда было связано с интересом заказчика, религиозным или политическим. В новой системе искусство не служит уже и чувственным удовольствиям, но лишь духовному созерцанию. Этого не хватало не только необразованной бедноте, но и богачам, для которых искусство было способом удовлетворения их жажды роскоши.

Бывшие привилегией аристократии образовательные поездки (большой континентальный тур – у англичан, путешествие в Италию – у французов и немцев) станут популярны среди буржуазии. Появится слово «турист». Понятия «искусство», «художественный» выделятся в самостоятельную категорию. Возникнут музеи искусства, туризм ради знакомства с искусством, история искусства, искусствоведение и художественная критика. В то время как Европу в захватывающем дух темпе покрывали учреждения новой религии искусства, а ее миссионеры обучали публику катехизису благоговения перед прекрасным, состоялась репетиция последнего акта: вознесение художника и канонизация искусства. В XIX веке профессия художника стала духовным призванием, а искусство – высшей культурной ценностью. Образ художника, срифмованный со свободой и созидающей силой воображения, убеждал публику в том, что знатоки искусства лучше знают, что выше ценится и дороже стоит.

Появился культ искусства, а с ним священная аура, и по сей день его окружающая. Тем самым было отмечено завершение победоносного крестового похода, распространившего по всей земле современную систему искусства как новую веру с художником в роли пророка. Искусство стало гражданской религией, а художник гением, в творчестве которого осуществляется гражданский идеал независимого субъекта. В искусстве публика восхищается красотой, истиной, добром, желанной утопией, назревшим нарушением табу, знакомой действительностью, выступившей из туманной перспективы. Опьяненная этим зельем познания, которое может оказаться стимулятором, наркотиком или противоядием, она на мгновение спасается бегством от коллективного транса конформизма. Смотреть на мир другими глазами, сместить фокус, освободиться от шаблонов, по знать неповторимое, ощутить индивидуальность – и сегодня художникам приходится своими работами выполнять эти обещания. Все, что прославлялось апостолами новой религии искусства как проявления универсальной истины, было результатом комплексной исторической перемены, в которой исключительным образом взаимодействовали социальное, интеллектуальное и институциональное развитие. Она осуществлялась параллельно общественным изменениям, связанным с переходом от феодального к буржуазно-демократическому строю. После столетнего процесса избавления от клерикального и феодального гнета художник был отпущен на суровую свободу рынка.

Новое принуждение. Свобода рынка

Историки часто описывали переход от покровительства к рынку как освобождение. Правда в том, что избавление искусства от феодальной опеки совпало с развитием капиталистического рынка, благодаря которому художник получил право распоряжаться своими творческими достижениями как духовной собственностью. На рынке художник и покупатель встречаются на равных. В отличие от системы покровительства и системы академической, рынок позволяет художнику обратиться к публике с идеями, противоречащими господствующим художественным условностям. Однако не следует переоценивать свободу рыночной системы. Ведь если художник собирается жить за счет своего искусства, он должен предлагать работы, приемлемые хотя бы для части публики и критики. Настойчивое стремление художника к независимости, ставшей с XVIII века лейтмотивом искусства, было отчасти реакцией на новую зависимость от рынка[212].

Неоднозначность изменений проявилась в реакции на них. Сначала многие художники приветствовали переход от покровительства к рынку. С особенным восторгом новую свободу встретили в Англии, и не только такие ремесленнически ориентированные художники, как граверы, но и живописец Уильям Хогарт, и писатель Сэмюэл Джонсон. Джонсон не видел никакого конфликта между искусством и деньгами: «Надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег». Однако другие находили в этом соблазн для художника заняться спекуляцией и изменить своему призванию. Выставки порицали как базары и возлагали на них ответственность за упадок искусства[213]. По мнению романтиков, платящая публика стала обузой для искусства. «Там, где думают о день гах, искусству нет места», – заявлял Уильям Блейк. Диалектика искусства и денег приняла свои сегодняшние формы: художник должен проявлять независимость от тех людей, чье одобрение необходимо для его успеха.

Выступление в защиту денег. США

Новый свет не знал конфликта между искусством и рынком. По ту сторону Атлантики индивидуализм опирался на прагматические ценности: Америка объявила свою приверженность энергии и деньгам. Романтический индивидуализм, который в Европе XIX века породил художников-денди, богему или мятежников, едва ли мог привлечь американских художников той же эпохи. Планомерное и без сантиментов стремление к прибыли всех без исключения специальностей повлияло и на самосознание художников, пишет историк искусств Урсула Фроне в своем исследовании стратегии успеха американских художников[214]. Условием богоугодности работы считалось не внутреннее призвание, а выгода, измеряемая вырученной суммой денег. В 1896 году некий анонимный автор провозгласил в американском художественном журнале Art Amateur: «Гений обнаруживается только в людях, добившихся успеха». Тем самым он сформулировал лозунг, ставший основным принципом современных художников в США. Так отчеканилось ориентированное на рынок и потребление понимание искусства, которое сегодня из Нью-Йорка как самого значительного центра международного рынка искусства влияет на европейскую художественную жизнь и превратилось в глобальный рецепт успеха.