Книга Поединок во тьме - Михаил Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анечка помогает. Чувствую я, не просто так она меня с собой оставила. И точно! То ручку подольше задержит, то с застежкой возится как-то неумело.
— Волнуешься? — спрашиваю.
Она на меня удивленно так посмотрела: мол, о чем волноваться, а у самой во взгляде мелькает неуловимое что-то.
Давай меня на веревку насаживать, а моих страхов и нет уже.
Стою на краю. Спрашиваю:
— Целоваться будем?
Сколько раз себя после ругал, дурака. Что за натура такая? Не удержался.
А девчонка рукой по щеке проводит ласково и отвечает:
— Внизу посмотрим.
Вот с таким чувством и убыл я в жирную черноту провала. Опускала меня Анечка плавно. Сам я лишь переживал, насколько мужественно выгляжу, когда за край пошел. Думаю и злюсь на себя: «Кто о чем, а вшивый — о бане! Не надо было тебе, дурню, интригу с девчонкой разыгрывать. Любила бы своего чеха неразделенно, а ты со своими психологическими экспериментами — здрасте…» Сильно я на себя рассердился и, когда на промежуточную станцию прибыл, забыл, как на другую веревку перестегиваться. Только тут меня страх стал брать, как понял я, что подо мною семьдесят метров отвесной скалы и помочь некому.
Инструкций Анечкиных я со своими играми и не помню совсем. Говорила же она мне, что делать, а я только: «Да, да. Ага», а сам прикосновения ее ловлю да к дыханию прислушиваюсь.
Скала влажная. Течет водичка с поверхности вниз. Фонарик скупо так светит, а я карабины на обвязке рассматриваю и сообразить пытаюсь, что в первую очередь перестегивать…
А задачка наша теперь усложняется. Любая ситуация всегда как палка — о двух концах.
Заморенок когда беседу c Козлякиным пересказывал, я все сообразить пытался.
«Значит, Мишка свинорылый и ему умудрился на ногу наступить. Смотри-ка, ждет он его. Активен паренек — насолить всем успел, и экспедиция его по шахтам наверняка непраздная. Другой там интерес. Козлякин явно знает чего-то, но информацией делиться не стал. Червяк подземный».
Стал Юрку расспрашивать, а тот смеется:
— Говорю тебе, Роин, все там будет как на ладони. Я по вентиляционным ходам да по шкуродерам хоть куда пронырну и что хошь подслушаю. А Птахина твоего базары — непременно. Что до Вовы, так он на хвосте у них обязательно будет мелькать. Привязочка. Есть у него к парню вашему немаленький интерес. Гадом буду, цветным чем-то твой Птахин располагает. Фотка евонная есть?
Достаю черно-белую, из Интернета скачанную. Показываю.
Юрка секунды не смотрел и говорит:
— Знаю его. Они слюду здесь раньше добывали из отвалов. А этот у Быкова харчевался. Был в городе такой старик — главный шахтный геолог. Вроде как родственник его дальний.
— А проводником кто пойдет? — спрашиваю.
— Если на верхних уровнях — хоть кто. Молодежь туда ныряет, а если ниже, один Петр остался. Сын друга быковского.
— Как думаешь, они с Птахиным знают друг друга?
— Думаю, да. На поминках-то быковских много народа было.
Замолчали. Леваша ножик свой выудил и камень у Заморенка попросил. Точить сел. Плюет на оселок и ширкает себе. Пальцем острие пробует. Морда хищная.
Юрка телик включил и давай вещички по баулам паковать.
— Жратвы много не потащим, — говорит. — У меня внизу неплохой запасец. Консервы, сухари. На житье палатки поставим.
— А спать?
— Спальников много, — говорит. — Сейчас выберем.
И лесенку к стенке приставляет.
Только тут я увидел на потолке люк, который, похоже, на чердак ведет.
— Сколько там? — спрашиваю.
— Штук десять. Может, больше.
— Откуда столько?
— Остатки от бригады моей подземной, — отвечает Юрка и ржет: — Иных уж нет, а те далече…
Такие новости даже Леваша расслышал, забеспокоился.
— С покойныков? — спрашивает и кинжал свой пальцем пробует.
— Крови нет, — смеется Заморенок, а сам шасть в темный проем и пропал.
Леваша на меня вопросительно смотрит, а мне забавно, как шкура с князя моего слазит. «Придется тебе, братец младший, — думаю, — подучиться человечинку жрать…» Про человечину — это, конечно, образно. Те, кто сидя лакал да знает, почем фунт лиха, вопросами о покойниках не заморачиваются. А что? Неправильно с мертвяка сапоги добротные слупить, если идти не в чем? Вот так-то.
Заморенковская ухватка мне нравится, а Леванчик пускай учится. Сколько с ворами в законе работать приходилось, люди около них всегда стоящие.
Посыпались на голову мешки. Следом Юрка повис из темноты. Ржет мелким бесом.
— Выбирайте, — кричит, — какой кому по нраву.
Сам спустился и куль еще тащит. Открыл его, а там шапки солдатские.
— Меряйте, — говорит.
— Шапка зачем? — Леваша морщится. — Тоже брыгада хадыл?
— Кто только не хадыл, — базарит Юрка в тон и выворачивает куль на пол. — Вдруг с копыт слетишь или сверху что рухнет? Короче, шапки у меня вместо касок.
Замолчал князек мой и головной убор себе из кучи выбрал. Когда он к зеркалу пошел, я чуть не заржал в голос. Совсем мой братишка младший на бомжа стал похож. Слетел с него лоск городской, ресторанами да зарубежными поездками навеянный. Стоит, шапчонку на голове мнет, и все ему некрасиво.
Думаю: «Привыкай, братец, к жизни скромной».
Юрка тем временем настоящий допрос нам устроил: не боимся ли лифтов или пространства закрытого? Дружим ли с высотой и нет ли морской болезни?
Я поинтересовался, мол, нам что, на судне плавать?
— Сопутствующее, — говорит. — Кого тошнит на пароходах, почти все клаустрофобию имеют, и под землей с такими ой тяжело…
Ночь спокойно прошла. Тихо в городке. Где-то внизу трасса рычит, а здесь только собаки блажат, да на соседней улице народ гуляет за полночь. Утром позавтракали. Собрались, упаковались. Юрка весь груз распределил.
Баранчик мой горный совсем как абрек стал. Борода, фуфайка да кирзачи. Шапка солдатская и сидор за плечами. Ножик из рюкзака рукояткой вверх торчит.
Когда обсуждали вчерашние новости, что Козлякин принес, ясно стало: под землю свинорылый не просто так поперся, а главный подземный сумасшедший в курсе, что там. Можно было бы сыграть с ним, но Заморенок правильно сделал. У нас — свои задачи, у него — свои. Решение одно: спускаемся на Юркиной территории. Ставим лагерь и ждем гостей.
Откуда компания пойдет — неизвестно. Заморенок критично нас осмотрел, когда совещались, как рулеткой обмерил.
— Хорошо, росту вы среднего и не качки, — говорит. — Знаю я несколько местечек, откуда сечь за ними будем. Не сообразит Козлякин про те схроны на перекрестках дорожек тамошних, зато, как мимо побежит, увидим его обязательно. Ну или услышим, если он опять без света пойдет.
