Книга Свобода уйти, свобода остаться - Вероника Иванова

— Счастлив приветствовать вас, daneke.

— Как сухо, любезный dan! Чем я заслужила такую холодность? Но надеюсь, моя провинность не настолько серьёзна, чтобы вы помогли мне спуститься на твёрдую землю?

Помог бы с удовольствием. Выбить привычку делать из меня идиота при скоплении народа. Вот сейчас краем глаза вижу, что швартовщики уже с трудом сдерживают смех. Но они-то сдерживают, а чуть дальше по причалу «береговые» и моряки, имеющие представление о моих взаимоотношениях с вновь прибывшей в Антрею дамой, похихикивают почти что в голос. Знаю, почему: ждут грандиозного представления. И оно состоится. Куда ж мне деться?

Стараясь сохранить на лице спокойное и слегка равнодушное выражение, я поднялся по сходням и подал женщине руку. Вообще-то, если сравнить наши размеры, то ещё неизвестно, кто кому должен помогать: Амира ростом почти с меня, а объёмом раза в три больше и тяжелее, соответственно. Объём этот, конечно, спрятан от глаз в ворохе шёлка, полотнища которого обмотаны вокруг внушительной фигуры, но иллюзия мало помогает при столкновении с грубой действительностью, которая...

Так и знал. Ну, стерва!

Примерно на последней четверти сходен южанка решила, что настал подходящий момент поскользнуться (и это — на совершенно сухих и в меру шероховатых досках!). Поскользнуться, всем весом обрушившись на меня. Я проехал на каблуках вниз — до каменной плиты причала, изловчившись одну ногу застопорить о поперечину сходен: если уж падать, то лучше на деревянный настил, чем на шершавый камень. А чтобы остановить скольжение Амиры, пришлось подхватить её за... назовём ЭТО талией, потому что где-то в этом месте над уровнем земли и впрямь может располагаться талия.

Шёлк взметнулся, на несколько мгновений лишая меня обозрения и окатывая волной удушливого аромата южных притираний, а полная ладонь игриво шлёпнула по моей щеке:

— Ай-тай, какой шаловливый мальчик!

И доказывай потом всем, что рожа у тебя была красная не от смущения, а от натуги...

Антреа, Караванный путь, гостевой дом Иль-Махин,

последняя треть дневной вахты

— Ай-тай, какой славный выдался день!

Daneke Амира блаженно улыбнулась, опускаясь в россыпь подушек на коврах кушетки.

Да уж, славный. Все ноги стоптал. До колен. И в отличие от присутствующих дам присесть не могу себе позволить. Нет, не в силу воспитания и хороших манер, о которых я иногда вспоминаю, хотя прислонить пятую точку к чему-нибудь хочется. Всё гораздо скучнее: я должен в любой момент быть готовым к действиям, а подушки, вязкие, как болото, не способствуют боеготовности. С другой стороны, в моих услугах по обеспечению безопасности дорогой гостьи Ра-Дьена нужды мало. Собственно говоря, я таковой вообще не наблюдаю. Нужды, то есть. С самой первой встречи...

Лукавый выстрел глазами из-под гладко причёсанной чёлки, цветом напоминающей вороново крыло. Услужливо, с самой малой долей насмешливости подставленный поднос, тёмный лак которого почти не виден из-под груды тарелочек.

— Благодарю вас, я не голоден.

На самом деле, жрать хочется, но то, что протянула мне одна из прислужниц daneke Амиры, не возьму в рот даже под страхом смертной казни.

Как южане могут есть этакую сладость? Ума не приложу. От одного запаха внутри уже всё слипается, а они ничего. Едят, да столько, что приобрести пышные формы — задача наилегчайшая. Сама Амира обожает заталкивать в себя все эти приторные лакомства, и поначалу норовила втянуть в свои забавы меня. Я отказался. Вежливо. Она стала настаивать. Я снова отказался. Всё ещё вежливо. Через полчаса пререканий самообладание участливо вздохнуло и покинуло меня. Помню, я подскочил к толстухе вплотную, буквально нос к носу, и предельно простыми (можно даже сказать, простонародными выражениями) объяснил, что не собираюсь есть сладкое. Ни из её рук, ни из чьих-либо ещё. И только выпустив пар, почувствовал упирающиеся в бока лезвия кинжалов. Вот именно тогда и возник первый повод усомниться в необходимости составления компании госпоже с Юга во время пребывания в пределах Антреи.

Я много слышал о йисини — клане воительниц, посвятивших свою жизнь служению богине, превыше всего ценящей в своих почитательницах стремление помогать. Не безвозмездно, конечно: услуги телохранительниц стоят недёшево, но, как говорится, того стоят, потому что помимо собственно «хранения тела» нанимателя, девицы не имеют ничего против ублажения этого тела. Разумеется, по взаимному согласию и для взаимного удовольствия. Но это вовсе не значит, что йисини легкодоступны для любовных интрижек. Скорее наоборот: семь потов сойдёт прежде, чем добьёшься благосклонности чернявой прелестницы, которая обращается с оружием ловчее многих мужчин, всю жизнь отдавших воинскому искусству. Так вот, слышать-то я слышал, но воочию увидел только теперь — благодаря вынужденному знакомству с пышнотелой южанкой.

Меня спасло только то, что Амира заранее приказала своим охранницам сдерживаться, иначе... Наверное, я не успел бы сделать и шага. Но моя вспышка сослужила неплохую службу: йисини перестали относиться ко мне, как к предмету мебели, коей они почитают всех, кто не может за себя постоять. Правда, выпуск на волю раздражения был вызван тем, что я не чувствовал угрозы со стороны двух девиц с открытыми взглядам животами и скрытыми за тонкими полосками ткани лицами. Только ведь я и дал волю чувствам, потому что угрозы не было... Сложновато для понимания, но так и есть: сильные чувства мне очень легко «читать». Причём речь идёт не только о эмоциональном накале, отнюдь. Намерение исполнить долг по своей яркости иногда превосходит и ненависть, и ярость. Для моих ощущений. К тому же, в отношениях между Амирой и её стражей отчётливо слышались и нежные нотки любви, что только упрощало мою задачу. По-хорошему, я мог прояснить всю ситуацию в два счёта и полностью исключить риск, если бы не одно «но».

Моя первая встреча с южанкой произошла почти семь лет назад, в пору горячности и азарта, а не взрослой рассудительности. Пожалуй, именно искренность моего негодования и подкупила Амиру. А ещё то, что, заметив стальные жала, царапающие кожу, я не удивился и не испугался, а хладнокровно предложил всем вернуться на исходные позиции. Во избежание. Помню, толстуха усмехнулась и спросила: «Вы надеетесь опередить моих девочек?» И получила ответ, предельно честный: «Когда речь заходит о жизни и смерти, я не пользуюсь таким опасным оружием, как надежда». Конечно, в устах вчерашнего мальчишки подобные слова звучали смешно, однако... Были приняты к сведению и не только: Амира больше не пыталась насильно кормить меня сладостями. Хотя и не упускала случая посетовать на то, что я — «нехороший мальчик».

Конечно, я и сам сглупил: следовало просто признаться, о чём мне напоминает сладкий вкус, и тогда... Хм. А как признаешься, если это — семейный секрет и государственная тайна в одном лице? В моём, что особенно неприятно. Вот и приходится вести себя, мягко говоря, странно, уповая на то, что мои «странности» будут отнесены на счёт моего участия в жизни Приюта. Мол, с дурками поведёшься, от дурок и наберёшься...