Книга Человек-Хэллоуин - Дуглас Клегг

3

Вслед за Лурдес Стоуни Кроуфорд прошел мимо Девы Марии в глубину церкви. Витражи в окнах, изображавшие сцены остановок Христа на крестном пути, потемнели от дождя. Дождь, бивший в стекла, казался удивительно чистым, и краски витражей тоже были чисты. Их отмыли, окатили водой, но при этом изнутри они остались сухими. По церкви разливалась прохлада, нарушаемая только тягучим запахом ладана. Над алтарем возвышался большой деревянный крест с прибитым к нему почти обнаженным Христом: худое тело изломано агонией. При виде его Стоуни вспомнил рассказ Норы о священных крестах, пугалах и Человеке-Хэллоуине. А этот деревянный человек отличается от того, из рассказа Норы? Может ли он, замученный до смерти, на самом деле быть богом, и не просто каким-то там богом, а Богом. Это было так же сложно осмыслить, как и историю Норы о Человеке-Хэллоуине. Легенда хорошая, но разве подобное возможно? Разве человек может стать Богом? Люди могут быть чудовищами, люди могут быть дьяволами, но ни на небе, ни в аду они не могут быть лучше других людей. Христианство просто милая сказочка. Придется делать вид, что он верит в нее, чтобы не потерять любовь Лурдес, но на самом деле Стоуни не верил ни одному слову. Это же нелепо. Девственницы, рожающие детей. Распятые боги, которые потом воскресают из мертвых и демонстрируют свои раны. А пить вино и есть хлеб, делая вид, будто это плоть и кровь? В этом вообще нет никакого смысла.

Они сели на скамью. Лурдес опустилась на колени, помолилась и снова села на место.

— Возможно, в один прекрасный день мы обвенчаемся в церкви, — сказала она. — Если решим, что хотим именно этого.

— Я хочу, — сказал Стоуни.

Он обвел взглядом святых и витражи в окнах, и ему уже не казалось, что город надоел, что семья его достала. Церковь была тем миром, где все это его не касалось.

— Пойдем.

Стоуни поднялся и протянул Лурдес руку. Она поглядела на него вопросительно, но встала, и они прошли к заграждению перед алтарем.

— Я беру тебя на вечные времена, будь мне законной венчанной женой, — опустившись на колени, произнес Стоуни.

Лурдес широко улыбнулась.

— Ты ненормальный! — шепотом воскликнула она.

— Обещаю любить тебя, уважать и беречь до конца моих дней, — продолжал Стоуни. — Защищать и заботиться в болезни и здравии…

— Там не совсем такие слова.

— Пока смерть не разлучит нас. Нет, пока Бог не разлучит нас, пока ты не разлюбишь меня, пока Вселенная не рухнет.

Стоуни устремил взгляд на крест.

— Ты не веришь в Бога, язычник, — сказала Аурдес, легонько отталкивая его.

— Если веришь ты, верю и я, — возразил он.

— Я верю.

— Я тоже верю.

Стоуни улыбнулся, потянулся к ней и поцеловал. Ее губы раскрылись навстречу ему, но не страстно, как когда они занимались любовью, а нежно, словно они дарили друг другу свое дыхание.

4

Молния осветила церковь, и синие, красные, желтые кусочки стекла на миг вспыхнули.

— Мне пора идти, — сказала Лурдес через некоторое время.

Дождь прекратился, а они все стояли на коленях перед алтарем Стоуни не хотел отпускать ее руку.

— Я тебя провожу, — шепнул он.

— Нет, кажется, мне лучше побыть одной. Просто подумать. Нам обоим есть над чем поразмыслить, Стоуни. Если мы поженимся…

— Если? — удивился Стоуни. — Уже все законно. Перед Богом. Ты, я и ребенок. Семья.

— Ай, ну тебя! — Лурдес покачала головой. — Ты смеешься надо мной.

— На Небесах не бывает разводов.

Стоуни помог ей встать.

Слезы блеснули в уголках ее глаз.

— Это не шутка?

— Нет. — Он поцеловал ее глаза. — Отвечаю за каждое слово.

— Отец меня убьет.

— Мои тоже не придут в восторг.

— Я серьезно, он может.

— Тогда давай убежим.

— Не говори глупостей.

— Я тоже серьезно, — сказал он, — Можем взять машину матери и уехать куда-нибудь. Я найду работу. Я скопил денег.

— Каким образом?

— Откладывал то, что платили богачи за стрижку лужаек, — улыбнулся он.

Ложь обжигает душу, но сейчас он хотел лишь одного: вселить в Лурдес уверенность. Именно сейчас.

— Мы поговорим об этом позже.

— Когда позже? Скоро все будет видно. Скоро они сами обо всем догадаются. Тебе придется идти к докторам, и вообще…

— Не надо. — Лурдес смахнула слезы. — Даже если мы убежим, все равно в конце концов вернемся сюда. И будет еще хуже.

— Вот что… — начал Стоуни, с трудом веря, что эти слова слетают с его языка, но чувствуя, что нужно спешить. — Встретимся завтра перед уроками у Норы. Пораньше, часов в семь. Тогда все и решим — ладно?

Она кивнула и посмотрела на него с интересом.

— Ладно. Но я ничего не обещаю, Стоуни.

— Договорились, — согласился он. — Давай я все-таки провожу тебя до дома. Можем поговорить по дороге.

— Нет, мне в самом деле необходимо сейчас побыть одной и все обдумать.

Прежде чем уйти, Лурдес легко коснулась его лица.

5

Стоуни остался и еще долго сидел перед алтарем. Что он делает? Что, черт побери, он творит? Пятнадцать лет, женитьба, ребенок, семья, ответственность…

Он представил лицо отца, слезы матери, презрение брата…

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил кто-то.

Стоуни обернулся. Он не услышал, как подошел этот человек. Священник.

— Здрас-с-сьте, — произнес Стоуни в смущении. — А это можно — находиться в церкви без разрешения? — Я просто… восхищаюсь вашей церковью.

— Да, церковь красивая. Многие наши прихожане в последние годы начали посещать новые церкви за городом, но эта одна из самых красивых, как мне кажется.

Священнику было за сорок:, светло-каштановые волосы уже тронуты инеем седины. Он подошел к алтарю, протянул руку.

— Я отец Джим.

— Стоуни Кроуфорд.

Стоуни пожал протянутую руку. Очень холодную.

— Знаю, — сказал священник. — Я присутствовал при твоем рождении.

Стоуни пробрал легкий озноб. Он провел в городке всю свою жизнь и ни разу не встречал этого священника Он поднялся.

— Правда? Я могу уже целую книгу написать о том дне. Как мама сидела в машине, как звал на помощь Джонни Миракл.

— И шел дождь, — кивнул отец Джим — Я услышал крики Джонни с другой стороны площади и бросился на помощь. Но ты уже успел родиться.

Стоуни улыбнулся.