Книга Последний шанс. Сможет ли Россия обойтись без революции - Алексей Кунгуров

Итак, один из важнейших факторов, создающих условия для революционного кризиса, – внешний. Можно ли целенаправленно создать революционную ситуацию? Нет, можно попытаться спровоцировать условия, в которых возникает революционный всплеск. Но, если отсутствует базовое условие, системный кризис, или этот кризис еще не вступил в завершающую стадию, любые попытки вызвать революцию путем кесарева сечения останутся бесплодными.

Даже когда вроде бы все условия созрели, трудно рассчитать когда, где и какие события способны дать толчок революции. Возвращаясь к ситуации февраля 1917 года, можно предположить, что именно наложение двух событий – верхушечный антиниколаевский заговор и низовое волнение в столице – спровоцировало крах империи, в достаточной мере прогнившей и ослабевшей к тому времени. Но если бы эти события оказались разнесены во времени, кто знает, сколько бы еще продержался царизм в стране?

Сейчас в РФ уже вполне оформилась предреволюционная ситуация: система деградировала, почти исчерпала запас прочности; ресурсная база, необходимая для поддержания стабильности, неуклонно сокращается. Но условий, для того чтобы правящий режим рухнул, словно карточный домик, пока нет. Однако аналогии с ситуацией столетней давности прослеживаются невооруженным взглядом:

– Как и тогда, страна вляпалась в совершенно ненужные войны, цели которых непонятны, наверное, даже для тех, кто их затеял.

– Как и тогда, РФ потеряла значительную часть экспортных доходов, что надорвало экономический базис системы. Напомню, что в начале ХХ столетия основными статьями экспорта были зерно и нефть, а основным торговым партнером России была Германская империя.

– Россия снова упустила момент, когда крах системы можно было предотвратить или, по крайней мере, значительно отсрочить с помощью мобилизационного рывка. Романовская империя могла удержаться от падения в пропасть, прими царь-тряпка всерьез рекомендации генералитета о необходимости национализации оборонной промышленности и мобилизации тыла. Нынешний режим гипотетически мог отодвинуть свой крах, если бы нефтяные сверхдоходы 15-летия путинской стабильности не оказались бы бездарно промотаны, а целенаправленно использовались для создания несырьевого контура экономики. Однако все годы путинизма продолжалась ускоренная утилизация остатков советского технологического потенциала.

Кстати, я веду речь не только о «железе», которое в любом случае устаревает и нуждается в обновлении. Гораздо более опасна, хотя и менее заметна, утрата научных, инженерных и рабочих кадров, способных это «железо» спроектировать, построить и эксплуатировать.

Еще лет пять назад можно было успокаивать себя тем, что мы продадим нефть и все, что надо, купим за границей, включая самое современное «железо». Но сегодня нефтяная палочка-выручалочка вдруг перестала быть волшебной.

– Как и сто лет назад, у нас медленно, но верно нарастает управленческий хаос, связанность системы управления разрушается, субъект управления рвет нити, связывающие его с управляемым объектом. То есть, если переложить последнюю фразу доступным языком, бюрократия впадает в маразм. В 1916 году туркестанский генерал-губернатор боролся с инфляцией тем, что приказывал пороть тех торговцев на базаре, которые, как ему казалось, необоснованно завышают цены. Сегодня карательные органы, оберегая покой национального лидера и духовные скрепы, сажают за решетку блогеров и пользователей соцсетей, позволяющих себе высказывать крамольные мысли, например о том, что бога нет. Но как это может спасти кремлевский режим от краха?

– Тогда, как и сейчас, власть стремительно теряла авторитет (не путать авторитет с рейтингом). Тогда в народе судачили, что царица спит с Распутиным и шпионит на кайзера. Ныне народ обсуждает таланты близкого к телу виолончелиста и стремительный рост благосостояния царского зятька.

– Сегодня, как и век назад, Запад имеет мощные финансовые рычаги воздействия на нашу элиту, только характер этого влияния имеет разную природу. Тогда царское правительство влезло по уши в долги к лондонским и парижским банкирам. Стабильность финансовой системы Российской империи находилась в полнейшей зависимости от благорасположения зарубежных кредиторов. Нынешние хозяева РФ вывезли на запад капиталы, которые они «заработали рабским трудом на галерах» здесь, и таким образом они попали в зависимость от тех, кому отдали «свои» деньги.

– Сейчас, как и перед крахом романовской империи, элита расколота на два лагеря – либералов-транснационалов и имперцев-консерваторов. Тогда граница была очерчена четче: верхушка бюрократии и духовенство принадлежали к консервативному лагерю, а нарождающаяся экономическая элита – буржуазия – все решительнее требовала либерализации системы.

Нынче буржуазии как таковой нет. Власть и собственность слиты воедино, поэтому по внешним признакам трудно различить «имперцов» и «либералов». Но факт раскола налицо, и с каждым днем противоречия между этими группировками элитариев будут лишь нарастать.

Когда баррель зашкаливал за $100, ресурсов хватало всем, а что не могли «освоить», сразу отдавали в долг Америке. А сейчас «кормовая база» клептократии резко сократилась, и скоро в повестке дня встанет вопрос о сокращении количества «едоков». Ни имперцы, ни либералы не желают стать этими самыми лишними едоками. Внешняя монолитность путинского режима обманчива. По мере обострения экономических проблем будет рушиться и «дружба» элитариев, что самым фатальным образом скажется на устойчивости системы.

Итак, для возникновения революционной ситуации достаточно двух причин:

– системного кризиса;

– комплекса неблагоприятных условий, выводящих систему из равновесия;

Но, для того чтобы произошла, а тем более победила революция, этой совокупности не хватит. Нужен СУБЪЕКТ, который воспользуется революционной ситуацией и заявит свою претензию на гегемонию; субъект, представивший проект альтернативной социальной системы; субъект, который способен стать генератором контр-элиты, новой элиты, формирующей каркас новой системы.

Напомню, что системный фактор определяет, ПОЧЕМУ происходит революция; от фактора условий зависит, КОГДА разразится революционный кризис; субъектный же фактор отвечает за то, КАКОЙ революция будет.

Может ли так случиться, что революционная ситуация назрела, а революционного субъекта нет или он очень слаб? Конечно, может. В этом случае либо революционный кризис разрешается в пользу реакции и система на какое-то время стабилизируется, отодвигая свой конец, либо социальная система, будучи не в состоянии нащупать новую парадигму развития, разрушается необратимо. В этом случае она не претерпевает революционных изменений, а, например, разваливается на части. Так на месте одного государства может появиться, скажем, три, причем страдающие одинаковыми болезнями…

Сейчас довольно распространена такая точка зрения, будто Октябрьская революция не более чем продолжение Февраля, его этап, следствие, естественный итог. Я считаю такое мнение в корне неверным. Дело в том, что после краха самодержавия на сцену вышел совершенно иной субъект, представляющий иные слои общества. По сути, Февральская революция – верхушечный переворот. Представители элиты решили переставить мебель в гостиной и ненароком разрушили ветхое здание империи. Элита перепугалась, не знала, что делать с массами, которые все более «разогревались». Массы все настойчивее выдвигали свои требования, прежде всего требования мира и земли, которые элита была не в состоянии удовлетворить, но и открыто отвергнуть страшилась.