Книга Тропами вереска - Марина Суржевская

– Так ведьму нашли! – пояснила она, указав на монастырскую. – Стояла тут с краю, ерундовины свои разложила, только ходить честному люду мешала! С самой зари никто к ней и шагу не ступил, такие товары гадкие привезла! Ни одному покупателю не глянулись! Облезлые да неумелые поделки! Так она наколдовала, гадюка, и как пошел к ней люд, как попер! Что горох из дырявого мешка посыпался! Все забрали-скупили, да еще и серебрушками расплачивались! Где ж это видано, чтобы за дрянь серебро платили? У меня вон ткани расписные, а никто и за медяк не берет!

Торговка покраснела еще пуще, совсем пунцовой стала. Монастырская снова заплакала.

– Не ведьма я! – запричитала она жалобно. – Люди добрые, да в жизни я ворожить не умела! Из монастыря за озерами пришла, какая же я ведьма? И поделки детишки делали…

Ильмир шагнул к плачущей женщине, посмотрел внимательно.

– Товары свои покажи.

– Так продала все, – бесхитростно пояснила торговка и хлюпнула носом. – Стояла-стояла, а потом девица подошла, похвалила. После нее и пошел народ… так вот же она! – обрадовалась монастырская, указывая на меня. А мне захотелось дать ей по шее. – Вот она первая и подошла! Еще и совет дельный дала, чтобы я даром вещицы раздавала! Так я и сделала, а люди уж сами благодарили, кто чем мог…

Ильмир ко мне обернулся, а я развела руками, всеми силами изображая, что ведать не ведаю, о чем речь. Но служитель нахмурился, в глаза смотрел так, что мне не по себе стало. А злая торговка, знай, подливала маслица в огонь:

– Чую ведьминские дела, – орала она на всю площадь так, что волновался простой люд. – Не иначе хоть одна из них колдовка! Не бывает такого, чтобы просто так, за дрянь, заплатил кто-то! Колдовство черное!

Монастырская тоже причитала:

– Так я-то тут ни при чем, люди добрые!

– А мы тебя сейчас в огонь засунем и проверим, при чем или нет! – пробасил мясник в заляпанном кровью фартуке.

Я похолодела. С толпы станется. Ходила в народе глупая байка, что, ежели сунуть ведьму в огонь, она сгорит синим пламенем. Ну а то, что и человек сгорит, обычным – красным, то уже никого не волновало!

– Прекратите ерунду молоть! – рассердилась я.

– В костер их! Обеих! Ведьмы!

Толпа зашумела, заволновалась, почуяв новое развлечение. Сжала кольцо человеческое вокруг нас, словно капкан захлопывая. Откуда-то кухарка прибежала с головешкой:

– Так у меня и костерок готов! – обрадовала она собравшихся. – Чугунок только сниму!

Я в отчаянии присмотрелась к окружающим меня лицам и ужаснулась. Из глаз человеческих Шайтас проглядывал, усмехался губами мясника, хохотал торговкой и потрясал горящей головешкой в руках кухарки. Ильмир, похоже, тоже чуял неладное, потому что рука его скользнула на рукоять клинка.

– На костер! На костер! – завопил ряженый скоморох, вылезший из толпы. Глаза размалеванные по-шутовски сверкнули желтым демонским огнем. Кто-то дернул меня за руку, так что почти порвал мне рукав серого платья. Я вскрикнула, обернулась. Косматый мужичонка в синем кафтане обхватил мне запястье, словно клещ впился. И тут же Ильмир оттолкнул дурня, что схватил меня, обнажил клинок. Сталь сверкнула синевой, словно искрой налилась.

– Пошел прочь! – рявкнул он, закрывая меня собой.

– Да они все заодно! И защитничка на костер! – возмутилась торговка.

– Сдурела? Это же служитель! Княжны нареченный… – Мясник тряхнул головой, с опаской покосился на служителя. Метка Шайтаса ушла с его лица, и я вздохнула с облегчением. Но не тут-то было! Желтизна зажглась сразу в десятках глаз, загорелась злым огнем предвкушения. Торговка шагнула ближе, заглянула в глаза Ильмира.

– Что же ты, служитель, не разобравшись, ведьму защищаешь? – залебезила она. – Знаем о тебе, наслышаны: твой клинок колдовку на версты чует! Так проверь ведьм-то? Успокой честной люд!

– Нет здесь ведьмы, – сквозь зубы процедил Ильмир. – Только злые да завистливые бабы!

Мужики захохотали, и от смеха пропал из глаз демонский огонь.

– Верно говорит, знать, и княжна кровушки попила, наученный! – гоготнул мясник и подбросил на руке свой топорик.

– Так, может, приворожила тебя ведьма? – не унималась торговка. – Вот и рвешь на себе рубаху, колдовку защищаючи! Истины не видишь! А, служитель?

Ильмир зубы сжал так, что скулы побелели.

– А может, это ты тут ведьма? – прищурился он. – Уж больно ретива да языката…

– Ведьма и есть! – снова захохотал мясник. – Уж два десятка зим мне житья не дает! Отправь на костер окаянную, светлым богом молю! Я тебе за это каждую седмицу мясца свежего к порогу приносить буду!

– Дурень! – завопила, разворачиваясь к супружнику, торговка. Лицо ее сделалось ярче пламени, тронь – загоришься. – Я тебя самого на кострище отправлю, чтобы ерунду не молол! Я тебя, дурака, столько лет терплю, и я еще и ведьма!

– Ведьма сама, и мамаша твоя – упыриха! – обрадовал ненаглядную мясник.

Народ захохотал, скоморох даже согнулся от смеха, хлопая себя по коленкам. Монастырская подхватила свои пожитки и тихонько сбежала, пока ее не хватились. Я перевела дух, но радоваться не спешила: видела, что желтизна из глаз не пропала, лишь потухла слегка от людского смеха.

И тут истошно завопили от торговых рядов:

– Горим, горим! Спасайтесь!

– Моя парча! Вышивка! Ткани расписные! – заголосила торговка, и они с мясником слаженно бросились в сторону своих товаров. И толпа взволновалась, забурлила и утекла волной, схлынула, как и не было.

– Вересенья, с вами все в порядке? – обернулся ко мне служитель.

– Жива да здорова, – улыбнулась я. – Спасибо вашему заступничеству. Народ хмельной, вот и разбушевался…

– Порой и девок невинных жгут почем зря, – как-то рассеянно сказал Ильмир и замер, нахмурившись. Я тоже замерла – ведь это он мои слова повторил, ведьмой лесной сказанные.

Служитель тряхнул головой.

– Подождите здесь, Вересенья, – хмуро бросил он мне, посмотрел задумчиво. – Я проверю, что там, и вернусь. Только не уходите.

И ушел, убрав в ножны свой клинок. А я посмотрела ему вслед и выхватила из-за людских спин двух проказников. Оттащила их за уши к забору. Леля пищала, а Таир стоически терпел.

– А ну признавайтесь, вы ряды подожгли? – разгневалась я.

– Мы тебя спасали, – ребятишки слаженно потерли уши, сестрица обиженно хлюпнула носом. – Как увидели, что тебя на костер тащат, так и придумали! Нет бы спасибо сказать, она еще и дерется!

– Да ветки мы запалили. Подымят и потухнут, – поджал губы Таир.

– А если заприметил вас кто? – Я схватилась за голову.

– Так все на ведьму смотреть ринулись, – ухмыльнулся Таир. Венок из желтых привядших одуванчиков съехал ему на глаз. – На нас и не глянул никто.