Книга На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы - Константин Деревянко

При осадном положении действуют особые законы – принадлежность бойцов к другим армиям не имеет силы. Всякий способный носить оружие, а тем более с оружием, ставится в ряды защитников города. И я приостановил посадку. Ко мне подошел майор Ершов из штаба армии и показал посадочную ведомость на «Днепр», подписанную им и с визой Военного совета армии. В ней говорилось: посадка воинских частей – 1500 человек. Это же целый полк. Я позвонил Жукову. Он тотчас прибыл и как начальник гарнизона и командир базы действовал энергично и в рамках соподчиненности. Не найдя Софронова, он при нас созвонился с начальником штаба армии Шишениным, заручился его согласием. По его приказанию со всех судов были высажены вооруженные подразделения, чтобы направить их на фронт, где как раз шла жестокая схватка за Кагарлык.

Тут бы отблагодарить Жукова за инициативность, распорядительность и заботу о пополнении армии, а получилось нехорошо. Конечно, я понимаю: командарм руководил войсками и не имел возможности вникнуть в суть происшедшего, доверился докладам. И между командармом и командиром базы, доселе дружно работавшими, произошла размолвка: Жуков вроде бы откорректировал план Военного совета армии по посадке на суда и за это был отстранен от обязанностей начальника гарнизона.

О происшедшем Жуков донес Октябрьскому, а тот послал резкую телеграмму начальнику Генштаба и наркому Кузнецову. Позже стало известно, что Кузнецов копию этой телеграммы направил в Ставку.

А на море произошло событие, потребовавшее нашего внимания. 18 августа Жуков получил радиограмму комфлота: из Сулины вышли 8 крупных и 4 малых транспорта противника с десантом в охранении 10 катеров; вылетела наша авиация; вам приготовиться уничтожить корабли противника внутри минного заграждения[22].

Жуков высказал сомнение: кто и как мог установить, что на транспортах десант? Но коль есть приказ, – штабу подготовить предложения для принятия решения.

В докладе по оценке обстановки я отметил, что Румыния не имеет такого количества крупных транспортов – авиаразведка могла ошибиться в определении размера судов. Слабенький эскорт из десяти катеров не вязался с двенадцатью десантными транспортами – тут нужны эсминцы и крейсера. Для форсирования нашего мощного минного заграждения противнику потребуются десятки тральщиков. У противника же нет ни крейсеров, ни такого количества тральщиков, и вообще подобный десантный отряд может быть разгромлен на нашем минном поле и внутри минного заграждения нашей береговой артиллерией, кораблями и авиацией. И как вывод: с десантом против Одессы может идти только большой флот с авиацией, а этот отряд судов может быть чем угодно, только не десантным. Он может следовать куда угодно, только не к Одессе. Наиболее вероятно, что эти малые суда совершают внутренние перевозки или рыбачат. Поэтому, выполняя приказание комфлота, мы не должны отвлекать наши крупные силы с главного, сухопутного направления на ложные, не ослаблять наших главных усилий на суше.

Начштаба Иванов, согласившись с оценкой и выводами, предложил: во исполнение приказа командующего флотом направить против судов противника отряд торпедных катеров, канлодку и эсминец. Остальными кораблями поддерживать войска. Адмирал утвердил. Высланные корабли вернулись к рассвету ни с чем.

Утром 19-го после безрезультатного поиска «десанта» на Одесский рейд неожиданно прибыло севастопольское соединение в составе лидера «Ташкент», эсминцев «Бодрый», «Безупречный», «Беспощадный». И тут же пришло приказание комфлота: эсминцам в случае отсутствия десанта подойти к Одессе и нанести удар по вражеским войскам в районе сел Свердлово и Визирка[23]. Это в тылу противника, там его резервы. Корректировать огонь нельзя. Значит, Октябрьский заведомо определил стрельбу по площадям. Вот бы эти восемнадцать новеньких 130-миллиметровых пушек да по вражеской пехоте, атакующей полки в Восточном секторе. Но у нас нет резервных корректировочных постов. Если бы мы заранее знали о приходе эсминцев, можно было бы что-то придумать. И вот в этот день мы с флагартом базы Филипповым задумали создать базовые корпосты для кораблей флота, придаваемых базе. А пока начали выполнять приказание комфлота. Полковники Крылов и Рыжи дали цели. Кораблям поставили задачи, и они открыли огонь. Только я закончил радиопереговоры с кораблями, звонок Иванова: зайдите к адмиралу.

Жуков подал мне радиограмму. По укоренившейся привычке я сначала посмотрел на подписи. А там крупными буквами выведено: Сталин, Шапошников. Вот это да! Впервые держу в руках такое. Это была директива Ставки Верховного Главнокомандования.

В ней говорилось о том, что командующим Одесским оборонительным районом назначается контр-адмирал Гавриил Васильевич Жуков с непосредственным подчинением командующему Черноморским флотом. Определялся и состав OOP: в него входили все части бывшей Приморской группы войск и Одесской военно-морской базы. Лаконично и четко определялись задачи Одесского оборонительного района.

В числе задач OOP было записано: «Уделить особое внимание созданию и развитию оборонительных инженерных сооружений… Мобилизовать и использовать все способное население для обороны города… Изъять из тыловых частей и учреждений весь излишний начальствующий и рядовой состав и использовать для службы в строю. Установить в городе и районе жесткий порядок и соответствующий режим для гражданского населения… Все ненужное для обороны эвакуировать. Эвакуацию производить во всех случаях лишь с разрешения контр-адмирала Жукова».

Раньше мы гордились тем, что морская Одесса явилась единственным городом, специально оставленным Ставкой во вражеском тылу для отвлечения на себя крупной группировки войск противника с сухопутного направления. А теперь на флот возложена ответственность за успешное решение этой крупной оперативной задачи, и для этого ему придана Приморская армия. Нет сомнения, что Одесса занимает значительное место в планах Ставки, если она уже дважды принимает по ней важные решения.

Г.В. Жуков имел все данные, чтобы возглавить дело, которое ему поручалось. Его ум, знания, боевой опыт, воля, организаторские способности и преданность делу партии позволяли ему быть командующим обороной Приморского плацдарма, изолированного от основного фронта. И он оправдал доверие партии, до конца исполнив свой долг.

Позже нарком Кузнецов рассказал нам историю организационных решений по Одессе, а потом написал об этом в своих воспоминаниях. Нарком был высокого мнения о Жукове: «Он обладал всеми личными качествами, необходимыми командующему оборонительным районом»[24]. С предложением Кузнецова поставить Жукова во главе обороны Одессы согласился начальник Генштаба Маршал Шапошников. Верховный Главнокомандующий утвердил эту кандидатуру.

Командующий OOP контр-адмирал Жуков избрал себе КП там, где был КП армии. До отъезда туда он занялся организационными вопросами, а на меня возложил все дела базы и приказал узнать в штабе флота, чем закончилась история с десантом. А десанта и не было. При повторном вылете флотские самолеты уже не обнаружили судов. Не обнаружили их и эсминцы. При опросе мной в 1944 году командующего румынским флотом Мачелариу тот отрицал подготовку десанта. Это подтвердилось и архивными документами румынского флота в Констанце.