Книга Трудная роль - Лайни Тейтум

– Эванджелина, вы сами затеяли этот разговор. Я всего лишь пытался объяснить вам суть дела.

Девушка залилась краской. Ричарду снова захотелось схватить ее, посадить к себе на колени и зацеловать до потери сознания. Он сделал глубокий вдох. Хватит. Пора остановиться. Спустя несколько секунд герцогу удалось найти тему, которая позволила бы Эванджелине успокоиться, перестать называть его ослом и даже могла доставить ей удовольствие.

– Помнится, в начале обеда я говорил о том, каким образом Баньон продемонстрировал мне свое неодобрение.

– Отлично. Я вижу, вы решили сменить тему. И правильно сделали. Я уже успокоилась. Так что же сделал Баньон?

– Хотел задушить меня галстуком.

– О Боже… С какой стати?

Герцог повертел в руках хрустальный бокал с темно-красным бургундским.

– Он считает, что я не должен оставлять вас здесь в одиночестве. И поручать вам заботу об Эдмунде.

Направление, которое принимала беседа, ей не нравилось.

– Не понимаю. – Конечно, ему нет дела до мнения какого-то слуги…

– Баньон считает, что Эдмунд уже большой и его надо взять с собой в Лондон. Кроме того, он думает, что к мальчику пора приставить гувернера-мужчину. Ему не нравится, что вы позволили Эдмунду стрелять в вас, дабы заставить учить буквы. Короче говоря, он считает, что вы слишком добры и слишком молоды, чтобы поручать вам моего сумасбродного сына.

От страха у Эванджелины засосало под ложечкой. Нет, этого не может быть… Она подалась вперед.

– Но если вы заберете Эдмунда с собой в Лондон, у меня не будет причины оставаться в Чесли!

– Вы правы. Поэтому завтра утром я увезу в Лондон вас обоих. Нет смысла ждать до пятницы.

– Нет!

Герцог недоуменно замигал. Она покраснела и побледнела одновременно, приподнялась и уперлась ладонями в стол. Он выгнул темную бровь.

– Простите, не понял.

– Я сказала только одно слово. Точнее, крикнула. Что здесь непонятного?

О Господи, все пропало. Она не может оставить Чесли, не может! Баньон все погубил, причем из самых благородных побуждений. И что ей теперь делать? Через два часа она встречается с Джоном Эджертоном. Ей совершенно ясно сказали, что она должна оставаться в Чесли. Ушар убьет отца…

– Эванджелина, – холодно произнес герцог, – одного слова недостаточно. Вам следует объясниться. Вы крикнули это одно слово так громко, что чуть не рухнула люстра.

Она была в отчаянии, но не могла позволить ему заметить это. Тем самым она только подлила бы масла в огонь.

– Я не собиралась кричать на вас. Просто не хочу ехать в Лондон. Пожалуйста, милорд, позвольте мне остаться здесь. Я справлюсь с Эдмундом и не подведу вас. Ему не нужен гувернер-мужчина. Пусть мальчик стреляет в меня сколько угодно, мне все равно. Я не позволю ему стрелять, пока он меня не поймает. Бегать я умею, так что это будет довольно трудно. Точнее, я должна сделать это трудным, чтобы у него был стимул. Я умею обращаться с маленькими мальчиками. Пожалуйста… Я должна остаться, должна!

– А теперь, Эванджелина, вы говорите слишком много.

– Я знаю и прошу за это прощения. Но я действительно хочу остаться в Чесли с Эдмундом. Милорд, я не обману ваших ожиданий. Через месяц он будет читать Библию. Я заставлю его каждый день писать вам, и каждое письмо будет по крайней мере на одно предложение длиннее предыдущего. Пожалуйста, милорд…

Все это было очень странно. Какая ей разница, оставаться здесь или ехать в Лондон? Тем более что на ее месте любой предпочел бы Лондон. Он не понимал этого. Ее реакция была неадекватной. Неестественной. Он искренне считал, что первоначальный отказ Эванджелины ехать в Лондон был вызван страхом бедной родственницы предстать перед старой герцогиней. Герцог был рад своему решению, которое в корне противоречило вчерашнему. Ему хотелось отвезти Эванджелину в Лондон, показать ей тамошние достопримечательности и познакомить с матерью. Ричард не слишком разбирался в собственных намерениях. Ради Бога, они знакомы всего два дня! Но он твердо знал, что до сих пор не встречал таких женщин. Эванджелина очаровала его; герцог желал ее так, как никого из дам, с которыми его сводила судьба. Она возбуждала все его чувства. В том числе и страсть. Боже милосердный, настоящую страсть, причем без всякого труда!

Пытаясь сохранить лицо, Ричард напомнил себе, что не хочет оставлять ее в Чесли одну, в компании маленького мальчика. Но в глубине души он признавал – хотя и с немалым трудом, – что не любит, когда противоречат его желаниям. Тем более если эти желания исполнены добра, тщательно продуманы и по-настоящему благородны.

– Я буду волноваться за вас, – наконец сказал он. – Нет, я не могу этого позволить. Завтра утром и вы, и Эдмунд поедете со мной в Лондон.

Эванджелина пала духом. Она умоляла его, но это не помогло. Она сделала глубокий вдох и холодно сказала:

– Понимаю. Приказ хозяина. Ну что ж, милорд, раз вы не позволяете мне остаться в Чесли с Эдмундом, я буду вынуждена уехать. В Лондоне мне нечего делать.

– Не говорите глупостей. Ехать вам некуда. Поэтому делайте то, что вам велят.

– Вы становитесь упрямым, милорд. Вам нет никакого дела до того, куда я поеду и чем буду заниматься.

Герцог резко встал.

– Хватит, Эванджелина! Я не понимаю причины вашего сопротивления. Немедленно объяснитесь.

– Я ненавижу Лондон и отказываюсь туда ехать.

– Вы никогда там не были.

– Это неважно. Не поеду, и все!

– Сядьте, закончите обед и не устраивайте истерику. Это некрасиво. Я поговорю с вами позже.

Но Эванджелина продолжала стоять на своем.

– Нет, не поговорите! С какой стати вы мне приказываете? Я вам не служанка. Хотя, как и Баньон, с удовольствием задушила бы вас галстуком.

Герцог сел, скрестил руки на груди и остался неподвижен.

– Что ж, ладно, – продолжала Эванджелина. – Судя по бесстрастному выражению вашего лица, вы не передумали. – Она бросила салфетку на тарелку. – Прощайте, милорд. Это было полезное знакомство, хотя и короткое.

Он вскочил так быстро, что опрокинул стул.

– Проклятье, Эванджелина, вы никуда не уйдете! Еще один шаг, и я вас высеку!

Девушка расхохоталась.

– Идите к черту! – сказала она, круто повернулась и пошла к дверям. Эванджелина была уверена, что за ними стоит Бассик, все лакеи и горничные замка, прислушиваются и гадают, что происходит. Она обернулась и презрительно бросила:

– Если бы у меня был пистолет Эдмунда, я бы вас застрелила!

Но уйти не удалось. Герцог догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе. Она не сопротивлялась. Это значило бы понапрасну тратить силы. Герцог был вне себя. Она заметила это по жилке, пульсировавшей на его шее.